Четвертое правило Мангуста

Похоже, одна и та же мысль поразила нас обоих.

– Действительно, к чему? – откликнулся я мрачно.

– То есть вы полагаете, – генерал осторожно подыскивал слова, – что ближайшая его цель… что он осмелится посягнуть…

Вот это «посягнуть» вывело меня из себя:

– Во-первых, Борис Викторович, не будем ходить вокруг да около. Линия не прослушивается, мы взрослые мальчики и можем называть вещи своими именами.

– Но ведь это лишь догадка.

– Во-вторых, – продолжил я, – ваш Виталик Анисимов наверняка не считает пост министра МВД своим потолком.

Сидящая на подоконнике Дашка до сей минуты прислушивалась к разговору весьма рассеянно. Глядя в окно, она следила за воробьями. Но тут обернулась и воззрилась на меня:

– О-о! Аппетиты растут?

– И в-третьих, – проговорил я в трубку. – Что значит «посягнуть», господин генерал? По-вашему, все, кого Анисимов с помощью необычного своего киллера зарыл за эти годы… Это что, мелочовка дешевая?

– Глеб Михайлович! – повысил голос Оксфорд. – Не приписывайте мне того, чего я не думал и не произносил!

– Как это делают в вашей Конторе, – парировал я. – Прошу вас, господин генерал, избавить мои уши от лексикона старых дев: «осмелится посягнуть»! Для меня, Борис Викторович, жизнь погибшей цыганки не менее ценна, чем жизнь премьера Крылова. Который, кстати…

– Глеб Михайлович, что вы так разбушевались?

– … который, кстати, не вызывает симпатии ни как политик, ни как человек.

Дашка беззвучно зааплодировала.

Генерал вздохнул и спросил:

– Так будем спасать премьера или не будем?

Я буркнул:

– Горжусь доверием ФСБ.

Оксфорд, похоже, обиделся:

– Зачем вы так? У меня ведь ни доказательств, ни зацепок, а тут черт его знает что… Не ерничайте, Глеб Михайлович.

Я взглянул на часы. Пора было ехать за Стасом и Светланой, чтобы отправиться в ловушку, расставленную лейтенантом Гномкиным. Время, как всегда, поджимало.

– Извините, Борис Викторович, допекло, – сказал я. – Председателю правительства, думаю, пока ничто не угрожает. В конце концов, не осел же Анисимов, чтобы устроить два таких заметных несчастных случая с интервалом в неделю.

– А через неделю? – уточнил генерал.

– Неделя – большой срок, Борис Викторович. Надеюсь, проблема решится раньше.

– Привык вам верить, Глеб Михайлович. Будем поддерживать связь. – Генерал дал отбой.

Бросив трубку на диван, я подхватил Дашку на руки и выскочил из квартиры.

– Трогательно, – прокомментировала Дашка. – И умиротворяет.

– Сумочка твоя – вот, ключи не забыли, адреса и телефоны в голове, – бубнил я, несясь по ступенькам.

Когда с женой на руках я выбежал из подъезда, бабульки на лавочке сделали равнение на нас.

– С какого этажа? С девятого? – проскрипела одна.

– С шестого, – поправила другая. – Совсем оборзели.

Мы с Дарьей погрузились в машину и рванули вдоль малолюдных воскресных улиц. Народ разъехался по дачам. Наша с Дашкой дача располагается прямо в шкафу, но было, увы, не до нее.

– Что ж получается, – сообразила вдруг Дашка, – вы отвалите и я должна куковать там одна?

Я кивнул:

– Покукуешь.

– Илюшка ведь не придет.

– И без Илюшки.

– Буду капризничать, – заявила Дашка.

«Жигуленок» наш мчался по улицам. И солнце, будто играя в прятки, выглядывало там и сям.