Доспехи для героя

— Убирайтесь все с дороги! Каракубас! грубо оттолкнул старуху, пнул ногой кого-то невидимого на дороге и, не оборачиваясь, зашагал прочь.

Генрих какое-то время простоял в полнейшей растерянности, не зная, как расценивать увиденное и услышанное, потом вздохнул и неуверенно последовал за стариком. Почему, мальчик не знал, но то, что этот Каракубас собрался нарушить какие-то законы, мрачноватая тайна, окружавшая старика, его странная связь с неприятной старухой — все это так сильно подстегнуло любопытство Генриха, что он не смог с собой ничего поделать. Шагая в двадцати метрах за Каракубасом, мальчик клял свое безрассудство и молил бога, чтоб старик ничего не заметил. Сердце мальчика каждый раз испуганно замирало, когда старик гипнотизер замедлял ход или останавливался, чтоб рассмотреть какую-нибудь витрину. К счастью, Каракубас или не подозревал о слежке, или был настолько уверен в себе и своих силах, что за всю дорогу ни разу не обернулся и не посмотрел в сторону Генриха. Когда же Генрих, следуя за стариком, вышел к городскому кладбищу, он сделался совсем бледным и едва не задохнулся от ужаса.

«Неужели Каракубас тайно живет в каком-нибудь склепе и проводит свои эксперименты на мертвецах? Может, старуха и гонит его, потому что на двоих мертвецов не хватает?» с ужасом решил Генрих. Но старик прошел мимо кладбищенских ворот, и мальчик с облегчением вздохнул.

Минут через пять Каракубас свернул на перекрестке на булыжную дорогу, ведущую через пустырь к развалинам какого-то дома.

«Ну вот, теперь все ясно, подумал Генрих, останавливаясь. — Такой подозрительный тип, как Каракубас, только в таком зловещем доме и должен жить. Лучшего места просто не найти: здесь никто его не увидит и не нарушит его жуткого одиночества».

Мальчик развернулся и с чувством выполненного долга зашагал домой. Всю дорогу он обдумывал, какую пользу можно извлечь из сегодняшнего происшествия, но так и не решил. Самого главного — фактов, которые изобличили бы Каракубаса в преступлениях, не было. А обращаться в полицию только потому, что старик вызывает подозрение, глупо.

На следующий день в школе, на переменке, Генрих подошел к своему приятелю Клаусу Вайсбергу — веснушчатому крепышу, прекрасно знающему, что ему надо от жизни, и беспрестанно поучающему всех вокруг. В отличие от Генриха, которому учиться было просто неинтересно, Клаус не хотел учиться потому, что отличной перспективой считал поскорее отмучить школу и устроиться на работу, к примеру, на стройку.

— Я не понимаю тех умников, которые хотят учиться после школы, идут на инженеров или того хуже — на учителей, — говорил однажды Клаус Генриху. — Представь только, полжизни проучиться, а потом потратить ее на каких-то болванов! Нет, это не по мне. На стройке работа хоть и тяжелая, но платят там хорошо, и при желании уже через полгода можно купить приличную подержанную машину. — Клаус Вайсберг никогда не применял к автомобилям термин «старый». — А машина — это главный показатель характера и достоинств человека.

Когда однажды Клаус увидел, что отец десятиклассника Мюллера подкатил к школе на новеньком «Мерседесе», он сказал так:

— Вот посмотри, Генрих, на этого стопятидесяти-килограммового толстяка Ганса Мюллера как две капли воды похожего на своего папочку и которого не каждый унитаз выдержит. Этот Ганс Мюллер все время хвалится, как он пятерых хулиганов побил… Помнишь тот случай? Ну так вот, побить их он, может, и побил, а ума ни он, ни его папаша не имеют. Это уж тебе говорю точно. Глянь, как они довольны своим «Мерседесом», даже смотреть смешно. «Мерседес», конечно же, машина неплохая, но стоит необоснованно дорого. Она даже подержанная стоит столько, что за те же деньги можно купить два японских автомобиля, но с такой электронной начинкой, что пальчики оближешь. Автомобиль — это ведь не только механизм на колесах, в этом они в принципе все равны, а четыре колеса имеет даже телега. На современном этапе технического развития в машине главное — электроника. Электроника это уют, это комфорт, это, в конце концов, удовольствие. Маленькое удовольствие, по важное. А эти Мюллеры, сразу видно, находят удовольствие лишь в беспрерывной еде. Теперь скажи — прав я или нет?

