Нетрацы. Тетралогия

– Да.

– Но ведь как‑то они случились. Кто‑то или что‑то творит эти безобразия, шутки, трагедии, фантастические исцеления. Древние в некоторых вопросах знали и умели больше, чем вся наука сегодня. Эти знания утеряны. Мы их находим и используем в своих целях. Ты ведь не веришь в существование огнедышащего дракона, а мы не только верим, но находим его и заставляем на себя работать. Ты думаешь, что слово «зло» заменили рисунком конкретного монстра. Нет, человек несколько тысяч лет тому назад мог этого монстра видеть и, если выживал после такой встречи, то ассоциировал его со злом. Позже все перевернулось наоборот.

У Каянова, услышавшего, что диверсант вполне серьезно говорит о сказочных персонажах, с которыми он собирается общаться, в голове начали зарождаться сомнения.

– Ты сейчас думаешь, кто из нас двоих головой ударился, – усмехаясь, проговорил Колдун. – Категорически заявляю, это не я. Могу сообщить, что в пределах двух часов после того, как мы вернемся на базу, ты поведешь нас в известное место, куда сам попасть никак не можешь. Более того, об этом месте ты уже сообщил Шаману.

– Да, между нами был довольно странный разговор на эту тему.

– Приготовься, мы там будем общаться с духами или чертями, что тебе больше нравится. У нашего командира это называется проба пера.

– И что дальше? – растерянно спросил Каянов, уже не сомневаясь, что это не шутка.

– Дальше в твоих владениях появится черт, а если быть точным, сущность, с которой тебе придется подружиться. Если у нас все получится, в чем у меня нет сомнений, то встречи, подобные той, что произошла несколько часов назад с нами, будут полностью исключены. Острые ощущения тебе придется получать в другом месте.

– Ты хочешь сказать, что гаюны больше никогда сюда не полезут?

– Какое‑то время они еще будут пытаться, но чуть позже начнут заваривать и бетонировать внешние люки. Так что готовься к тяжелым временам.

Последняя фраза, похоже, вернула короля городских катакомб в реальность и привела в хорошее настроение.

– Долго же им придется заниматься этим бессмысленным делом. Перекрыть мне ходы или поймать сможет только тот, кто наденет мой ботинок себе на голову.

– Меня радует твоя уверенность. Теперь давай посмотрим, что получилось из того хлама, что я тут нашел, – инженер повернулся на вращающемся стуле и сдернул со стоящего на соседнем столе прибора накидку, торжественно глядя на Каянова.

– Мои поздравления, – проговорил тот, тщательно изучив прибор со всех сторон. – Насколько я понимаю, этот контур работает избирательно в широком диапазоне и может создавать непроницаемое для генерируемой волны поле.

– Не совсем так. Он может не только разрушить ее, но, изменив частоту, отразить ее зеркально.

– Значит, в случае необходимости мы можем ударить по противнику его же оружием?

– Именно. Больше всего мне нравится, что нам не нужно большой мощности. Воздействие секторальной или городской установки мы можем перенацелить на нужный нам объект. Гаюны будут думать, что у нас есть свои генераторы, и упорно их искать.

– Жаль, что у меня этого не получилось, – проговорил Каянов.

– Завтра нужно будет проверить этого парнишку, – любовно похлопав рукой по кожуху прибора, произнес Колдун.

– Мы тут с тобой заговорились, а я приехал тебя забрать, – спохватился разведчик.

– Поехали и возьмем с собой этого малыша. Не ошибусь, если скажу, что скоро он нам понадобится.

Поездка в обратную сторону прошла спокойно. Шаман по‑прежнему сидел на диване, склонившись над книгой. Разница была только в том, что из шести книг, раньше лежащих слева, четыре перекочевали на правую сторону стола.

– Успел что‑нибудь? – спросил он, увидев вошедшего Колдуна.

– Если бы я сидел у себя в лаборатории, получая заказы по почте или голографу толку было бы больше, – ответил тот.

– Это надо понимать так, что у нас нет генератора?

– Если женщина ответит тебе отказом, после того как я его включу, можешь меня уволить.

