Устройство «Пандора»

Мне никогда не случалось бывать в саду радостей земных под названием «Сумерки». Кабак находился на окраине Нового Сан-Франциско. Репутация не то чтобы очень, но и совсем паршивой ее не назовешь. Подобно сотням других заштатных баров и ресторанчиков, он соблюдал неписаный кодекс кабаков — грязных, не слишком гостеприимных, зато открытых круглосуточно.

Я переступил порог и огляделся. Мне казалось, я точно знаю, как выглядит Лукас Пернелл: очки, взъерошенные волосы, пиджак «в елочку», брюки цвета хаки и дешевый галстук, непременно ослабленный и сдвинутый набок. Таких Лукасов Пернеллов в «Сумерках» сидело по меньшей мере четверо. Но, к счастью, Тэкс Мерфи на целом свете один, и его трудно с кем-то спутать.

— Это ты Мерфи?

— Пернелл?

— Я здесь.

Я направился вслед за журналистом в самую глубь зала, мимо бильярдных столов, мимо мишеней для дротиков, даже мимо пляжной красотки в натуральную величину с запотевшей бутылкой пива.

— Что пьешь?

— Бурбон.

— Ну, для начала неплохо.

Пернелл дождался, когда к нему повернулась официантка, поднял два пальца, затем показал на столик. Я достал пачку «Лаки страйк», вытряхнул сигарету и зажал в зубах.

— А можно и мне?

— Конечно.

Я встряхнул пачку и протянул ее Пернеллу.

Пока мы курили, прибыл мой первый стакан и второй — Пернелла. Мой брат по любви к бурбону расплатился с официанткой и подождал, пока она, виляя бедрами, отойдет к бару.

— Позволь взглянуть на визитную карточку.

Я достал кусочек картона, который мне дал Мак. Видимо, осмотр удовлетворил журналиста. Пернелл зажег спичку и поднес ее к карточке. Через секунду огонек добрался до его пальцев, и он уронил дымящийся огарок в пепельницу.

— Так, говоришь, у тебя есть письма?

Я достал два листа бумаги. Сначала Пернелл глядел на них скептически — с таким видом, будто я испытываю его терпение. Однако вскоре он крепче сжал письма, и глаза забегали по тексту. Спустя некоторое время он подозрительно взглянул на меня.

— Как они к тебе попали?

— Клиент передал.

— А откуда их взял твой клиент?

— Должно быть, на барахолке купил. А ты как думаешь?

Пернелл улыбнулся, бережно снял очки и протер их галстуком.

— Извини, я, может, нынче кажусь не слишком дружелюбным. Видишь ли, по роду моей профессии общаться приходится с двумя категориями людей: идиотами и имбецилами. У меня есть список в милю длиной в нем одни придурки, которым больше нечего делать, только время у меня отнимать. Но, к сожалению, без напрасной траты времени невозможно отделить зерно от мякины. — Он водворил очки на нос и взял со стола письма. — А ты, приятель, — зерно, причем крупное.

Я опустил дымящийся кончик сигареты на черные останки визитки Пернелла.

— Почему бы нам не притвориться хоть на секунду» что я понятия не имею, насколько важны эти бумажки. Давай сделаем так ты мне расскажешь все, что тебе известно, а я помогу моему клиенту. Похоже на план?

— Так ты ничего не знаешь про Киллера Черную Стрелу?

— Только со слов Мак-Мальдена. Года два назад этот озорник пришил на юго-западе несколько человек. Потом, вероятно, перебрался в район залива. Полиция считает, что недавно он тут убил девушку. Вот и все.

Пернелл возвратил мне письма, я их сложил и спрятал в карман.

— Сдается мне, об этом деле Мальден знает побольше… а может, и нет. Если и знает, вряд ли тебе расскажет. Он ведь не дурак.

— Почему не расскажет?

— Это длинная история.

— Да я вроде никуда не спешу.