Многие в классе были высокого мнения о Клаусе Вайсберге. А однажды Генрих услышал, как один преподаватель говорил другому: «Этот Клаус Вайсберг далеко пойдет. Упорный, хваткий мальчик. Он своего никогда не упустит». Это было правдой никто в классе не встречался с таким количеством девочек, как Клаус Вайсберг. Каждую неделю у него заводилась новая подружка: девчонки липли к Клаусу, точно мухи на мед. Что касается Генриха, то у него подружки еще не было. Ему, правда, нравились одна девочка из соседнего класса и одна из дома напротив, но он никак не мог решиться к кому-нибудь из них подойти первым и заговорить.

Глава III

ГРАБИТЕЛЬ ФОРТ-НОКСА

Послушай, я вчера видел такое, что ты никогда не поверишь, — заговорщицким тоном сказал Генрих, отведя Клауса Вайсберга в сторону на перерыве.

— Меня не так-то легко удивить, — хмыкнул Клаус. — Надеюсь, ты не имеешь в виду новый «Ауди»? Потому что я уже видел его два дня назад.

Зачем мне твой «Ауди»? Тут дело покрупнее и поопасней. Мне кажется, в нашем городе появился… даже не знаю, как назвать точнее… короче, странный тип, гипнотизирующий людей.

— Мошенник, — уверенно объяснил Клаус. — Гипнотизеров в природе не существует. Это все враки, чтоб на дураках заработать.

— Никакие не враки, — сказал Генрих и выложил Клаусу все, что произошло в книжном магазине. Вначале лицо Клауса имело несколько скучное выражение, но когда Генрих стал рассказывать о разговоре Каракубаса со старухой, в глазах Клауса появился интерес.

— Так говоришь, этот подозрительный старик в дурацкой шубе говорил с бабкой, у которой на носу бородавка, похожая на огромный прыщ, который хочется выдавить? Генрих не стал спорить, на что больше похожа бородавка, на муху или на прыщ, и согласно кивнул.

— Замечательная парочка! — расхохотался Клаус. Представляю себе, как они выглядели рядом друг другом! А она его клюкой не огрела? Нет? Жаль! Такая огреет, не задумается. Ну и что было потом?

— А когда старуха сказала, что она, мол, его предупредила и пусть он сам решает, как быть дальше, старик оттолкнул ее и пошел к себе домой. А я двинулся за ним… Да, еще старик сделал движение ногой, как будто бил ею кого-то невидимого…

— Это уж совсем чепуха, невидимок не бывает, — отмахнулся Клаус. — Почему же ты пошел за этим Каракубасом?

Генрих пожал плечами.

— Не знаю, нее это показалось мне очень подозрительным, и, на всякий случай, я решил выяснить, где старик живет.

— Что ж ты выяснил?

— А то, что живет он в доме на пустыре, который возле кладбища.

— Там, где жила когда-то семья графа Ойшенгера?

Генрих кивнул. Клаус наморщил лоб, размышляя, и вдруг спросил:

— А какую книгу купил старик?

— Не знаю, я был слишком растерян, чтоб обратить на такую мелочь внимание.

— Ах, зря, зря. Это многое бы нам подсказало. Как же ты так? Такую промашку допустил! Ну ладно, на первый раз тебе прощается… Ух и сложное это дело, запутанное. Этот старикан, чувствую, не зря прибыл в наш город. Тут пахнет ужасной тайной. Прикидывается дурачком, а у самого карманы полны золота… Сразу видно, что затронули мы осиное гнездо… Хм. Мне надо подумать, поговорим на другой перемене.

На следующем перерыве Клаус сам подозвал Генриха.

— Кажется, я понял, в чем тут дело, — сказал он.

— И что же ты понял? заинтригованно спросил Генрих.

— Я думаю, этот старик шпион или, того хуже, страшный преступник, скрывающийся от правосудия. Мы должны его разоблачить!

— Мы?

— А то кто ж еще? На полицейских надежды нет — они настолько уверены, что в Регенсдорфе преступников быть не может, что даже слушать не захотят о том, чтоб начать наблюдение за домом старика. Придется нам с тобой самим на свой страх и риск заняться раскрытием преступления…