Коррекция (СИ)

– Вы из-за мародерства не забыли о подлодках? – пошутил Алексей.

– Как можно! Сейчас перейду к ним. Что касается тех, которые были на боевом дежурстве, все дружно двинулись в Англию. Видимо, получили приказ командующего американскими войсками в Европе. Мы их перехватить не успели, да и не ставилось перед нами такой задачи. В Канаду или Австралию пока не отправилась ни одна, поэтому их и топить не пришлось.

– Как наблюдали за лодками, «Паутиной»?

– Да, три дня назад развернули систему. Связные и навигационные спутники работают нормально, а вся оптика сдохла. Поэтому «Паутина» – это единственное средство. Только вряд ли она продержится больше нескольких месяцев. И накопители сядут, и мусора на орбите много, а антенная система разбросана на сотню километров.

– Больше вам и не понадобится. Через месяц-два англичане начнут эвакуацию.

– Теперь по Нью-Лондону, – продолжил доклад адмирал. – Выход судов из Темзы мы блокировали и провели воздушную разведку. В порту несколько боевых кораблей и пять подводных лодок. Видели людей, которые при виде вертолета махали руками, пытаясь привлечь внимание. Мы подсветку не убирали, поэтому нашу символику они наверняка рассмотрели, но не испугались. Я думаю, что их там выжило немного и на полноценные экипажи не набирается, поэтому больших проблем договориться не будет. Город тоже мертвый. Теперь по вашим людям. Забрали все пять групп, хоть и не без приключений.

– Что еще там стряслось? – спросил Алексей.

– Одна из групп работала в штате Колорадо и, вместо того чтобы дернуть оттуда после выполнения задания, направилась в соседний Вайоминг поближе к вулкану.

– Повредились головой?

– Понадеялись на возможности тех машин, которыми их снабдили, и решили заснять извержение.

– Кто же это у меня такой безбашенный? – спросил Алексей.

– Я фамилий не запомнил. Самое интересное, что им удалось заснять начало извержения и уйти оттуда живыми. А ведь подобрались почти вплотную, километров на двести до вулкана. Мало того что удрали сами, так еще привезли с собой молодую девчонку. Она решила полюбоваться на гейзеры, а они ее завернули.

– Красивая девчонка? – улыбнулся Алексей.

– Я ее не видел, – вернул улыбку адмирал. – Говорят, симпатичная. Лет ей всего шестнадцать, но уже есть на что посмотреть. Но там дело было в другом. У старшего в группе есть сестра, которая отличается от этой девчонки только цветом волос. Вот он ее и пожалел.

– Повезло, – сказал Алексей.

– Повезло, – согласился адмирал. – И не только ей, но и им. Через Сан Антонио им проехать не удалось: дороги были перегорожены машинами и завалены телами, да и накопители сдохли.

– Что за новости? – удивился Алексей. – Как они могли разрядиться?

– Им пришлось немало поездить, а потом еще на полную мощность гоняли охлаждение, чтобы не изжариться. В общем пришлось этой троице идти пешком через полгорода. Где-то уже на выходе их обстреляли, и вашего сердобольного программиста тяжело ранили. Второй отбился и с помощью девчонки потащил друга дальше. Когда сил тащить уже не осталось, она взяла один метатель и ушла искать машину. Потом, когда добрались до побережья, им еще пришлось нести раненого до места встречи. Вот и получилось, что он спас ее, а она – его. Без помощи этой девушки его напарник не справился бы. Мой капитан поначалу не хотел ее брать на борт, но пришлось.

– И что же его вынудило изменить решение? – поинтересовался Алексей.

– Второй ваш специалист. Он сказал, что тоже останется. Так что ее забрали, и сейчас вся команда с ней носится, как с родной. Капитан сказал, что замечательная девушка.

– Были бы они все такие! – сказал Алексей, имея в виду американцев. – Как состояние раненого?

– Гораздо лучше, но полежать придется. Им еще плыть пару дней до Севастополя.

– Извините, Александр Николаевич, – вмешался в их беседу секретарь. – С вами хочет говорить премьер-министр Японии. – Соединять?

– У меня пока все новости, – поднялся Васильев. – Не буду вас задерживать.

