Кодекс поведения

— Она обвела тебя вокруг пальца, Анаис. — Тсеша прошел к своему любимому стулу и осторожно присел, стараясь не ушибиться об угловатый каркас. — Но она не только тебя обставила. До того самого вечера в Кневсет Шере ты и твоя свора думали, что прекрасно знаете капитана Килиан.

Продолжать работу в данном направлении не представляется целесообразным. Спешу заверить вас; Ни-Ро, что незамедлительно поставлю вас в известность в том случае, если данная ситуация получит дальнейшее развитие. A lete оnа veste, Nemarau. Анаис Уланова.

Да благословит вас Господь, дорогой Нема.

Тсеша перечел письмо еще и еще раз. Особое внимание привлекла последняя строка. Знакомые завитки и росчерки его родного языка. Фраза составлена грамотно: правильно расставлены ударения, учтен его статус и как дипломата, и как религиозного деятеля. Придраться не к чему. Кто-то из служащих министерства усердно поработал над этой на первый взгляд простой фразой. И все же…

Мы не были знакомы с тобой, Анаис, в то, прежнее время. Ты не имеешь права обращаться ко мне по имени, полученному мной от рождения. Лишь немногие из идомени могут называть его Немой. Что касается людей, то даже оставшиеся в живых из шести избранных, Тсай и Сенна, Аритон и Наварра не посмели бы к нему так обратиться.

Мое первое имя — для очень и очень немногих. С одной стороны, для достойных врагов, с другой стороны, для самых близких друзей. Хэнсен Уайл, например, знал его только как Нему. А еще мой токсин. Его блистательный капитан, его милая Джени, которую Улановой, похоже, так и не удалось взять.

Тсеша положил письмо министра внешних отношений на стоящий рядом стол и откинулся на подушки, которые он, скрепя сердце, все же подложил по-стариковски на свой аскетичный стул. Письмо Улановой носило неофициальный характер, тем не менее каждое слово подбиралось тщательно и с осторожностью. И все же она споткнулась так сильно, что упала — упала в его глазах. Теперь она уже не будет казаться выше, чем она есть на самом деле.

Надо же, утром она была так уверена в своей правоте.

А люди, подобные нашей Анаис, не станут что-либо утверждать без достаточных на то оснований. Следовательно, в течение нескольких часов, прошедших со времени их встречи, кто-то ей помешал. Но как? Кому бы я мог задать этот вопрос?

Тсеша посмотрел в противоположный угол комнаты, где на письменном столе стоял его новенький компорт. Работники связи наскоро приспособили его для работы в сети Содружества, сохранив при этом все его прежние функции. Поэтому новое устройство казалось старомодно громоздким.

Было у него и еще одно достоинство — отсутствие системы мониторинга.

Сколько же сил он потратил, чтобы убедить свою службу безопасности в том, что это необходимо. Но в конце концов он своего добился. Однажды ему пришлось иметь дело с разномастной толпой взбешенных сектантов, которые хотели бросить его в священный костер, пылавший вокруг. Рота Шеры. Но ему удалось убедить их, что его смерть вовсе не является обязательным условием достижения их конечной цели. Он Сумел обойти саму смерть, а службу безопасности й подавно обойдет.

Тсеша с опаской подошел к своему компорту так, словно это был сломанный механизм, который мог в любое мгновение взорваться. Он еще ни разу им не пользовался, а инструкция, подготовленная для него связистами, могла бы быть и поподробнее. Он благоговейно прикоснулся к клавише активизации. Экран засветился. Свершилось!

Разблокировав сенсорный замок выдвижного ящика стола, он вынул сложенный листок. Это была настоящая бумага, изготовленная идомени, гладкая и нежно-розовая, как внутренняя поверхность ракушки кавы. Тсеша развернул лист и положил перед собой на стол. Сгибы на глазах разглаживались, пока не исчезли совсем, осталась лишь строка написанных от руки человеческих цифр и букв.

Этот код был добыт им с большой осторожностью. Он сделал на него запрос вкупе с несколькими другими, так, чтобы его агенты не догадались, насколько он ценен. Тсеша набрал код на клавиатуре компорта и, услышав длинные гудки соединения, поспешно подвинул к столу свой любимый стул.

Несколькими мгновениями позже на экране мелькнула радужная полоска, превратившись в лицо, постаревшее, но до боли знакомое.

