Спецназ Лысой Горы

– Этому мечу больше тысячи, а может, и десяти тысяч лет, но у него никогда не было ножен. У нас нет летописей о тех временах, когда он не был в камне. Летописи слишком хорошо горят…

Младшая Хозяйка продолжала что-то говорить, куда-то мне за спину показывает Данила, только не шевельнуться и даже не вздохнуть. Только холодок эфеса в ладони и озноб стрелой по позвоночнику, веки даже не свинцом налились, а будто запечатаны навек, и вдруг треск веточек в костре, тихий-тихий – как раз такой, что слушал бы, не отделяя от тишины…

– Как ты себя чувствуешь, Олекса? Рад мне?

Где-то далеко остались город и комната в доме на Прорезной, ведьма и князь. Старшая Хозяйка была в своем праве.

Глава девятая

Герой меча и магии

Когда-то давным-давно я перестал верить, что можно умереть в честь прекрасной дамы… Примерно в тот же период я обнаружил, что прекрасным полом можно не только любоваться…

Я был неправ.

Ради этой женщины можно было всю жизнь воевать, теряя в год по килограмму костей и мяса, проливая ведрами кровь, просто ради того, чтобы бросить к ее ногам какую-нибудь страну и сказать… А, все равно, что сказать, лишь бы слушала, лишь бы смотрела – и, если её интерес начнет угасать, оглядеться вокруг, что там еще можно бросить к ее ногам…

Мне не нужно было слышать ее голос, чтобы знать – я в шатре у Мокаши. Просто по тому, как мне дышалось…

– Меч можешь положить… Олекса, как получилось, что он достался тебе?

Старшая Хозяйка сидела на своих любимых подушках у огня, и казалось, раскачивалась вместе с языками пламени…

– Ты еще не разлюбил мой кофе?

В Киеве кофе не достать. Точнее, он есть, но цена не позволяет получать удовольствие от вкуса, всё давишься подсчетом: сколько рублей я только что глотнул?

– Сладкий и горячий?

Наверное, это называется соскучиться… Если только можно соскучиться по смерчу, прошедшему в шаге от тебя и оставившему в живых. Можно всю оставшуюся жизнь рассказывать об этом друзьям и знакомым, но едва ли мечтать о повторной встрече… Или всё-таки можно?

Она проделала свой любимый фокус, вытащив прямо из воздуха поднос с кофейником и крохотными фарфоровыми чашечками… Между мной и моей чашкой было – протяни руку и возьми. Но это было бы неправильно. Правильно было наконец устроиться на подушках и смотреть. Смотреть, как Мокаша не встанет – перельется из «сидя» в «стоя», чтобы сделать два шага в мою сторону…

…Чтобы воздух качнулся, прорывая грудь навылет, чтобы захлебнуться и не слышать, как падает поднос и разливается бесценный напиток… Блики огня переплавили наши тени, было странно чувствовать и знать, странно длить и длить, и ловить взгляд, и не отпускать, даже когда уже надо снова стать отдельными телами, но только ближе, чтобы снова нырнуть, чтобы затосковать от того, что это не навсегда. И до комка в горле: пусть не навсегда, но это уже не отнять…

– На самом деле я действительно хотела предложить тебе кофе…

– Горячий и сладкий?

Странно, поднос уцелел, и ни одна чашка не опрокинулась…

– И еще ты спрашивала про меч.

– Да. Я была уверена, что рано или поздно ты все-таки осмелишься взяться за его рукоять. Но ты не должен был его вытащить.

– Я не слишком хорош для него?

– Нет. Олекса, ты же маг, хочешь ты того или нет, но твой дар совсем другой: ты должен был его уничтожить, а этого не произошло.

– Мне было бы довольно трудно быть здесь и сейчас, если бы не меч Ария. Там был еще один клинок, и эта порция железа сильно помешала бы нашей встрече… Фактически любой встрече.

– Да?

Кажется, я был несколько витиеват в формулировке…

– Олекса, ты зря так боишься смерти… Я обещаю тебе, что буду ждать тебя в этом шатре, что бы с тобой ни случилось. И потом, ты же «маг, не знающий своей силы», ты же собираешься её когда-нибудь узнать?

– А для этого обязательно нужно умереть?

