Киров (ЛП)

О страшном немецком рейдере не поступало никаких новых сведений. Ничего из грозного нового оружия, которым он растерзал военно-морские силы Союзников в судьбоносные семь дней августа 1941 года, так и не было поставлено на вооружение. Ни один из кораблей Кауффмана так и не вернулся, и Рузвельт счел, что отважные эсминцы 7-й эскадры погибли вместе со всеми экипажами, но забрали немецкий корабль с собой на дно. Вся страна охотно поверила в это. Легенда о Давиде и Голиафе была старой и удобной.

Некоторые в Адмиралтействе серьезно сомневались в этом докладе. После успешного подписания Атлантической хартии англичане стали особенно бдительны, и ребята в Блэтчли-Парк тщательно следили за любым подозрительным движением немецких кораблей. Было логично, что если немецкий рейдер смог каким-то образом уйти и находился на свободе в Атлантике, то рано или поздно он нанесет визит на трассы движения конвоев. Когда в конец августа поступил неясный доклад, американские и британские силы немедленно вышли в регион.

Из полученного проектом «Ультра» сообщения следовало, что канадский вспомогательный крейсер «Принц Дэвид» из Галифакса заметил неопознанный корабль, который счел крейсером типа «Хиппер». Британский линкор «Родни» был немедленно поставлен в известность и, вместе с американской авианосной ударной группой 2,6 начал охоту. Самолеты с авианосца «Йорктаун» вскоре сообщили о нескольких торговых судах в районе поиска, а затем неожиданно подтвердили присутствие военного корабля, снова «предположительно, крейсера типа «Хиппер».

Вторая американская оперативная ударная группа была немедленно сформирована вокруг авианосца «Лонг-Айленд», чтобы расширить зону поиска. Британский флот направил в район Соединение «F» в составе авианосца «Игл» и крейсеров «Дорсетшир» и «Ньюкасл», а также отозвал с сопровождения конвоев линкора «Ривендж» и три быстроходных крейсера. В целом, объединенная англо-американская оперативная группа включала три авианосца, два линкора, двенадцать крейсеров и двадцать эсминцев. Но предполагаемый противник снова словно просто исчез, а адмиралтейство получило хорошие аэрофотоснимки, подтверждающие, что «Шарнхорст», «Гнейзенау» и «Принц Ойген» спокойно стояли у своих причалов. Однако через несколько дней патрульный корабль американской береговой охраны «Александр Гамильтон» поднял тревогу, доложив о «крейсере типа «Хиппер» у Ньюфайндленда.

Предполагая, что немцы, возможно, пытаются незаметно вернуться домой, США немедленно выдвинули из Рейкьявика новую оперативную группу с ядром в виде линкора «Нью-Мексико», чтобы блокировать датский пролив. Тем не менее, они ничего не нашли, и все более-менее стихло.

После войны стало ясно, что в этом районе могли находиться только два немецких корабля — восстановленные рейдеры «Комета» и «Орион», созданные на базе гражданских кораблей, но и их и близко не было в районе предполагаемого обнаружения «крейсера типа «Хиппер», поднявшего эту бурю. Союзные силы тогда не знали этого, но дни немецкого рейдерства закончились. Больше ни один немецкий корабль не выходил в Атлантический океан, чтобы создать угрозу жизненно важным для Великобритании конвоям. Загадочного корабля больше никто не видел, и не было выдвинуто ни одного заслуживающего доверия объяснения этих трех отдельных столкновений с ним.

К счастью, ничего не было слышно и о новом немецком чудо-оружии. В Блэтчли-Парк пришли к выводу, что немцы не смогли произвести достаточное количество материалов для этих новых видов оружия. Но страх перед тем, что Гитлер, возможно, снова попытается поставить на вооружение эти жуткие ракеты и бомбы заставили ученых Союзников бросить все усилия на то, чтобы попытаться воссоздать нечто подобное и создать ядерную бомбу. В особенности, после того, как ракеты Фау-1 и Фау-2 обрушились на Лондон. Каждая их этих ракет заставляла всякого судорожно затаить дыхание в ожидании того, что сейчас Лондон окажется стерт с лица земли — но этого так и не случилось. Вместо этого на Германию оказалась сброшена ядерная бомба, так как проект «Манхэттен» оказался завершен на целый год раньше.

