Загадочные кости (ЛП)

— Мы должны поговорить с ней, — решила я.

Дуглас склонил голову набок.

— Ты знаешь, о чем я. Я должна поговорить с ней. Прямо сейчас ей может понадобится друг. Пойдешь со мной?

Кряква встряхнула крыльями, вспорхнула с поляны, и, пролетев над прудиком к островку посередине, уселась на кресло сливового цвета, стоявшее там посреди кустарника.

— Хватило бы и простого «нет».

Я поднялась на ноги. Сложно было винить селезня за трусость. Я мысленно увидела глаза призрака, преисполненные холодной яростью, но потом сглотнула и прогнала видение прочь. Дженни не одна из тех одичалых существ. Она была моей подругой, и (эта девушка или призрак) нуждалась во мне.

Глава восьмая

Прежде чем спуститься по винтовой лестнице, я бросила взгляд на лужайку полевых цветов. Мама мне всегда говорила: «Даже незначительные жесты могут оказать наибольшее влияние».

Я достала фарфоровую вазу из шкафа у дальней стены, чтобы наполнить её подходящими цветами, пытаясь вспомнить, какие из них любила Дженни. Здесь было столько вариантов: от обыкновенных ромашек до редких экзотических цветов. Дженни могла сказать название любого цветка на этой лужайке. В дни затишья она водила меня туда-сюда, рассказывая какую пользу может принести то или иное растение. Но, похоже, все, что я смогла запомнить — это небольшое количество растений, из которых можно было бы сварить сусло.

Я остановилась перед изящным растением. Его длинный стебель, который тянулся вверх, обрамлял веер листьев и венчал широкий конус ослепляющих белых бутонов. Этот цветок напомнил мне о Дженни, бледной и красивой, но в то же время хрупкой. Я сорвала несколько штук и поставила их в вазу. Но мне показалось, что этому букету чего-то не хватает, поэтому я добавила фиолетовые цветы, в форме звездочек, свисающих с ползучих лиан в темном углу.

Я понесла вазу вниз на второй этаж. Дверь в мою комнату стояла открытой, будучи все еще заваленной избытком старинных безделушек с тех самых пор, как она служила шкафом для Джекаби. Комната Дженни находилась в другом конце коридора. Я поспешила к её двери и негромко постучала.

— Дженни? — позвала я. — Дженни, это я, Эбигейл. Ты там? — Ответа не последовало. Я робко нажала на ручку и дверь со скрипом приоткрылась. — Дженни? Я принесла тебе цветы... я просто хотела...

Дверь внезапно распахнулась внутрь, и я чуть было не выронила вазу из рук. Дженни стояла в проеме, её волосы струились изящными серебристыми волнистыми локонами, обрамляя нежные скулы. Её платье стало прежним, чистым и опрятным, а выражение лица — радостным и милым. Я не заметила ни единого признака недавних страданий.

— Эбигейл, это мне? Ты просто прелесть!

— Я... я просто... — Я моргнула и снова заговорила: — Ты... все в порядке?

— Ну конечно, дорогая. Я всегда в порядке.

Я была просто ошарашена этим заявлением. И с каждой секундой чувствовала себя все более и более неловко.

— Я просто... я продумала, может быть... ты захочешь, чтобы они украсили твой прикроватный столик?

Дженни бросила взгляд назад. Её улыбка дрогнула.

— Всё в порядке, — сказала я, поздно спохватившись, — я знаю, что ты не любишь, чтобы в твою комнату кто-нибудь входил. Ты можешь просто забрать их отсюда.— Весь дом когда-то принадлежал Дженни. В общем, она нисколько не возражала, когда Джекаби занял каждый угол здесь, но её комната принадлежала только ей. Почему и для чего ей нужна была именно эта комната, я не знала (единственное, что я знала наверняка — она никогда не спала), но я никогда не претендовала на перемену принятого уклада. Не собиралась делать это и сегодня. Продолжая стоять в коридоре, я протянула ей вазу.

— Нет. Боюсь, что я не могу её взять. — Она тихонько вздохнула, поднимая полупрозрачные руки. — Мои перчатки пропали.

