Правила экстрасенса (СИ)

- Включи вентилятор, Юра. Здесь дышать нечем. – тихим голосом попросил его патрон.

Юрий молча подошел к стене и, открыв блок питания, нажал там на какой-то рычаг. Тут же лопасти медленно пришли в движение, и Лёню с Мишей обдало потоком тяжелого, затхлого воздуха. Воронцов с трудом сдержал рвотный порыв – с появлением главаря гнилой запах в комнате усилился в несколько раз, и теперь его весь выдувало прямо на них.

Лопасти стали вертеться быстрее и издавать уже знакомый им гул, однако Юра, видимо, включил вентилятор не на самую высокую мощность, потому что голоса сатанистов все-таки еще можно было различить.

- Рябинин, я уже на прошлой неделе сказал тебе, что большей отсрочки не потерплю. – голос у главаря был спокойный и монотонный. – Здесь все равны, у каждого одинаковый срок и одинаковые условия. Можешь спросить у Юры. Ему в свое время тоже пришлось это сделать. Это твой ответ, твоя клятва Ему, что ты готов войти в наши ряды…

- Странно… - прошептал вдруг Мишка, Лёня отвлекся от слежки и повернулся к стажеру.

- Что такое?

- Да голос знакомый. Как у одного профессора нашего в институте, Романа Максимыча.

В это время слово в комнате взял на себя в чем-то виноватый Рябинин:

- Роман Максимович, так я же его убил. И голову отрезал. Только сумки перепутал…

Лёня снова оглянулся на Мишку, у которого уже, наверное, в десятый раз за этот вечер глаза стали похожи на блюдца.

- Вот блин, его еще и зовут также, как Романа Максимыча.

В ответ на это заявление Воронцов с иронией закатил глаза к потолку. «Бедный» Рябинин тем временем продолжал оправдываться:

- …Я ту, где все ненужное осталось – с собой принес, а с головой – в кусты выкинул. А когда утром вернулся, её уже не было. Простите, Роман Максимыч, что мне теперь делать?!

- Придется повторить. Без нужного органа я не могу принять тебя в наши ряды. – патрон указал рукой на книгу, словно это она заставляла его давать такие приказы.

Рябинин послушно кивнул:

- Хорошо. Я постараюсь побыстрее. Я могу идти, Роман Максимыч?

Главарь кивнул:

- Иди. И с этого момента называй меня «мессир». В институте мне приходится носить земное имя, здесь же, для вас, мне скрываться не к чему.

Новобранец исчез в коридоре. Юра проводил его снисходительным взглядом и повернулся к предводителю:

- Мессир, зачем Вы с ним возитесь? Я его знаю, он – безнадежный случай, слабак и трус. Он даже месяца не протянет в наших рядах.

- А мне больше и не нужно, Юра. Знаешь ли, у этого слабака и труса отец занимает весьма высокую должность. То есть, занимал, до недавнего времени. Теперь же, всё имущество, что Рябинин-старший нажил за свою жизнь непосильным трудом, должно перейти к его отпрыску. Ну а за тот месяц, что нам придется этого отпрыска потерпеть, его наследство постепенно перейдет к нам.

- А, ну так бы сразу и сказали, я бы понял. Не первый раз ведь…

- Я просто надеялся, что ты окажешься более сообразительным, Юра. – «мессир» встал с кресла. – Ладно, пойдем. У меня завтра лекция первой парой…

Юра выключил вентилятор и, продолжая свой разговор с наставником, покинул комнату вслед за ним, снова оставив Лёню и Мишу в полной темноте. Когда их шаги окончательно затихли, Лёня включил фонарик и вылез из-за вентилятора.

- Да, при мне в институте такой фигни не было.

- Леонид Сергеевич, да я сам в шоке! – Старжевский ввалился в комнату вслед за капитаном. – Я ведь этого Юрку Коровьева знаю. Он на последнем курсе учится.

Лёня не удержался от усмешки:

- Подходящая у него фамилия. Мессир и Коровьев. А кота у него дома случайно нет, не знаешь?

Мишка, видимо, в свое время прогулявший уроки литературы первой половины двадцатого века и не понимающий веселья начальника, только недоуменно пожал плечами. Леонид махнул рукой,:

- Ладно, проехали. – его взгляд еще раз упал на книгу, и капитан поежился. – Пошли отсюда, поздно уже, нагулялись мы на сегодня. Я спать хочу.