Пернелл глотнул бурбона, затем пристально, будто оценивая, взглянул на меня и заговорил:

— Летом сорок первого, когда в Аризоне появились первые жертвы, тамошняя полиция попыталась спустить это дело на тормозах. Не хотела газетной шумихи. Поэтому шило вылезло из мешка только в марте сорок второго, когда обнаружились еще три трупа. Выяснилось, что во всех пяти случаях — один почерк. Убийца всегда сначала посылал жертвам письма, а потом наносил удар. Я копался в этом деле, и мне довелось прочесть одно из тех писем. Очень похоже на эти. И стрелка вместо подписи. И печатные буквы. Все совпадает. Полиция не слишком охотно делится информацией, поскольку у таких убийц обычно находятся подражатели. В полицейских отчетах фигурирует черная стрела, преступнику дали прозвище Киллер Черная Стрела, но ни в одной газете еще не публиковались его письма. Благодаря этому полиция всегда сможет отличить настоящего убийцу от подражателей.

— Что ж, разумно.

— Как бы то ни было, преступник не сидел на месте и, прежде чем спохватились легавые, убил еще двоих в Неваде. Но однажды в полицию обратилась девушка, получившая от него письмо. Копы устроили засаду и прихватили маньяка. Если верить моим источникам, тотчас вмешалось АНБ и заявило, что берет расследование на себя. С тех пор средства массовой информации это дело не освещают. Арестованного звали Лерой Кетлер — я это знаю доподлинно, хотя его фамилия ни разу не появлялась в печати.

— Но полицейские сцапали не того. Я имею в виду, что убийца все еще на свободе. Угадал?

— Возможно. Его держали в одиночке, под залог не отпускали. Парень не дождался суда — повесился в камере. По крайней мере, такова официальная версия. Похоже, она всех устраивает. Нет человека, нет и проблемы. Никто не поинтересовался, откуда у Кетлера оказались шнурки для ботинок. Дело закрыто.

Но ты, как я погляжу, в сказки не веришь.

Да. У меня есть кой-какие знакомства в тюрьме. Когда страсти поулеглись, я сходил туда и осторожненько порасспрашивал несколько человек, в том числе заключенного из соседней камеры. Он уверен, что никакого самоубийства Кетлер не совершал, его попросту удавили. По словам этого зека, однажды вечером в камеру Кетлера вошли двое в штатском, а утром его обнаружили мертвым. Словесные портреты и иные детали подвели меня к выводу, что те люди в штатском очень даже смахивают на аэнбешников.

— Но зачем федам понадобилось убивать Кетлера?

— Возможно, Кетлер — подставное лицо. Я могу только догадываться, что там было на самом деле. Может, настоящий убийца — полицейский или даже из спецслужбы. Не исключено, у правительства было желание кое от кого избавиться, вот оно и прибегло к помощи маньяка. Сейчас я придерживаюсь именно этой версии и ищу, нет ли какой связи между жертвами. А с другой стороны, можно ведь допустить, что Кетлер действительно был убийцей, но федам почему-то не захотелось раскрывать это дело. Не знаю. От них откровенности не дождешься.

— Мак-Мальден сказал, что недавно тут свеженький труп объявился. Как он вписывается в общую картину?

— А никак не вписывается. Девушка была аспиранткой в Беркли. Если верить родственникам, писем с угрозами не получала. Иначе бы поделилась, мать в этом не сомневается. В ночь гибели девушка нервничала и вообще держалась настороженно. Утром ее увидели в спальне задушенную. В той же спальне, в ящике стола, лежала записка. Как только сыщики из управления полиции Сан-Франциско приступили к работе, нагрянули феды и заявили, что берут расследование на себя.

У меня мурашки бежали по спине, пока Пернелл излагал обстоятельства последнего убийства. Если только инстинкт частного сыщика не обманывает меня, это дело здорово смахивает на паучью сеть. Нити, не имеющие на первый взгляд отношения друг к другу, сходятся в невидимом пока центре. Фицпатрик упоминал о девушке из ближайшего университета. Та девушка исчезла. Вот и верь после этого в совпадения.

— А как звали девушку? Не Сандра?

Пернелл допил бурбон.

— Ага. Коллинз. Сандра Коллинз. — Он встал и, попросив прощения, удалился в туалет.

В моей голове мысли играли в салочки. Где ты, общий знаменатель для Фицпатрика, Мэллоя, Кетлера и этой молодой женщины, Сандры Коллинз?.. Все-таки слишком мало деталей, слишком много подтекста. Я закурил сигарету, она помогла, хоть и не дала мгновенного ответа.

— Это вы мистер Мерфи?

— Да.