Дело о полянах Калевалы

— Что ж, раньше, чем следственная группа закончит работу на месте, мы не сможем туда вернуться, — подытоживал он. — По идее, учитывая, какой аурой они сами окружили это место, в их же интересах убраться оттуда до наступления темноты, хотя какая темнота — белые ночи, — бормотал он себе под нос, расхаживая взад-вперед. — Так что завтра…

— Я не хочу туда возвращаться, — глухо отозвалась Лещинская, ежась.

— Ты говорила — были голоса? Что они сказали? Они что-то спрашивали? — забрасывал ее вопросами Ярослав. — Потому что я тоже кое-что понял.

— Они говорили мне гадости, — выдавила из себя Лещинская, предательски шмыгая носом. — Злые, жестокие слова…

«Голоса говорили мне гадости, — повторила про себя Марина, баюкая на руках теплую чашку. — Больше всего мне хотелось бежать оттуда, чтобы их не слышать. Кажется, они хотели изничтожить меня, растоптать, смешать с грязью. Но они были правы… Только говорили они мне доходчивей и грубее, чем это сделала Аля в наш последний разговор. Аля многого обо мне не знает, а эти… они знают меня лучше, чем я сама себя знаю. Разве это не правда, что я люблю не Петю, а свою жалость к себе? Мне нравится оплакивать свою несостоявшуюся жизнь. Нравится думать, что кто-то был виноват в том, что произошло — врачи, не сумевшие спасти Коленьку. Муж, не захотевший меня понять. Его новая жена, которая посмела его окручивать, зная о том, на дно какой пропасти меня ввергла смерть маленького. Все те друзья, которые отвернулись от меня, потому что им наскучили мои слезы и жалобы. И обычные люди, которые шарахались, как от прокаженной, когда у меня вдруг не выдерживали нервы, я рыдала на пустом месте или задыхалась от нервных приступов… Мне нравилось винить их в черствости по отношению к себе, ненавидеть за то, что они счастливы. Но никто все эти годы не мешал мне свободно вздохнуть и, оставив прошлое за спиной, идти вперед, искать новых друзей, новые встречи и новое счастье.

Вместо этого я, как выкинутая на улицу собачонка, держалась за Петю, выискивала способы, как вернуть его, мечтала о ситуациях, которые бы развели его с Лилей и вернули мне. Как больно было видеть, что тот, кто был тебе так близок, живет с другой, которая намного хуже тебя. Ты думаешь — что у нее такого, чего нет у меня? Чем я, такая хорошая, красивая, умная, гаже вот этой — пустой, серой и приземленной? Может, давно надо было понять, что не ты хуже, а этот человек попросту был тебя недостоин? Нет-нет, моя жизнь не потеряна, я еще могу все исправить. Полюбить человека, который нуждается в любви, родить ребенка, который будет желанен и любим, от всего сердца, сполна!»

Она разрыдалась. Растерявшийся Ярослав не знал, что ему делать.

— Мариночка, не плачь, — он приобнял ее и неловко гладил по волосам и вздрагивающей спине. — Расслабься и поспи. Я тебе обещаю, больше ты ее не увидишь, все хорошо! Хочешь, я схожу вниз, куплю коньяка? Немножко тебе не помешает…

От его теплых слов и заботливого взгляда Марина вконец раскисла. Слезы полились с новой силой. Подвывая, она притянула к себе Ярослава и уткнулась ему в плечо, чтобы реветь не так громко.

— Нельзя туда ходить, пока в себе не разберешься, — растягивая гласные, гнусавила она. — Тем, кто не знает, что ему нужно, туда не надо-о-о… Как дерево желаний, то, где в конце поя-явились призрак-ки. Вот только девочка… чего такого она могла пожелать? — она вдруг вспыхнула и, вытирая нос, отстранилась от Ярослава.

— Не знаю, не знаю, — задумчиво ответил он. — Могла пожелать того, с чем не готова была столкнуться, — Марина, уловившая в его словах отзвук своим мыслям, вздрогнула и внимательно посмотрела на него. — Не захотела принять то, что ей предлагали, — продолжал размышлять Ярослав. — А от предложений высшей силы могут отказываться только очень уверенные в себе. И, между прочим, об этой девочке я бы хотел узнать немного больше.

