Резонанс

– Нет, Толик. Я уже не смогу. Сейчас я сижу на героине, а он требует больших денег. Вот поэтому и вкалываю на концертах как раб, пока не упаду. Несколько раз пытался бросить, соскочить с иглы, но, как оказалось, сам я уже сделать это не в состоянии. Только другая волна жизни может меня спасти, а на нее еще нужно вернуться.

При этих словах хоккеист опять пристально посмотрел на товарища. Что-то терзало и тревожило Анатолия Смелянского, в чем-то он сильно сомневался, но, по-видимому, боялся задать свой вопрос.

А музыкант тем временем совершенно опьянел, скатился вниз кресла и начал нести полную околесицу, разговаривая сам с собой. – Тони, может это ты, а может и не ты? Давай, сознавайся. Где ты прячешь формулу резонанса? А, в принципе, она мне и не нужна. Я до всего допер сам, своими мозгами. Значит, я тоже гений. Ну, может быть, немного поменьше. Без твоей тетрадки, конечно, мне не удалось бы рассчитать свои волны жизни. Это я приз-знаю. И за это я тебя о-очень уважаю. Тони, давай еще коньячку выпьем? На брудершафт. Мы же с тобой теперь как братья-первопроходцы. А братьям нужно держаться вместе. Ну что, есть у тебя еще коньяк?

Смелянский медленно встал, посмотрел нехорошим взглядом на своего нового знакомого и направился в комнату. – Сейчас налью, если осталось. Хотя ты уже в дупелину пьян. Несешь какой-то бред. Сам то понимаешь, что говоришь?

– Я понимаю, я все по-онимаю – вдогонку прокричал ему Олег. – Это только ты прикидываешься спортсменом. Ну, конечно, здесь ты кумир, звезда. Живешь на Манхеттене, купаешься в роскоши. А кто я в этой жизни? Пьянь и наркоман. Еще полгода и концы отброшу. На хрена мне тогда вся твоя теория? Лучше бы я остался простым студентом. Так нет, бегаю по всем мирам, провожу над собой эксперименты, как на собаке Павлова. Эх, Светка, Светка. Ведь все это только ради тебя. Я же обещал найти убийцу отца, и я его найду. А ты, папа Толик, мне сегодня все-все расскажешь. Иначе я тебя просто задушу и скину с балкона. Последние слова музыкант говорил уже чуть слышно, лежа на животе, натягивая на себя покрывало с кресла. Он тяжело захрапел, пуская слюни прямо на пол и все пытаясь во сне до кого-то дотянуться.

Вернувшийся с бутылкой в руках Энтони, задумчиво устремил взор на спину музыканта. Там, на цепочке, выбившись из-под воротника джинсовой куртки, висел небольшой серебряный крестик. Тони налил коньяку, сделал большой глоток, а затем поставил бокал вместе с принесенной бутылкой прямо на пол. Присев около Олега, он ухватился за цепочку и подтащил крестик к своим глазам. Словно летящая с огромной скоростью шайба ударила по лицу Тони. На обратной стороне креста он отчетливо увидел нацарапанное слово «РЕЗОНАНС». Ужас охватил Смелянского. Он не знал что делать. Глотнув уже прямо из бутылки, Анатолий медленно, пошатываясь, пошел с террасы в комнату. В его кабинете зажегся свет, который не затухал до самого утра.

* * *

Лидер группы «РЭЙ» Олег Марков сидел за стойкой бара на Лексингтонавеню и пил темное пиво. Репетиция уже закончилась, а вечерний концерт сегодня начинался только около полуночи. Состояние Олега было паршивое. Его трясло и лихорадило. Не помогало даже пиво, которого он выпил три больших бокала. Начиналась ломка, и нужно было опять принимать «дозу». – Из такой жизни можно не выбраться совсем – подумал музыкант.

Когда он принимал решение броситься вдогонку за физиком Смелянским, ему даже было интересно попробовать себя на другой волне жизни. Расчеты показывали, что Смелянский в Ницце мог совершить прыжок только на ближайшую, более низкую волну V(с-3). По таблице профессора определить жизнь Анатолия Эдуардовича, на которую он совершил переход, большого труда не составило. А в то, что ученый револьвировался – Марков нисколько не сомневался.