С экрана коммуникатора Алексею поклонился пожилой японец, одетый в черный костюм.

– Приветствую, ваше превосходительство! – сказал он, шевеля губами не в такт произносимым словам. – Прошу вас уделить мне несколько минут для важного разговора.

– Приветствую вас, господин Сатоми Морисима, – поклонился в ответ Алексей. – Ваша программа переводит и мой разговор? Или мне включить свою?

– Вы говорите на хорошем японском, – слегка улыбнулся премьер-министр. – Если позволите, чтобы вас не задерживать, я бы хотел перейти к делу. Мы знаем, что к катастрофе вы подготовились лучше всех и даже хотите принять к себе часть беженцев. У нас к вам деловое предложение. Вы можете принять восемь миллионов наших детей? Прошу вас не спешить говорить «нет». Дети будут в возрасте от пяти до десяти лет. Едят они не много, не много доставят и беспокойства. На каждых пятьдесят малышей мы отдаем одну девушку, которая будет за ними ухаживать. В оплату мы можем отдать вам любые технологии и много уникального оборудования. И уцелевшие никогда не потребуют своих детей обратно. Мы предпринимаем большие усилия для спасения населения, но всех спасти не сможем, а детям придется труднее всего.

– Мы вам поможем, – ответил ему Алексей. – Только детей вам придется доставлять во Владивосток самим, а  мы их оттуда эвакуируем. Тянуть с этим не стоит, так как мы ожидаем осложнений с Китаем. Да, с оборудованием можете не спешить, а информацию по технологиям передадите по каналу, который вам предоставят.

Глава 25

– Не ожидала я от них такого! – сказала Лида, когда Алексей вечером рассказал ей о договоре с японцами. – Ты европейцам сам предложил, и, наверное, откажутся, а эти...

– Потому что в Европе полно придурков! – охарактеризовал Европу муж. – Они еще не до конца осознали всю серьезность положения, а когда осознают, поезд уже уйдет. Да и не смогут они ни о чем договориться, перемрут вместе с детьми. А японцам сейчас не позавидуешь. Их острова и пятидесяти миллионов не прокормят, а населения почти в три раза больше. И море, которым тоже кормились, сейчас почти ничего не даст, а купить ничего не получится. И еще эта их Фудзи начала плеваться огнем. К соседям тоже не сунешься – не те у них соседи. И кислотой сверху поливает. Но в отличие от европейцев, это правильный народ. И организованный, и дети для них – это высшая ценность. А мы им даем жизнь. И не только им, они нам под шумок сто шестьдесят тысяч своих девчат сплавляют.

– И ты их берешь. А как же бразильцы?

– У нас, малыш, хватит места и для бразильцев. В крайнем случае возьмем меньше американцев или негров из Европы. Хотя это я сказал, не подумав: от белых европейцев неприятностей у вас было больше. Понимаешь в чем дело... мы ведь можем взять и сто миллионов, и двести. Сейчас у нас всего вдосталь и так будет еще долго. Хлореллу будем добавлять в пищу только через пару лет, когда съедим текущие запасы и начнем раскупоривать свои склады в мерзлоте. Сейчас запланировано только строительство подземных теплиц, чтобы обеспечить овощами и зеленью сначала детей, а потом и всех остальных. Но если брать людей со стороны больше, чем планировалось, придется их же бросать на строительство грибных комбинатов и производство хлореллы. Опять же, нужны будут теплицы, и не помешает построить десяток реакторов и дополнительную жилплощадь. Все это решаемо, но!

– Что «но»? – спросила Лида.

– Но мы этого делать не будем. Мы не можем сильно размешивать свой народ чужими, ни к чему хорошему это не приведет. Сто миллионов – это потолок, и чем больше среди них будет детей, тем лучше. Русский – это не столько национальность, сколько состояние духа. Язык, культура и образ мысли! Мы этих японских ребятишек в казармах держать не будем, а раздадим по русским семьям. Там они быстро освоят язык и пойдут в школу, где через несколько лет ничем, кроме внешности, от своих сверстников отличаться не будут. А женщины – это те же дети. Выйдут замуж эти японки и через несколько лет будут тараторить по-русски и делать все, что скажут их мужчины. В этом они еще лучше наших.