— Это именно ради нее мы так спешили сюда? — утвердительно спросила Лещинская. — Ведь, по словам Каарины, она умерла примерно в то время, когда мы остановились в лесу, и ты сказал, что связь оборвалась?

— Да, я об этом уже подумал, — кивнул Краснов. — Я о другом — у нее на руке был плетеный браслет. Точно такой, каких мы с тобой у нашей Оленевой видели достаточно, — глаза Марины загорелись. — Нужно проверить, не могли ли эти две быть знакомы? Или же Оленеву учила плести та же женщина, что сплела браслет для этой девушки. Но! Самое главное в том, что это все одна и та же символика, одна и та же повторяющаяся фраза, один и тот же призыв! — он горячо, проникновенно говорил.

— Собака? Семаргл? Знание? — предположила Марина.

— Да, но не только, — Краснов поднял палец. — Я расскажу тебе одну вещь, только послушай серьезно. Кажется, что это очевидно, но… Кажется, не в этот раз, — удрученно отметил он, и через несколько секунд в дверь постучали.

В коридоре переминалась с ноги на ногу сержант Киссанен. Краснов жестом предложил ей войти.

— Можете не объяснять, — перебил он ее, закрывая дверь. — Я уже обо всем догадался, — и он выразительно показал взглядом на папку в руках девушки.

— Ну да, — вздохнула она, протягивая ее ему. — Я просто хотела помочь и попросить помощи у вас. В-общем, я, конечно, ну…

— Вы хотели как следует разобраться в этом деле, — подсказал ей Ярослав, эффектно усаживаясь напротив нее. — А майор Виноградов, у которого так много важных и неотложных, — сыронизировал он, — дел, хотел, чтобы вы поскорее оформили все как несчастный случай. Но кое-что всплыло, и теперь вы хотите сами раскрыть это дело, без вмешательства районного следователя, потому что сидеть в мокрояровских лесах и считать куньи шубки вам поднадоело. Так? — он поднял бровь и со всезнающей улыбкой прямо посмотрел на сержанта. От неожиданности у Коти приоткрылся рот и округлились глаза.

— Откуда вы знаете? — спросила она, начиная хитро улыбаться.

— Ну-у, — развел руками Краснов. — Разве Роман Алексеич не прожужжал вам уши об экстрасенсах? Мы сотрудники специального отдела Следственного комитета и занимаемся такими вот вещами, — он кивнул на папку, — где все выглядит, как вмешательство паранормальных сил. А на деле выходит, что где-то просто недостает логики и усердия, — подмигнул он Коте.

Марина перебралась в кресло, подлила себе еще чаю и с удовольствием наблюдала за спектаклем. А неплохо он держится! Что за игру он задумал? Не юноша, конечно, но симпатичен, и запала в нем еще хоть отбавляй… Стоп! Что это она? Хорошо по ним сегодня прошлась ведьмина сила, раз она так запросто переключилась с глубинных личностных переживаний на любование Ярославовым профилем.

— Это было бы очень кстати, — тем временем отвечала Киссанен. — Потому что, честно говоря, с этим делом творится что-то неладное.

— Например? — Краснов сложил руки на груди и приготовился слушать.

— Ну, сначала все казалось довольно простым, — начала Киссанен. — Все разом пришли к тому, что это несчастный случай, хоть и выглядит он странно. Сами посудите — на ней ни царапинки, ни ушибов, ни ранений, ничего. Наверху, над обрывом — ни камня, ни корня. Будто она просто шла посреди ночи посреди леса и свалилась в овраг, не пытаясь ухватиться за что-то.

— Честно, после того, как я увидел этот овраг, в это мне верится без особых трудностей, — скептически заметил Краснов. — Земля каменистая, и после шел дождь, который смыл те немногие следы, которые она могла оставить. Она могла и оступиться, затем перевернуться головой вниз, а в этом положении ей не удалось бы ухватиться за что-то. Затем пара ударов о камни, лишающих пространственной ориентации — и все. Я уже говорил вам о том, как мы исследовали и горы, и пещеры. Падать не привыкать, — и он невесело ухмыльнулся.

— Ну допустим, — согласилась сержант. — Остается вопрос: что могла делать девушка одна посреди леса? Мы обратились к родителям, и те сказали, что у нее и некоторых ее сокурсников в тот день был последний экзамен. И ребята не придумали ничего умнее, чем отметить окончание сессии в лесу.