С помощью формулы Олег вычислил свою волну в данном измерении. Именно на нее он и осуществил первый в жизни прыжок. Волна Маркова-музыканта шла ниже волны Маркова-студента, причем длина ее была существенно короче. Прыгая на нее, Олег не предполагал, с какими проблемами и препятствиями столкнется в новом измерении. Очнувшись в загаженной, тесной квартире в Москве, он несколько дней вообще ничего не помнил. Его тело находилось сначала в жутком запое, а потом в страшной ломке. В какой-то момент даже показалось, что наступили последние минуты жизни.

Однако позже пришли молодые ребята (как выяснилось – его коллеги по рок-группе), вкололи наркотик и Олег потихоньку стал приходить в себя. Стартовая позиция в новой жизни была никакой. Во-первых, нужно было постоянно следить за собой, чтобы просто не загнуться, а во-вторых, следовало попытаться найти профессора Смелянского, хотя здесь он, скорее всего, уже никакой не профессор.

Жить в «шкуре» наркомана оказалось очень тяжело. Всегда нужно было иметь в запасе дозу, чтобы поддерживать организм в рабочем состоянии. А для этого требовались деньги. Концерты группы давали возможность кое-что заработать, но все равно пока все доходы уходили на аренду площадок, музыкальное оборудование и взятки чиновникам от культуры. Правда, в последнее время к группе «РЭЙ» стали проявлять интерес иностранные продюсеры. Оказалось, что несколько песен на английском языке в смешанном стиле тяжелого рока и соул имеют определенный успех у западной публики, особенно на американском континенте.

Радиостанции США, прокрутив композицию «Стив», получили большое количество звонков и писем. Все интересовались исполнителями, просили поставить в эфир их новые песни. Поступило даже два приглашения на выступление группы в ночных клубах Нью-Йорка и СанФранциско. Это могло стать прорывом на международную арену.

Привыкнув к чужому телу, Олег Марков втянулся в работу с коллективом. Писал музыку, делал аранжировки, репетировал и отшлифовывал свои партии на гитаре. С учетом постоянных тусовок и пьянок, времени на вторую часть жизни оставалось совсем не много. Совершив прыжок на другую волну, Олег оказался в 1991 году. В России наступал период большого перелома. Компьютеры только-только стали появляться в продаже, а сети Интернет еще и вовсе не было.

Найти следы Смелянского в новом измерении оказалось очень сложно. Пришлось делать запросы в Одесский паспортный стол и выбирать из большого списка однофамильцев того, кто мог быть «пристанищем» профессора на этой волне. Под наиболее вероятные кандидатуры подходило три человека: один спортсмен, музыкант и школьный учитель математики. Сначала Олег был уверен, что Смелянский воплотился в преподавателя, проживающего в Одессе. Он собрал по нему информацию, детально изучил биографию, навел справки в местном отделе образования.

Летом музыкант Марков даже съездил в теплый черноморский город. При встрече с учителем они проговорили почти целый час. Олег сказал, что собирается переехать с семьей в Одессу и сейчас ищет школу для сына. В ходе разговора он, как бы невзначай, подбрасывал тему математического моделирования, формулы резонанса, но по поведению Смелянского понял, что эти вопросы его совершенно не интересуют. Математик был помешан только на учениках. Он, как руководитель 9-го «Б» класса, просто обожал своих воспитанников и занимался ими больше, чем самим предметом. Таким образом, первый выстрел Олега оказался холостым.

Более интересная информация собралась по Смелянскому-спортсмену. Еще учась в школе, он до фанатизма увлекся хоккеем. Поступив в институт, Анатолий Смелянский сразу попал в местную команду, где стал лучшим игроком. На Всесоюзной универсиаде в Москве нападающего заметили тренеры молодежной сборной страны. Вскоре его пригласили в великий хоккейный клуб ЦСКА. С этого момента спортивная карьера Анатолия Смелянского развивалась стремительно. Став одним из лидеров команды ЦСКА, он попал и закрепился в сборной страны, а в 1990 году, когда советские хоккеисты только начали уезжать в Национальную хоккейную лигу, одним из первых был приглашен в знаменитый клуб «Нью-Йорк Рейнджерс». Слава о Тони Смеле стала быстро распространяться по всему миру.