Квазимодия

- А ПЛАКи могут вычислять диссидентов? - спросил я.

- Честно говоря, ПЛАКи это недоработанные механизмы, - нахмурился второй человек в государстве, - но, возможно, мы справимся и с этой задачей. Диссиденты очень изворотливы и чем сильнее мы их давим, тем большее сопротивление этому давлению. Ведь что они придумали, канальи? Изучили азбуку для глухонемых и общаются между собой как профессиональные сурдопереводчики. Ведут дискуссию, а прослушивающая аппаратура не реагирует. И видеозапись трудно предъявить в качестве доказательства. Я тоже думаю изучить язык глухонемых для проведения совершенно секретных совещаний. Секреты врага нужно брать на вооружение.

- А что у вас осталось от того времени, когда на пост заступил первый Преемник? - спросил я.

- От того времени? - первый министр как бы переспросил меня и задумался. - От того времени, - он немного помедлил и сказал, - от того времени нам досталось мурло. Да, именно - мурло. Оно сводило на нет все наши потуги в реформации и инновациях. В стародавние времена представителей революционного народа, а, вернее, тех, кто присоединился к революции уже после ее победы, называли шариковыми. Термин давно подзабытый, но что-то было связано то ли с праздничными шариками, то ли с шарикоподшипниками. Говорят, что это были люди, способные извратить любое дело. Вот про таких и говорят, заставь шарикова поклоны бить, так он и лоб себе расшибет. Но в основном они расшибали чужие лбы. В наше время пришло мурло. Это люди с минимальным образованием и воспитанием, но с деньгами и поэтому чувствующие себя как придворные при дворе короля или как потомственные дворяне. Эти губили все, к чему они прикасались, и уничтожали тех людей, с кем им приходилось иметь дело. И таких, знаете ли, исправляло только одно проверенное веками средство.

- Какое? - с интересом спросил я.

- Самое простое, - ответил первый министр, - могила. Смертная казнь у нас, знаете ли, отменена. Поэтому хватило всего лишь трех громких процессов над яркими представителями мурла и обещания за проявление этих качеств карать беспощадно.

- А кого вы причисляете к этому мурлу? - спросил я.

- Любого, кто без уважения относится к другим людям, в каких бы общественных отношениях они не находились, - сказал министр. - У нас и хулиганство исчезло мгновенно. Кому хочется за оплеуху сидеть пожизненно? Но каждый случай рукоприкладства рассматривался в суде, и принималось решение, действительно ли было оправдано применение физического воздействия. Иногда и потерпевший в этом деле оказывался главным объектом процесса и получал огромный срок.

- Так же можно всю страну пересадить в тюрьму? - сказал я возмущенно.

- Ну, что вы, товарищ Преемник, такую ораву никакому государству не прокормить, - улыбнулся мой собеседник. - Каждому мурлу было выдано удостоверение с огромной буквой М, как официальное предостережение о том, что любое его действие находится под наблюдением и будет достойно оценено судом. Через три года при нормальном поведении удостоверение заменялось на нормальное. Было бы желание и воля искоренить то ли иное социальное явление, то это явление искореняется достаточно быстро.

- Интересный у вас опыт работы. Да, кстати, - я во время разговора забыл про хозяйку, которая приютила меня здесь, - не могли бы вы распорядиться, чтобы женщину, у которой я был, доставили ко мне?

- Сейчас же сделаем, товарищ Преемник, - сказал первый министр и откланялся.

Вошедший помощник доложил о распорядке на завтра. Завтра мне предстояли встречи с двумя руководителями двух политических партий, руководителями верхней и нижней палат парламента.

Майя приехала к обеду. Мои хоромы привели ее в восторг, а полное обеспечение всем и вся покорили совсем.

- Это будет всегда? - спросила она меня.

- Постараюсь, чтобы так было всегда, - сказал я, - завтра все решится.

