Игра в кости

— Чего не могут? — поддержал Иван.

— Обедать в «Макдаке», сохраняя при этом относительно приличную форму, — признался я. — Ты что, регулярно здесь питаешься?

— Нет, но временами приходится, — с явным сожалением повинился мой приятель.

— В смысле — приходится? Заставляют что ли?

— Дело в том, что работаю я сейчас в этом здании…

— В гостинице в этой? — с удивлением перебил я. Раньше никогда не замечал за ним склонностей к гостиничному бизнесу.

— Нет, конечно. Просто здесь арендует помещение наша фирма, а наш генеральный директор заключил соглашение с «Макдаком», что все наши здешние сотрудники будут питаться тут. Хотя бы раз в неделю. Вот и хожу сюда изредка… Мы предоставляем чеки и они оплачиваются, поэтому ты, — он указал пальцем куда-то в направлении моего солнечного сплетения, — в данный момент мне ничего не должен за эту скромную трапезу. Круто?

— Круто. А «Макдаку» это вообще-то зачем? Вроде на отсутствие клиентов никогда не жаловался, да и место здесь бойкое, прибыльное.

— Ты меня спрашиваешь? Лучше у нашего генерального спроси.

— Слушай, а на мою эс-эм-эску ты чего только сейчас ответил? Я ее давно посылал.

— Когда?

Я объяснил, когда и зачем.

— Вот ведь не повезло! У меня как раз свободное место образовалось, один теперь живу. В моей квартире мог остановиться. Хотя, правда, тут такое дело… — вдруг спохватился Иван, — да ладно, что уж теперь говорить, проехали...

— А жена как же? На даче? — спросил я Ивана, который стал вдруг каким-то задумчивым.

— На какой там даче… — оживился он, — развелись мы, вернее — разошлись. Теперь она со своим хахалем живет. Через месяц — окончательный развод.

— Ну, извини. Прими мои самые искренние…

— Да ладно, брак и так разваливался, наступило всего лишь естественное завершение процесса.

— Конечно, это не мое собачье дело, но почему?

— Почему разводимся? Так просто. Прихожу в один прекрасный вечер домой, часов в одиннадцать, а на столе записка: «Иван, я люблю другого. Уже давно. Ухожу. За вещами заеду в субботу».

— И всё?

— Не совсем… Да, никаких скандалов между нами не было, мы просто не подходили друг другу. Она категорически не желала и не умела вести беседу. Слушать и слышать могла одну лишь себя. И говорить, говорить, говорить… Если кто-то отвечал на ее же вопрос, она тут же перебивала и продолжала болтать свое. Происходила она из мелкого провинциального городка, и как следствие, на всю жизнь, у нее остался соответствующий комплекс. При этом она была одержима идеей, что получила какое-то необыкновенно фантастически высшее образование, и при любой возможность старалась это подчеркнуть, что было главным аргументом в любом споре. Вдобавок она не всегда правильно умела употреблять падежи, и везде по любому поводу, а чаще без всякого повода, вставляла своё любимое «о том».

— А что она заканчивала?

— Журфак какого-то университета. Но точно знаю, что не петербургского.

— Понятно, — усмехнулся я.

— Вот теперь всё. А чего еще? Как в кино. Приехала с каким-то улыбчивым незнакомым мужиком, и увезла свое барахло на его тачке. Три ездки понадобилось. Хотел я набить этому парню смазливую харю, а потом вдруг передумал.

— Что так? Полегчало бы.

— А толку? Ну, врезал бы ему. Он в ответ врезал бы мне. Или не врезал бы. А потом, как в каком-нибудь пошлом романе, мы бы пошли в кабак, и вместе принялись пить нефильтрованное живое пиво? Нет уж, спасибо. В результате, не стал я без всякой пользы способствовать локальному росту энтропии, а занялся собственными делами.

— Причем тут энтропия? — не понял я.

— Все просто. Есть такое доказанное явление, как локальное ускорение роста энтропии отдельно взятыми людьми.

— Понятно. Слушай, а у меня тут дело.

— Ко мне что ли? — грубовато спросил Иван.

— К тебе, к кому же еще?

— Серьезное?

— В общем, да, — кивнул я.

— Тогда давай поговорим у меня дома? Пивка примем? Не против? Ты, по-моему, никогда у меня дома не был. Посмотришь, как живу.

