Парадокс Великого Пта. Фантастический роман

Сегодня ему спать не хотелось, и он осторожно укусил Диомидова за ухо. Полковник снял кота с плеча и пересадил в кресло.

— Так будет лучше, — сказал он. — Нам с тобой нужно подумать в спокойной обстановке. Или, может, не думать, а позвонить Зойке и закатиться в кино. Что ты скажешь? Имеем мы право отдохнуть? Правда, уже поздно. И какое дело Зойке до нас с тобой? У нее другие заботы. А мы? Вот именно: «приезжаем — уезжаем». И не звоним. Вот, брат, как все оборачивается. Дневники мы с тобой прочитали. И что? Ничего. Занавес висит, и никто не торопится его поднимать. Вот ведь какая петрушка. Спросить бы у старика, что он там такое увидел. Да ведь не спросишь. Убили старичка. «Приносящий жертву уподобляется Богу». Черту лысому он уподобляется. Что это за фраза такая? «Приносящий жертву…» Ишь ты! А может, в самом деле уподобляется? Скажи об этом кому-нибудь — на смех поднимут. Но ведь от ямы в саду не уйдешь. Яма была. И жертва соответственно. Все сходится. Н-да. Вот тебе и штучки-дрючки…

Произнеся этот длинный монолог, Диомидов встал со стула и заходил по комнате. Мысль вертелась в каком-то кругу. Факты нагромождались друг на друга. Чего стоила одна сегодняшняя история с московским Ридашевым. На бульваре к Ридашеву внезапно приблизился Бергсон, показал писателю черный бумажный прямоугольник и попросил спичку. Прикуривая, вполголоса заметил:

— А вы здорово изменились.

Ридашев изумленно взглянул на него и ничего не сказал.

— Потом, — рассказывал Беркутов, — нашему человеку удалось услышать еще одну фразу: «Вы превесело отдыхали в Треблинке, не отрицайте». Ридашев пожал плечами. Он смотрел на Бергсона так, как смотрят на человека, с которым никогда не встречались. А тот бесцеремонно взял писателя под руку и повел в сторону от бульвара. Ридашев сказал резко: «Что вам надо?» — Бергсон пошел рядом и начал что-то тихо говорить. Ридашев сердито отмахнулся. Потом Бергсон громко сказал:

— Не ломайте дурака! Хенгенау уже нет в живых. А босс идиотов не любит. Советую подумать.

— И пошел прочь, — сказал Беркутов, раскладывая на диомидовском столе пачку фотографий. — Вот Ридашев после разговора, — показал он на последний снимок.

У писателя был явно ошеломленный вид. Диомидов просмотрел все снимки.

— Но ведь и Бергсон ошарашен не меньше, — сказал он Беркутову, указывая на одну из фотографий. Беркутов кивнул и заметил, что все это выглядит довольно глупо.

— Какого дьявола он полез к Ридашеву? — спросил он.

Игра и в самом деле приобретала какой-то глупый оттенок. Неужели они заметили наблюдение и начали путать следы? Но тогда почему Бергсон стал действовать так примитивно и грубо? И какого Хенгенау он имел в виду? Неужели того эсэсовца, про которого рассказывал Курт Мейер? Значит, история с обезьянами связана с делом Беклемишева. Выходит, что старика убили не только для того, чтобы заполучить эту непонятную трость. И эта история с московским Ридашевым. Кто звонил ему, кто требовал вернуть дневники? Если предположить, что звонил Бергсон, то выходит, что это надо было ему для того, чтобы проверить: тому ли человеку он звонит? Допустим, звонил Бергсон. Ридашев понес дневники, и Бергсон удостоверился, что это тот человек, который ему нужен. Но в таком случае как объяснить недоумение Ридашева? Оно было неподдельным. А если Бергсон сунулся не по адресу? Но ведь это ерунда. Опытный агент не может поступить так опрометчиво. Что-то тут не так.

— Порочный круг, — сказал Беркутов, внимательно слушавший рассуждения Диомидова.

— Что? — откликнулся тот.

— Я говорю: порочный круг, и в нем два Ридашева. Замкнутый круг.

— Вы что? Математикой стали увлекаться? — спросил Диомидов, усмехнувшись.

— Да нет, это я так, — смутился Беркутов. — Для пущей образности.

— Знаете что? Нам, дорогой мой Беркутов, надо не круги придумывать, а версии. Есть у вас, к примеру, какая-нибудь версия?