— Мое почтение, доктор де Вриз, — торжественно произнес Тсеша.

Темные влажные глаза сощурились и сразу округлились.

— Нема! — Старчески обвисшие щеки задрожали. Слишком много кожи на слишком маленьком черепе. — Откуда ты, черт возьми, узнал этот номер?!

— Я купил его, де Вриз.

— У кого?!

— На аналогичный вопрос ты когда-то ответил: «Не поверите, сэр».

— Ах ты… — Имант де Вриз заскрежетал зубами, и оскорбление повисло в воздухе. Наверное, собирался поделиться своими соображениями о моем происхождении, подумал Тсеша. Этот был самым неприятным из трех докторов, основавших Неоклону. Тем не менее, к вящему удобству идомени, его реакция всегда была предсказуемой.

Тсеша слегка обнажил зубы.

— К сожалению, доктор, мне удалось раздобыть только код вашей спутниковой связи. А вот доктора Парини…

— Его нет в городе.

— …и доктора Шрауда — нет. Тем более печально, что именно с ним я должен поговорить.

Де Вриз откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки.

— Я скорее сяду яйцами в огонь, чем скажу Джону, что вы хотите с ним говорить, — медленно проговорил он:

— Найди его, Имант, и скажи ему.

— Его нельзя беспокоить. — Дряблые щеки снова задвигались. — Он в лаборатории.

— В лаборатории! — Тсеша сложил руки, подражая де Вризу. — Все еще? Как и все эти годы? Неужели правду говорят, что он и спит там, и ест, и вообще никогда оттуда не выходит?

— Он работает, Нема. И ты знаешь, как он работает.

— Я знаю также, над чем он работает. Кого он прячет у себя в подвале на этот раз? — Щеки де Вриза прекратили свое хаотичное движение, а Тсеша обнажил зубы, на этот раз намного шире. — Доктор де Вриз, если у вас осталась хоть капля здравого смысла, вы скажете доктору Шрауду, что я хочу с ним поговорить.

Де Вриз пробормотал что-то вроде «жизнь пропала» и «дорого обойдется», и его лицо исчезло.

Тсеша молча смотрел на погасший экран. Быть может, я слишком на него нажал?' И теперь Имант де Вриз сменит номер. Тсеша вздохнул при мысли о том, что придется придумывать новую отговорку. В конце концов, если его ребята сумели найти этот номер, найдут и новый. Купят у какой-нибудь женщины, которая продает. Это Хэнсен первым заметил, что рядом с де Вризом всегда найдется женщина, которая продает.

Экран засветился снова. Тсеша замер. Наконец изображение сформировалось, и перед ним снова появилось лицо. Это было таким же знакомым, но все же лица некоторых людей привлекают к себе особое внимание. Он кивнул своему собеседнику.

— Здравствуй, Джон.

Бледно-голубые, как лед, глаза засветились.

— Боже, это и в самом деле вы. Я думал, Имант снова наглотался таблеток.

Бледной рукой с тонкими длинными пальцами он провел по волосам, здоровым и блестящим, хоть и совершенно белым. Ледяные глаза — единственное, что не лишено цвета на этом смертельно бледном лице.

Джон Шрауд… альбинос. Да, именно это слово. Тсеша заставил себя посмотреть в глаза своему собеседнику. Заостренные черты, как у виншаро, кожа тонкая и эластичная, как краска, нанесенная поверх мышц и костей.

— Да, Джон, это я.

Джон обнажил зубы, такие же блестящие и здоровые, как и его волосы.

— Так, значит, вам удалось раздобыть код Иманта. Этот зазнайка разбрасывается им направо и налево. — Этот голос… словно доносящийся со дна колодца. Хэнсен называл его загробным. Если бы он принадлежал идомени, о таком голосе сказали бы, что он исходит из глубины души, но приемлема ли эта метафора в случае Джона, Тсеша не знал. Как говорил Хэнсен, можно лишь с натяжкой предположить, что у этого человека есть душа.

— Что ж, Нема, вы его обставили. — Джон склонил голову набок, рассматривая Тсешу. Неприятно фамильярный жест, но это было в его стиле. — Кто бы мог подумать, что увижу вас снова после стольких лет. Я так рад, что просто нет слов. Да я и не могу долго говорить, меня ждет работа. Надеюсь, еще увижу вас в новостях. — Он встал, рука потянулась к выключателю.