Кодекс поведения

— Прости за причиненные неудобства.

Эван улыбнулся. Он приподнял графин с бурбоном, словно пробуя его на вес, и поставил обратно на штатив.

— Пожалуй, я догадываюсь, какую информацию Дюриан мог придержать, и знаю, где ее найти. К вечеру она будет у тебя.

— Решил пойти на конфликт?

— Нет, пока нет. Не имеет значения, его все равно здесь нет. Они с Анж прилетают из Лондона только сегодня вечером: поехали повидать его родных.

Балконная рама содрогнулась от очередного порыва ветра, и Эван поежился.

Это дух Хэнсена Уайла восстал из могилы.

— Визит в семью Риджуэй? Неужели?

— У Дюриана с Анжевин исключительно деловые отношения, — словно защищаясь, возразил Эван. — Ты просто его недолюбливаешь.

— И это взаимно. Он пытался подловить меня на «Арапаго», произнес какую-то фразу по-жозефански, а я притворилась, будто ничего не поняла из-за сильного акцента.

— Я же тебе дал обучающие диски, ты что, не занималась?

— Да при чем здесь это!

— Я понял, ты права, я должен с ним поговорить. — Эван облокотился о стойку бара. — Джени, никто здесь не знает тебя, кроме меня. Более того, никому даже в голову не придет, что ты — та самая девчонка, которую он знал восемнадцать лет назад. У тебя совсем другое лицо, другие волосы. Ты похудела, ты даже кажешься выше ростом, в конце концов… — он спокойно и твердо взглянул в глаза Джени, — ты под моей защитой.

Джени в шутку приподняла бокал, словно для тоста, сделала последний глоток и направилась к двери.

— Пойду прогуляюсь, переварю впечатления от поездки. Загляну позже.

— Джени!

У самой двери она оглянулась и увидела, что Эван все-таки потянулся за новой порцией бурбона.

— Это правда, что ты убила Рикки Ньюмана? — Да.

— Но он первый начал, это была самозащита?

— Он потянулся к кобуре, а я не стала дожидаться, чтобы узнать, серьезно он или просто пугает, а если учесть, что перед этим я пригрозила ему взять власть в свои руки, снять с него полномочия и посадить его под арест, то не думаю, что он просто хотел проверить мою реакцию.

— Взять власть? Ты хотела взять на себя командование?

— Опасность угрожала документам, находящимся на моем попечении. Я не видела иной альтернативы и действовала в пределах своих полномочий.

Эван залпом проглотил содержимое стакана. Его лицо горело.

— Так ты убила его из-за бумажек?

— Ты так расстроен из-за его принадлежности к Роду?

— Он был лучшим другом моего отца, а для меня просто дядя Рик, понимаешь?

— А для меня просто начальник, и, похоже, с ролью дяди он справлялся куда лучше. — Джени полезла в карман. за карточкой допуска. Сумка и кейс ждали ее за дверью в запирающейся ячейке. — Увидимся вечером, надеюсь, тем временем мне удастся что-нибудь выяснить.

Джени вышла, не оглянувшись. Она и так знала, что могла увидеть: растерянного Эвана с пьяным любопытством в глазах и немым вопросом «почему, Джени?».

Да потому, что после смерти первого пациента Ньюман солгал мне, когда я спросила о причине смерти, когда же второй пациент наложил на себя руки, он во всем признался в надежде, что я буду с ним заодно. Джени вынула из ячейки вещи. Приятная тяжесть кейса и сумки несколько успокоила ее. Но ненадолго; ее мысли снова вернулись к тому, чего она так старательно избегала, но о чем никак не могла забыть.

О людях, пациентах в больнице идомени, там, в Кневсет Шере. Тяжелые воспоминания нахлынули на нее волной. Джени остановилась и прислонилась к стене. Лишь появление группы служащих заставило ее взять себя в руки, и она отправилась по лабиринтам бесконечных коридоров на поиски своей комнаты.

Глава 6

Джени сидела в гостиной своих апартаментов, под которые была отведена немалая часть второго этажа жилого корпуса министерства внутренних дел, и слушала вой вьюги, кидающейся на окна.