После смерти Дженни могла взаимодействовать напрямую только с теми вещами, которые когда-то принадлежали ей, и то это требовало от неё очень большой концентрации. Чтобы обойти это ограничение загробной жизни, она часто носила пару своих старых кружевных перчаток, чтобы иметь возможность больше взаимодействовать с материальным миром. Она настолько редко бывала без них, что я даже и забыла, как они ей нужны.

— А у тебя нет запасных? — спросила я.

— Несколько пар. Но все пропали.

— Джекаби?

— Вполне возможно. Но вы оба всё утро отсутствовали, и у меня не было возможности спросить у него. Это всё чрезвычайно неприятно, но разве с этим человеком может быть иначе. — Она покачала головой, обозначив свое раздражение, но смятение и печаль полностью исчезли. — Что ж, дорогая, тебе нет необходимости стоять в коридоре, — сказала она. — Проходи, поставь цветы и расскажи мне всё о ваших последних похождениях.

Она грациозно отплыла вглубь комнаты и отдёрнула шторы, чтобы впустить внутрь солнечный свет. Я нерешительно шагнула в комнату. В жизни на Огр Лейн было достаточно перипетий и неожиданных поворотов, чтобы у девушки случился нервный срыв.

Комната Дженни всегда оставалась нетронутой, кровать аккуратно заправлена, а пол отполирован до блеска. Пыль не смела оседать на широкий шкаф из розового дерева, хотя его содержимое покоилось нетронутым больше десяти лет. Если бы Дженни не начала одалживать мне свои вещи с возрастающим по мере процесса энтузиазмом, то скорее всего её внушительный гардероб так бы и остался на произвол судьбы.

Я поставила вазу на столик и поправила цветы.

— Асфодели и древогубец. — Голос Дженни раздался прямо у меня за плечом, когда я выпрямилась. — Они составляют интересную композицию. Разумеется, ни в одном саду они никогда не растут вместе — им нужен совершенно разный климат. Джекаби называет такие вещи — «нечто грандиозное и впечатляющее». Транстемпоральное сезонное приращение или что-то вроде этого. Мне кажется, подобные аномалии заставляют его давать объяснение невероятным вещам, словно у них есть научная подоплека, даже, когда его объяснение, по сути, не объясняет ничего. Асфодели вообще не произрастают так далеко на север, они не принадлежат этим краям, но опять же, — она подмигнула мне, — как и я.

Я улыбнулась. Узел у меня в груди наконец-то начал ослабевать. Это было большим облегчением видеть, что она, похоже, вернулась к своему прежнему, такому привычному я.

— Белые цветы напомнили мне тебя, — сказала я, — а сиреневые... ну мне просто понравились они, и я подумала, что они понравятся и тебе.

— Хороший выбор для начинающей молодой исследовательницы. Древогубцы стоят за истину. Подходящее название, как мне кажется. У правды всегда горько-сладкий привкус [6].

— А какое значение у белых цветов?

— Асфодели? — Дженни протянула палец к поникшему белому цветку и отдернула её, прежде чем её кисть успела пройти сквозь растение. — О да, не стоит забивать себе этим голову. В любом случае, я уверена, что ты не захочешь слушать мой нудный рассказ об этих дурацких цветах. Лучше расскажи мне о своих приключениях, Эбигейл. Что за новое дьявольское преступление вы расследуете?

— Да, собственно говоря... кости и тела... и тому подобное. Мы едем завтра в Гадову Долину.

— А разве это не то место, где несет службу тот твой красивый молодой полисмен? Как там бишь его зовут?

Мои щеки залил румянец, а Дженни озорно улыбнулась.

— Чарли вряд ли можно назвать моим, — заметила я. — Но да, его привлекут к расследованию. И не думаю, что в мире хватит цветов, чтобы воплотить этот роман в реальность.

— Дорогая, тебе не нужны цветы. Тебе нужна уверенность. В следующий раз, когда ты его увидишь, ты должна просто подойди к нему и поцеловать его красивое личико.

— Дженни!

— Эбигейл, удача сопутствует храбрым!

— Не то слово. Правда в последний раз, когда я была храброй, из-за меня этот мужчина чуть не погиб, а после он сменил имя и уехал куда подальше. Не очень-то мощный старт для начала отношений.

— Вот глупышка. Все так... но он же рисковал своей жизнью ради тебя!