Майя взяла все дело в свои руки, и обслуживающий персонал сразу стал работать быстрее и собраннее. Как будто ветерок прокатился по пыльным коридорам Кремля, хотя множество людей ежедневно два раза в день проводили там уборку.

Глава 64

В одиннадцать часов прошла встреча с председателем нижней палаты парламента и руководителем фракции и партии "Единство" Тулеем175872.

Тулей175872 был не старым и не молодым обладателем достаточно популярного имени в стране. Его можно было бы назвать и симпатичным, если бы не два больших верхних зуба, как у англосаксов, которые делали его похожим на кролика и от его улыбки должен был улыбаться любой. Мне тоже казалось, что он скалится по теме и не по теме, но он знал свой недостаток и старался говорить так, чтобы верхняя губа не особенно высоко поднималась.

- Товарищ Преемник, - по-военному доложил Тулей, - партия "Единство" вся как один и как весь наш народ горячо и сердечно заверяет вас в своей преданности идеалам преемничества и мы готовы всеми силами выполнить все ваши планы и начертания. Кроме того, мы взяли под свое крыло народных Кулибиных, которые по очкам обошли все научные центры и выдают такие изобретения, которые простым умом понять невозможно.

- Что же они такого хорошего сделали? - спросил я.

- Они придумали способ очистки ядерных отходов, и применения их прямо в пищу, - сказал партийный функционер.

- Это как, - удивился я, - народ кормить уранами и плутониями?

- Что вы, что вы, - замахал руками Тулей, - ядерную воду они очищают так, что на ней можно сразу борщ варить и по ночам светиться не будешь.

- Это очень хорошо, - сказал я, - а как ведется межпартийная борьба в парламенте?

- В парламенте нам не с кем бороться, мы давно уже всех победили и имеем абсолютное конституционное большинство, - сказал Тулей.

- Это сколько же процентов? - поинтересовался я.

- Абсолютное это сто процентов, - ответил Тулей. - Основная борьба ведется с "Солидарностью", которая старается занять наше место и подорвать наши позиции.

- А зачем же им занимать ваши позиции, - спросил я, - им что, тесно там, в верхней палате?

- Тесно не тесно, но правящая партия создает парламентское большинство и находится ближе к Преемнику, то есть к вам, - улыбнулся Тулей, - а в верхнюю палату назначают тех номенклатурщиков, которых приткнуть некуда. А за нас люди голосуют.

- Так вот персонального за каждого члена партии и голосуют? - удивился я.

- Ну, не за конкретно каждого, а голосуют за название, за список, а во главе списка стоит Преемник, то есть вы, - гордо отчеканил Тулей. - Поэтому и говорят: "мы говорим "Единство" подразумеваем Преемник, мы говорим Преемник - подразумеваем "Единство".

- А не слишком вы много на себя берете? - строго спросил я. И еще я заметил, что каждый из них начинает ответ с частички "ну", как бы сомневаясь в том, о чем они говорят.

- Извините, товарищ Преемник, - залепетал Тулей, - как скажете, так и сделаем. Прямо сегодня же уничтожим все эти лозунги...

- Ладно, не волнуйтесь, - успокоил я его, прекрасно понимая, что такое заявление частенько приводит чиновников к сердечному приступу, - оставим все как есть, только вот нужно проработать изменения к закону о преемничеству.

- А что вы предлагаете доработать? - оживился Тулей.

- Возможность замещения места Преемника назначенным им человеком на тот период, пока Преемник будет отсутствовать по личным причинам, - сформулировал я.

Тулей лихорадочно соображал.

- А что за личные причины? - спросил он.

- Да мало ли какие, - сказал я, - вдруг я захочу уединиться для написания гениальной книги или поеду куда-нибудь в кругосветное путешествие или в экспедицию запишусь...

- А как же первый министр? - спросил Тулей.

- А первый министр так и остается первым министром, у него и так забот полон рот, негоже на него взваливать еще и бремя преемничества, - сказал я.