– В каком-то смысле да. В каком-то смысле любой, кто владеет силой, может добиться чего-то действительно стоящего, только дойдя до черты… И переступив через нее. За всё надо платить.

– По вечерам на Бессарабском рынке бесплатно раздают рыбу и яблоки…

– Только летом, и только детям и нищим. Ты, Олекса, не относишься ни к первым, ни ко вторым, хотя тебе этого очень хочется. Пора взрослеть…

Я не заметил, как это произошло, но Мокаша уже была не рядом. Она пила кофе, нисколько не стесняясь своей наготы. С тем же успехом она могла сейчас стать нарисованной или переехать на Северный полюс. Почему-то мне казалось: если я рискну ее поцеловать, эффект будет примерно тот же, что от поцелуя рельсы на морозе. То есть больно, всё еще больно и, что ни делай, всё равно больно.

– Сегодня утром мне казалось, что я достаточно взрослый, – снова не пошел в школу и никто меня не ругал… И кстати, почему я не должен был вытащить меч?

– Как тебе кофе?

Кофе источал изумительный аромат и был таким, как она обещала. На самом деле это вообще был тот редчайший случай, когда вкус кофе лучше запаха.

– Лучший кофе в моей жизни.

– Ты видел, как я молола зерна, кипятила воду, заваривала, добавляла сахар? Ты видел: вот ничего нет – и вот что-то есть… Еще чашечку?

– Большую.

– Держи…

Это было мальчишеством, но я коснулся рукой руки – горячая… Может, и поцелуй прошел бы?

– Олекса!

Кажется, не прошел бы…

– Этот кофе создан мной. В нем нет ничего, что росло бы в этом мире, но ты его пил. И, так же, как любой другой напиток, он достаточно быстро выйдет из тебя… Это безумие – тратить на это свою силу, но я так хочу, и я могу себе это позволить…

Кофе ты выпил, а этот поднос может лежать сотни лет, и, пока его не коснется рука мага, никто не узнает, что это не кусок железа, а моя сила, выглядящая как поднос… Может быть, я слишком витиевата?

Понятно было то, что разговаривать со Старшей Хозяйкой доставляет куда меньшее удовольствие, чем пить кофе и…

– Олекса, а тебе плохо не станет с непривычки?

Всего-то попытался самостоятельно наполнить чашку с помощью кофейника…

– Не переживай, плохо мне обычно после пива, так что…

– Хорошо… Для того чтобы что-то сделать с этим подносом, вернуть его в лоно силы или превратить в еще одну чашку кофе, нужно приложить силу большую, чем та, что была затрачена на его создание. Твой меч ничем не отличается от этого подноса…

– Его кто-то создал? – иногда я схватываю на лету…

– Нет, кто-то создал кусок металла с торчащей рукоятью. А меч создал ты, просто вытянув из металла то, чего там никогда не было. Неужели ты и вправду думаешь, что, если бы это был просто меч в камне, не нашелся бы умелец с зубилом, который выковырял бы его сотни лет назад?

– То есть я маг?

– Маг, не знающий своей силы…

– Ну почему же – я умею вытаскивать мечи…

– Олекса, ты не должен был его вытащить. В твоих руках он должен был вовсе исчезнуть или остаться тем, чем он и был. Ты никогда себе не задавал вопрос, почему ты был успешен там, где отступили другие?

– Мама всегда мне говорила, что терпение и труд…

– Никакое терпение не могло тебе помочь против ворожки – ты должен был присягнуть ей. Ты не мог, просто не мог убить старейшину вампиров – но ты это сделал. Ты пришел на Лысую Гору, хотя ни один обычный человек не в состоянии преодолеть ее защиту без помощи ведьмы или колдуна…

– Во время войны с Лореттой на Лысой Горе было довольно много обычных людей…

– Которых туда пустили ведьмы.

Как-то хотелось, чтобы Мокаша улыбнулась и бросила в меня подушкой. Я помнил, как ведьмы принимали и провожали каждую группу на Лысой Горе, помню, как впервые туда попал. Я привык к тому, что меня время от времени называют магом, но, в конце концов, у моего кота имя посерьезнее будет, однако, несмотря на все его странности, крыльев и способности к метанию огня за ним замечено не было…