«Вот уж обошелся бы без этого приглашения! — расстроено подумал я, — Теперь надо будет ехать в такую даль».

Иван жил в Красном Селе, в двухкомнатной квартире, на последнем этаже пятиэтажки без лифта.

— Ты на машине? — с надеждой спросил я. Очень уж не хотелось лишний раз отдавать свое бренное тело во власть общественного транспорта.

— Да, конечно. Тут она, на стоянке.

Мы вышли на площадь, обогнули огромное здание отеля и подступили к одной из тех машин, что обильно облепляют все допустимые для парковки обочины. Иван владел серебристой Хондой-минивэном.

— Вот, купил в прошлом году, — с неприкрытой гордостью сказал мой приятель, отключая сигнализацию. — Как тебе?

Если судить по интонации, мой собеседник, очевидно, принадлежал к той неизменно умножающейся категории граждан, что делают идола или фетиша из своего средства передвижения. Такие готовы убить любого за едва заметную царапинку и будут часами рассказывать, как их пытались обмануть в каком-нибудь дешевом автосервисе. Сейчас Иван явно набивался на восхищение и похвалу. Не на того напал.

— Знаешь, — сердито заметил я, когда мы уже уселись и пристегнули ремни безопасности, — вот честно тебе скажу, мне всегда глубоко пофигу, как выглядит та консервная банка, на которой езжу сам или возят меня. Лишь бы внутри бензином не воняло, и сидеть удобно было. Ты не красна девица, притворяться перед тобой не стану.

— Вообще-то существует прямая зависимость между тем, как выглядит автомобиль, тем, удобно ли сидеть в нем и тем, какая внутри поддерживается атмосфера, — с обиженной ноткой в голосе заявил мой собеседник. — Пора бы уж понимать такие вещи.

— Ну, извини, сказал что думал.

Больше мы не разговаривали пока ехали. По дороге завернули к какому-то магазину, молча купили пива и закуси, и так же молча поехали дальше. Только к концу пути, наконец, мой приятель оттаял, и из машины мы выходили во вполне дружественном расположении духа.

— Ты прости, что я надулся, — вдруг рассмеялся Иван, — просто тачка мне недешево обошлась, берегу ее, и немного обиделся, когда ты столь неуважительно о ней отозвался. Даже не ожидал от себя, а как подумал — самому смешно стало.

— Меня тоже прошу извинить, надо было следить за собой.

— Ладно, проехали, — резюмировал мой приятель.

Тем временем мы добрались до квартиры и расположились на вполне приличной кухне, скорее заслуживающей звания столовой. Никогда бы не подумал, что оказавшийся вдруг холостым, Иван так тщательно следит за своей берлогой.

— А у тебя хорошо, стильно так, — честно признался я. — Очень душевно всё, приятно глазу.

— Не врешь? — усомнился искренности Иван.

— С чего бы? Всегда говорю то, что думаю, за что имею массу всяческих проблем.

— Понял уже, — усмехнулся мой приятель. — Приходится поддерживать порядок и соответствовать. Вот, бывает, склею в баре чем-то опечаленную девицу с короткой стрижкой, и везу к себе. Не в гостиницу же её тащить. Давай, что там за дело у тебя?

— Не посмотришь ноут? Чего-то глючит, не пойму что с ним. А пока расскажу, что да как.

— А, приперло! — злорадно воскликнул Иван. Глаза его заблестели, а руки принялись совершать какие-то хватательные движения. — Он у тебя с собой? Давай, давай его сюда, показывай. Пиво — потом.

В этот момент компьютерщик напоминал маньяка в экстатическом состоянии перед свершением очередного зверского преступления. Я вытащил из рюкзака ноутбук Елены, и пока Иван его изучал, стал разглядывать окружающий интерьер.

— Ты же до сих пор, по-моему, коллекционируешь разных там палеозойских тараканов? — неожиданно для себя спросил я.

— Трилобитов я коллекционирую, и тебе, между прочим, это отлично известно, — пробормотал Иван, включая в розетку вилку от блока питания ноутбука. — Вот недавно на карьере в Бабино… Плиомеру фишери ^[1] огроменную нашел, свернутую, вообще без дефектов, представляешь? Такую крупную в жизни не встречал. Один московский собиратель как увидел, так прямо…