Выйдя от Эвана, она решила обратиться за помощью к обитателям офиса, расположенного чуть дальше по коридору, и вскоре ее уже передавали из одного кабинета в другой, от одного чиновника в черном к другому, как эстафетную палочку. Главный корпус министерства представлял собой двенадцатиэтажную громаду два километра в длину, город в миниатюре. И Джени ощущала себя чем-то вроде бандероли, которую переправляют по бесконечным коридорам, лифтовым шахтам и переходам, пока наконец не доставят по назначению. Так Джени оказалась в стенах своего нового дома.

А ничего, жить можно. Зеленовато-серые стены в тон обивке и шторам, светлый паркет, гармонирующий с мебелью, дверные ручки из бронзы, всевозможные аксессуары черного или изумрудного цвета. Морские пейзажи и мраморные статуэтки были если не оригиналами, то превосходными копиями.

Чувствуется разница, когда входишь через парадную дверь, не правда ли? Образно говоря. Судя по звукам, доносившимся из-за герметичных окон, воспользоваться этой «парадной дверью» для выхода в город Джени не рассчитывала еще по меньшей мере месяца четыре.

Это если я здесь столько пробуду. Джени поудобнее устроилась в кресле. Перспектива встать и заняться раскладыванием вещей никак не прельщала. Встать из кресла сейчас было равносильно длительной поездке за пределы города. Ни то, ни другое сейчас никто не смог бы заставить ее сделать. Нервное возбуждение, которым Джени была во многом обязана имплантированным клеткам, уступило место приятной усталости, накопившейся во время продолжительного путешествия. Она прикрыла глаза и хотела было вздремнуть, но назойливый внутренний голос продолжал посылать ей сигналы «не мешало бы осмотреть твое новое жилище». Наконец Джени неохотно поднялась и принялась заглядывать в многочисленные шкафчики и ящички. Багаж уже был распакован, его содержимое разложено по соответствующим полкам и расставлено в кладовке размером с ее станцию слежения в Северном Порту. Предполагаемая дверь в ванную, как выяснилось, вела в превосходно оборудованную кухоньку. Джени заглянула в холодильник и обнаружила, что он доверху набит всевозможными фруктовыми соками и закусками. Это был приятный сюрприз, хотя Джени и не припоминала, чтобы она делилась с кем-то из персонала своими кулинарными предпочтениями. Джени вскрыла баночку «Хельвета» и сделала небольшой глоток. Лилового цвета пенистый сок оказался приятным бодрящим напитком, слегка терпким на вкус. Джени опорожнила эту баночку и наполовину — другую, после чего возобновила обследование своего нового жилища. От переутомления она даже не замечала, что так хочет пить.

Другая дверь, снабженная контактным замком, который пока еще не был активизирован, вела в просторный кабинет. Здесь стоял письменный стол, в свою очередь, запирающийся, на нем — компьютер с прямым выходом в Кабинет, новейшей модели принтер, а также ваза со свежими цветами. Джени сунула кейс в стол, присела на вертящийся стул, затем отодвинула штору и посмотрела на озеро, заметенное снегом. Настоящий офис с настоящими окнами! Вас здорово повысили, капитан.

Джени отправилась в ванную, вымыла руки и, стоило ее взгляду упасть на многофункциональный душ, как она уже стояла под струями горячей воды. Освежившись, она порылась в ящиках и подобрала для себя комплект чистой одежды. Свой выбор она остановила на графитно-серой форме звездолетчика, которую стащил для нее Люсьен. Джени откопала футболку в тон с вышитым на груди «Арапаго» и извлекла из высокого стильного шкафа свои излюбленные, хоть и поношенные, черные с металлическими носками ботинки. Она подобрала рюкзак, одновременно просушивая полотенцем волосы, и вернулась в рабочий кабинет.

С помощью ультрафиолетового стержня, позаимствованного на «Арапаго», Джени активизировала все замки. Покончив с этой обязательной процедурой, она хотела было засунуть стержень обратно в один из карманов сумки, но наткнулась на нечто жесткое с острыми углами. Осторожно, чтобы не погнуть, Джени вынула голографическую открытку, на которой были изображены две гоночные яхты. Наклоняя открытку взад-вперед, Джени заставила их пикировать, рассекая волны, и взмывать ввысь, подобно быстрокрылым птицам, борющимся с порывами ветра. Переливающиеся от голубого к фиолетовому паруса мерцали, как радужные зеркала, а комбинезоны гонщиков играли перламутром.