Глава 7. О том, как Миша стал разведчиком или Старое новое знакомство

На это раз сон начался сразу в Лёниной квартире. Хотя на первый взгляд поверить в то, что это жилище принадлежит ему, было трудновато. Темные стены со старыми порванными обоями были разрисованы различной символикой, и что-то подсказывало Воронцову, что эта символика не была призвана для того, чтобы удержать в доме что-то хорошее. Пощелкав выключателем и убедившись, что внести немного света в это темное царство у него не получится, Лёня прошел дальше вглубь квартиры и заметил на кухне какое-то движение.

Пол в кухне освещался полной луной, которая, как Лёне показалось, обеспокоенно заглядывала в окно, словно желая убедиться, не поедет ли у него крыша от увиденного.

За столом сидел мутный Колчаганов. Мутный, потому что Лёне так пока и не удалось увидеть его вживую, а пятимегапиксельная фотография на мобильном телефоне похитителей давала довольно размытое представление о внешности бизнесмена. Колчаганов явно чувствовал себя уютно в Лёниной квартире, распивал какой-то коктейль и улыбался:

- Хорошо тут, прямо как в сказке. – тут он заметил Воронцова. – А, это ты, иди в спальню. Там для тебя еще есть дела.

Лёня послушался. В спальне царила полнейшая темнота, ему даже на мгновенье показалось, что он снова очутился в той подземной комнате с вентилятором. В следующую секунду его обдало гнилью, капитан закашлялся. В темноте перед ним вдруг замелькал какой-то белый огонек. Подойдя поближе, Лёня понял, что это был стеклянный шарик на нитке, качающийся в разные стороны, как маятник. Не успел Воронцов хорошенько его рассмотреть, как шарик вдруг стал вопреки всем законам физики двигаться по спирали, оставляя за собой след в виде еще нескольких таких же шариков. Они начали хороводом взвиваться вокруг длинного столба, в который превратилась веревка. Покружив так несколько раз, шарики опять слились воедино и стали менять форму и цвет, постепенно превращаясь в длинное пламя свечи. Опять свечка, подумал Воронцов, ничего пооригинальнее нельзя что ли придумать? И попроще. Пламя свечи стало отдаляться от Воронцова и скоро стало лишь светлой точкой где-то вдалеке. Лёня захотел проснуться, однако у него не получилось. У высших сил была припрятана для него еще одна, последняя, головомойка. Светлая точка вдали вдруг разделилась на две и стала похожа на фары автомобиля из прошлого сновидения. С одной только разницей: теперь эти фары с огромной скоростью, громко гудя, неслись прямо на него.

Лёня вскочил с постели, как никогда обрадовавшись утреннему солнышку, пробивающемуся сквозь оконные занавески и прогоняющему тяжелую темноту из его кошмара. В первую очередь он выглянул на кухню, чтобы убедиться, что там не справляют вечеринку покойники. Затем, вернувшись на диван, Лёня взял со стола блокнот и ручку и записал по порядку все приснившиеся ему вещи и ассоциации, которые эти вещи вызывали:

«Символика и темнота – сатанисты.

Колчаганов – Мертв? Жив? Где искать?

Маятник – Время? ???»

Да, вопросов у него на листке и в голове явно было больше, чем ответов. При этом Лёня никак не мог понять, то ли он был настолько безнадежно безмозглым, что у него не получалось раскусить смысл этих посланий, то ли та сила, дающая их ему, была еще неопытной по этой части шефства и не могла настроиться с ним на одну волну понимания. То ли и с ним, и с силой все было в порядке, и эти послания просто с самого начала были созданы для того, чтобы лишний раз над ним поиздеваться.

Как бы то ни было, одну хорошую службу вещий сон Лёне все-таки сослужил – вовремя поднял его с постели. Поэтому Воронцов, несмотря на ночные променады по кладбищам и склепам, ровно в девять-ноль-ноль был в кабинете у начальника на общем собрании. Вместе с Лёхой и Серегой. Мишка опоздал на десять минут.

После того, как Старжевский, извинившись, уселся рядом с Лёней, Марчук встал в свою привычную позу начальника, упершись кулаками об столешницу:

- Ну, что у нас нового? Лёня, как у тебя дела с Гришиным делом? Есть продвижения?