Конгрегация. Гексалогия (СИ)

***

Сквозь Кельн гнали галопом, и снова в голову пришло, что все это было год назад – так же вскачь по улицам, чтобы не задерживаться под недобрыми взглядами жителей, то же предчувствие если не бедствия, то уж крупных неприятностей – наверняка. Даже чувство одиночества было все то же, пусть теперь и стоял за спиной Друденхаус с его арбалетчиками, Керн с его решимостью «прикрывать своих», сослуживцы с готовностью помочь – все равно возвращалось чувство затерянности на далеком безжизненном острове…

У ворот Друденхауса топталась целая толпа лошадей и людей, среди коих отмечались особы и духовного обличья, и многоразличных светских разновидностей – от представителей магистрата и университета до служителей князь‑епископа; что пока утешало, это то, что среди делегатов не было герцогских людей.

– Еще с полдня не будет, – сообщил Райзе, встретивший их прямо в приемной, и хмуро добавил: – Надеюсь. А если повезет, то до завтра протянется… Пока отбиваемся от епископа с университетом; слава Богу, хоть магистрат на нашей стороне – и людей дали, и generatim,[200] обещали, если что…

– Звал зачем? – оборвал Курт; тот отвел взгляд, скосившись на замерших в готовности стражников, и осторожно тронул младшего сослуживца за плечо.

– Идем. Покажу.

По лестницам шли быстрым шагом – почти бегом; Курт шел впереди, не оглядываясь, слыша за спиной топот подопечного и Райзе, и остановился только на втором повороте коридора.

– К вам с Дитрихом или к старику? – уточнил он коротко, и тот вздохнул.

– К нам. Керн сейчас несколько занят с гостями. Если услышишь из‑за его двери дикие крики – не пугайся, это его грызет епископский посланник.

Курт не улыбнулся в ответ; нервно дернув углом рта, развернулся на каблуках, снова зашагав по коридору с прежней скоростью, и в рабочую комнату вошел первым, остановившись у стола Ланца и молча ожидая, пока Райзе пройдет следом. Бруно стал на пороге, глядя вопросительно; наконец, ни от кого не дождавшись указаний, осведомился:

– Мне можно или…

– Войди, – кивнул Курт сумрачно. – Может, сейчас ты увидишь что‑нибудь, что изменит твое мнение.

– Вот, – Райзе прошагал к своему столу и, помедлив, протянул ему брошюрку – самодельную, сшитую простой ниткой тонкую стопку листов без обложки, без заглавия, исписанную крупным и неровным почерком. – Судя по почерку и ошибкам – писано не ею, однако… Нашел в тайнике. Рядом с кладовой в доме.

– «Чтоб сыскать украденное»… – тихо прочел Курт первую строчку и бросил на окаменевшего подопечного короткий взгляд. – «Чтоб утишить огнянку»…

– Что утишить? – едва слышно переспросил Бруно.

– Кашель с кровью и горячкой. «Чтоб отвратить жену», «Чтоб извергнуть плод»… «Чтоб приманить мужа». «На четырех сторонах образом крестным, в перекрестье, как в сердце самое»… Ясно. – Курт захлопнул книжку, шлепнув ее на стол, и потер лоб ладонью. – Деревенская ворожба. Простая, безыскусная и действенная… Вероятно, осталось от какой‑нибудь няньки или кормилицы.

– Только ни ту, ни другую уже не привлечешь; разве что где‑то завалялось руководство по призванию мертвых душ…

– Или это писала горничная, быть может.

– И еще одно, – добавил Райзе, осторожно ставя на стол темный кожаный мешочек чуть меньше ладони. – Доказательство того, что она пользовалась этой книгой. Не раз, думаю.

– Что это?

– Сбор трав; сходу могу сказать – здесь листья люцерны, ландышевые ягоды… и прочее; полный состав можешь уточнить в этой писанине. «Чтоб извергнуть плод»; возможно, пила на всякий случай, а возможно…

– На всякий случай, – уверенно ответил Курт, не дрогнув голосом. – Мы слишком малое время были в тесных отношениях, чтобы у нее была возможность заподозрить… подобное. Может статься, до меня что‑то и бывало, но этого мы уже не докажем. Что‑нибудь еще?

– Да. – Райзе бросил на стол пучок булавок, перевязанных нитью, похожих на вязанку хвороста, собранную маленьким человечком. – Они все одинаковые. Янтарные навершия. Вот теперь – все.