– Я спрашиваю насчет гаюнов и геммов.

– Никогда не думал, что ты можешь поменять ориентацию.

– А ты начал работать на фирму, производящую эротическую продукцию?

– Скорое всего уйду я от вас. Там не будут задавать глупых вопросов.

– Крис, покорми Колдуна, иначе с ним невозможно разговаривать.

– Что за шум? – спросил, появляясь в стенном проеме, ведущем в центр связи, Самум.

– Тебе тоже нужно сначала поесть, прежде чем ты сможешь адекватно реагировать на вопросы? – спросил Шаман.

– Нет, я не настолько тонко организован, поэтому без вопросов сообщаю следующее. Геолога я нашел. Брос работает по своей специальности на руднике Сопам в трехстах километрах от хребта Тосалама.

– Значит, в случае наводнения он может бесследно пропасть, и это не вызовет никаких подозрений?

– Так оно и будет, но в этот момент кто‑то из нас должен быть рядом с ним.

– Над этим стоит подумать. А что с Чесаком?

– Он был зарегистрирован службой трудовых ресурсов как физик. В его карточке имеется отметка «Погиб». Считаю, комментарии излишни.

– Похоже, ты прав. Я вот что думаю. Контрразведке он не нужен. Они его забрали и передали по назначению. Кому?

– Секретному институту или лаборатории. Гаюны умеют заставить работать и высосать все мозги.

– Надо будет поискать этих умников. Но сначала займемся Бросом. Если они дружили или их научная деятельность по некоторым вопросам пересекалась, то от геолога мы сможем получить дополнительную информацию. У Чесака были коллеги, ученики, семья. Где‑нибудь да мелькнет хвостик.

– Наверняка.

– Есть второй вариант. Можно пригласить к нам в гости министра из карманного правительства или нанести ему визит.

– Очень хорошая мысль.

– Присоединяйся к Колдуну. Поешь. Я тут досмотрю кое‑что, – Шаман приподнял над столом раскрытую книгу. – Мы на Портейне вторые сутки, пора начинать адаптацию и знакомиться с нашими будущими помощниками.

Психолог понимающе кивнул и пошел к стене, в расположение кухни, где активно что‑то жевали инженер с разведчиком. После приема пищи все трое устроили большой перекур, в ожидании, пока командир закончит работу.

Прошло не меньше получаса, пока Шаман подошел к курильщикам.

– Крис, нам опять нужна твоя помощь, – проговорил он.

– Говорите, что делать?

– Давай переходить на ты.

– Согласен.

– Мы должны адаптироваться на планете, а это значит, что наша энергетика и волновые колебания нужно изменить и полностью адаптировать к местным полям и волновому спектру. Иначе говоря, любое существо, специальная аппаратура, растения и в целом сама планета, почувствовав наше присутствие, должны реагировать как на привычный, давно им знакомый, природный фактор.

– Что для этого нужно?

– Только твое присутствие. Мы скопируем с тебя биоэнергетическую матрицу.

– Я готов.

– Садись вот сюда, прямо на пол, – Шаман указал в центр свободного пространства гостиной. – Ноги сложи, согнув в коленях и разведя их перед собой. Руки положи на бедра ладонями вверх. Вот так, – подтвердил диверсант, увидев, какую позу принял Каянов. – Теперь расслабься, закрой глаза, думай о чем‑то очень приятном. Попытайся вызвать в себе ощущение полного растворения в пространстве.

Понаблюдав несколько секунд за сидящим в расслабленной позе разведчиком, Шаман махнул рукой.

Трое диверсантов расположились вокруг отшельника на расстоянии около двух метров, создав равнобедренный треугольник. Благодаря неоднократным длительным тренировкам, через минуту они отчетливо почувствовали состояние Каянова и постепенно начали растворяться в биоэнергетической матрице его поля. В первые минуты контакта их организмы сопротивлялись, не желая принимать чужой ритм, но уже через полчаса ощущение дискомфорта прошло. Центральная фигура треугольника растворилась, перестав быть фактором раздражения. Все четверо почти одновременно раскрыли глаза, ощущая легкость и прилив энергии.