— Я… Я считал… — промямлил Беркутов.

— Считать не надо. Я никогда ничего не считаю. Даже сдачу, когда делаю покупку… Вы, кстати, не задавали себе вопроса о воре? Да, да, о том самом, которого нашли убитым в той ямке в лесу?

— Нет, — недоумевающе поднял глаза Беркутов. — Мне казалось, что есть… Ну, более важные дела… И я выполнял задание…

— Это верно, — задумчиво сказал Диомидов. — С заданием вы справились. Но клубочек по-прежнему запутан…

— Вы думаете, — спросил Беркутов, — что вор?..

— Вор — это один из многих кончиков, что торчат из клубка. Попробуем дернуть еще и за этот кончик.

— Я понял, — сказал Беркутов. — Разрешите идти?

— Учтите, это будет трудно, — заметил Диомидов. — Поэтому мы решили подключить к вам Ромашова. Вы знакомы, надеюсь?

Беркутов кивнул.

— Ну и ладно. Желаю удачи.

…Ложась спать, Диомидов подумал, что завтра предстоит хлопотный денек. Протянул руку к выключателю а затем, уже в темноте, взглянул на часы.

Часы лежали на прикроватном столике. Светящиеся стрелки показывали два…

А в другом полушарии был день. В другом полушарии кипела жизнь. Вертелись стеклянные двери отелей, поблескивая в лучах солнца. Клерки корпели над бумагами в канцеляриях и конторах. Неслись лимузины по автострадам. Стояли в очередях за бесплатным обедом безработные. Вспыхивали и гасли табло на биржах. Кричали газетчики и продавцы патентованных средств. Много кое-чего делалось в другом полушарии. Здесь совершались убийства и сделки, преступления против нравственности и бракосочетания, именины и похороны.

Пророчества о сошествии на грешную землю антихриста в образе лиловых обезьян не сбылись. Телекинетик Вилли Браун из Филадельфии забыл о пришельцах и вернулся к своим прямым обязанностям. На экраны вышел фильм «Моя жизнь с шимпанзе». В главной роли выступала Глэдис Годфри.

И в самом эпицентре «фиолетовой чумы» наступило затишье. Оцепление пораженной местности поредело. В сельву отправились вооруженные отряды. Восстанавливались телефонные линии, жители стали возвращаться в покинутые поселки и города.

Все кончилось так же неожиданно, как и началось. Странные существа исчезли, словно провалились сквозь землю. Только пепелища напоминали о бедствии. По обочинам дорог еще кое-где валялись останки лиловых страшилищ. Пришлось срочно организовать санитарные группы. Порядок понемногу восстанавливался.

Но вдруг газеты сообщили новое известие. Из сельвы в Рио явилась самодеятельная экспедиция, которую организовал Курт Мейер. Он закрыл зубопротезную мастерскую, снял со счета в банке свои сбережения и, найдя четырех смельчаков, которым можно было довериться, уговорил их отправиться в путешествие, чреватое опасностями и неожиданностями. Тайна профессора-эсэсовца не давала покоя Курту.

Курт Мейер добрался до лаборатории Хенгенау. Побывал он и в храме. Вернувшись в Рио, Курт на другой же день рассказал своим знакомым о разных странных находках. Кое-что тут же попало в газеты, которым уже надоело комментировать внезапное исчезновение фиолетовых обезьян. Новость явилась допингом, подхлестнувшим истощившуюся фантазию журналистов. Умолкшие было разговоры об обезьянах возродились с новой силой и на новой основе. В газетах стали появляться сообщения, которые очень не нравились полному джентльмену. Хотя остатки оборудования и были вывезены, упоминания об одной из фирм босса в газетах проскальзывали.

Некоторые из этих заметок попали на стол к Диомидову. Он прочитал, подчеркнул фамилию полного джентльмена и показал газеты генералу.

— Дирксен? — спросил генерал. — Ишь ты… Ну-ну… Значит, надо думать, что и Лейстер где-нибудь рядом.

— А помните того иностранца, что приезжал в ставку? — спросил Диомидов.

— Как же. Конечно. Выходит, вот оно куда поворачивает. — Генерал сломал сигарету и сунул половинку в мундштук. — Размах, видно, у предприятия был солидным. Эти джентльмены денег на ветер не бросают. Только что же в итоге получается? Надул их Хенгенау, что ли? Или погиб?

— Бергсон заявил московскому Ридашеву, что погиб, — напомнил Диомидов.