Помня о судьбе «Миссисипи», «Уоспа» и всех других кораблей и людей, погибших в 1941, президент Рузвельт приказал применить оружие в этот же год. Целью был выбран Гамбург, в котором находились важные объекты Кригсмарине. Американцы сочли, что это будет ответом на немецкую бомбу, сброшенную на их корабли немецким флотом три года назад.

Союзники подготовились к немецкому контрудару с использованием ядерного оружия, но его так и не случилось, что убедило их, что Германия больше не обладала подобным оружием. В свою очередь, Соединенные Штаты имели в своем распоряжении еще только одну бомбу, которую окрестили «Толстяк», однако Рузвельт немедленно предупредил Гитлера, что армии Союзников без колебаний применят новые бомбы и уничтожат Берлин, если Германия не капитулирует. Гитлер бежал в секретный подземный бункер и увидел разрушение города, но не капитулировал. Тем не менее, его генералы, видя безумие, постигшее мир, наконец решились положить этому конец. Гитлер был убит в ноябре 1944 года. Вскоре Германия официально запросила мира.

Союзники к тому моменту были на Рейне, и никакого Арденнского сражения в декабре не произошло. Советы вошли в Эстонию, Латвию, Восточную Пруссию и Венгрию, а также сосредотачивали силы на границе Польши. Рузвельт направил Сталину личное послание с просьбой остановить войну. Тот согласился, но занял Польшу прежде, чем остановил боевые действия на Восточном фронте. Крики «На Берлин!» утихли, когда русские поняли, что никакого Берлина уже не было. Война в Европе завершилась в конце января 1945 года.

И, тем не менее, это более раннее окончание войны изменило долгосрочную перспективу, породив противостояние между Западом и Советским Союзом. Вскоре русские сами заполучили бомбу, и обе стороны долгие годы следили друг за другом, пока отношения между ними постепенно разъедались. Однако на этот раз не было побегов через минные поля, мелких инцидентов и балансирования на грани ядерной войны. На этот раз случилось нечто иное.

Адмирал Вольский смотрел на экран радара Роденко с беспокойством в глазах. С экрана пропали все цели, которые они отслеживали.

— Вероятно, произошел отказ систем, как в прошлый раз, — обнадеживающе сказал Роденко. — Нам потребовалось время, чтобы восстановить полную функциональность после первого инцидента.

— Я считаю, нужно поднять вертолет, — сказал Федоров. Новое назначение несколько развязало ему язык, побудив высказывать свое мнение без боязни. — Он достаточно быстро обеспечит нам данные по целям.

Адмирал отдал приказ, и через несколько минут Ка-226 взлетел и направился на юг. По мере его удаления связь и телеметрия также испытывали помехи, как и прошлый раз, но вертолет оставался на связи с кораблем. Вскоре адмиралу доложили, что не видят никаких признаков присутствия британских или американских кораблей, которые они отслеживали ранее.

— Возможно, они ушли на высокой скорости на юг, — сказал Федоров. — Мы могли обойти их и направиться к Ньюфаундленду. Если они все еще присутствуют в регионе, мы, скорее всего, с ними столкнемся. Однако в свете явления, с которым мы снова столкнулись, мы должны определить свою позицию… Я имею в виду во времени.

— Я не хочу нового боя, — сказал Вольский. — Мое чутье подсказывает мне уйти на восток, в Атлантической океан и направиться к тропическому раю, но так уж и быть, я побалую вас, Федоров. Курс на юг. Если Ка-226 не обнаружит противника, прикажите ему двигаться вперед по нашему курсу и обойти залив Арджентия, где должны были встретиться Резувельт и Черчилль. Однако при первых же признаках противника, вертолет должен уходить на корабль на полной скорости.

— Так точно, товарищ адмирал.

Николин передал этот приказ по радио, и вертолет выдвинулся вперед. Вскоре связь с ним пропало и воцарилось напряжение. Вольский думал о самолетах, которые они видели ранее, и о многом другом. Бесконечно медленно тянулись минуты. Однако вскоре после 17.00 Роденко заметил вертолет на радаре. Вскоре он вышел на связь. Голос пилота казался напряженным и обеспокоенным.