– Ну, Бруно? – усмехнулся в полнейшей тишине Курт, не оборачиваясь к замершему в неподвижности подопечному. – Теперь что? Будешь держать ее за ноги?

– Вот сучка, – обреченно произнес подопечный. – А такая с виду правильная… Я ее не за ноги держать, я этой стерве сам вены вытяну, только дай. За что она загубила парня? За то, что он пытался влезть в ее колдовские делишки? Или попросту надоел ей?

– Остынь, Бруно, – вздохнул Курт тихо. – Никто нам не даст ничего из нее тянуть – видел делегацию у ворот Друденхауса?.. Без ее признания (по‑настоящему добровольного) мы так и останемся с крамольной книжкой, которую, быть может, мы и подбросили, и набором булавок, которые вообще сами по себе ни о чем не говорят.

– Стоп, – оборвал обоих Райзе, нахмурясь, и шагнул вперед. – Какого парня? Я чего‑то не знаю?

– Вся неприятность состоит в том, что никому не докажешь, что это знаю я… – невесело усмехнулся Курт, ногой подтянув к себе табурет и, тяжело усевшись, сдавил глаза пальцами. – Сядь, Густав. Перед тем, как идти с этим к Керну, изложу тебе свою версию.

Глава 16

– Верная дочь Церкви, – кривясь при каждом слове, медленно, точно толкая в гору воз, полный камней, проговорил Керн. – Как духовник господин князь‑епископ не может говорить о подробностях, однако же может ручаться за ее добропорядочность.

– Ручаться он может? – с нехорошей усмешкой уточнил Райзе. – Он помнит, что в суде, если что, поручитель расплачивается вместе с ответчиком?

– Охолонись, – оборвал его Керн. – Что‑то ты разошелся.

– У нас ведь есть доказательства – и их довольно…

– Было бы. Если б это был кто‑то другой. Племянница герцога, Густав! Двоюродная племянница князь‑епископа, пфальцграфиня, обладающая немалыми землями; Господи, да у нее покровителей больше, чем у меня осужденных было за мою службу! Так что вся твоя философия – лишь слова, причем пустые.

– Дитрих предпочитает философствовать «Молотом…», и я начинаю его понимать, – тихо пробормотал Курт; Керн зыркнул в его сторону испепеляющим взглядом.

– Давай, Гессе. Поколоти книжкой по голове нашу гостью. У Конгрегации на службе попадаются неплохие адвокаты, может – и тебе одного найдут, когда герцогские приятели будут тебя лупить Corpore Juris.[201]

– Communiter,[202] идея не такая уж плохая, – осторожно вмешался Райзе, и Керн побелел, гневно поперхнувшись последними звуками слова, глядя на подчиненного с растерянным бешенством. Тот вздохнул. – Собственно, для чего я вызвал академиста из замка фон Шёнборн; просто мысль пришла… Вальтер, выслушай до конца, потом уже начинай орать, хорошо?

– Я с ума с вами сойду…

– Ты сам подумай: лучше всего будет, если новый допрос в свете последних сведений и доказательств проведет сейчас он; это должно на нее воздействовать сильнее, чем беседа с нами. Это должно ее подавить, понимаешь? Это…

– А его это подавить не должно? – кивнул тот в сторону Курта; он поморщился.

– Вообще‑то, «он» тоже здесь.

– Заткнись, Гессе, – оборвал Керн коротко. – А его, я спрашиваю, это подавить не должно? Его вовсе надо бы отстранить – от греха подале. Я не делаю этого исключительно потому лишь, что людей на расследовании и без того не хватает. Экспериментаторы хреновы…

– Вальтер, время, – напомнил Райзе нетерпеливо. – У нас совсем нет времени и уйма препон, нам надо прилагать к дознанию любую дельную мысль…

– Это ты хорошо сказал. Что «дельную».

– Брось. Ты ведь понимаешь, что я прав. Посмотри на ситуацию: она была в фаворе, хозяйка положения, фактически неприкосновенная, и вдруг – арест, допрос, обыск… Поначалу ее уже лишь это несколько выбило из колеи, хотя, надо ей отдать должное, она скоро собралась. Но теперь новый удар – есть улики, есть действительная угроза; и при этом ведущим дознание следователем является человек, коему (не может же она об этом не думать!) есть за что держать на нее зуб, и каковой, как было бы логично допустить, будет делать все мыслимое для того, чтобы отомстить за то, сколь долго она его дурачила.