Небо цвета индиго

Инспектор потихоньку наливался свекольным оттенком.

— Вы что, издеваетесь? — прошипел он.

— Да, а вы?

— Вы пьяны! Пожалуйста, дайте мне ключи от вашей машины.

— Да, конечно, вот ключи и удостоверение, посмотрите.

— Какое удостоверение, зачем оно мне? Вы знаете, что здесь запрещена стоянка?

— Знаю. А вы знаете, что написано в моём удостоверении? — Анвар получал искреннее удовольствие от разговора.

— Что написано? — инспектор только сейчас додумался развернуть корочки и как-то сразу заскучал. — Простите, я не знал…

— А вам и не надо знать. Ничего, вы же делали свою работу, верно?

— Да, да, конечно. Всего доброго, — Гришечкин вернул документы. — Помощь требуется?

Вот после этой фразы Сотников его зауважал. Один из многих задаёт такой вопрос, очень многих, которым до лампочки, что происходит помимо их внимания и особенно их бумажника. Человек, не забывающий о своих обязанностях, достоин хорошего отношения.

— Нет, спасибо. Я справлюсь. А вы здесь часто дежурите?

— Да практически постоянно. А что?

— Скажите, здесь за последнее время ничего не поменялось? Какой-нибудь паром с той стороны Канонерки не пустили?

— Паром? Конечно нет, — недоумённо покрутил головой инспектор, — какой там паром?

— Значит, проехать можно только через этот тоннель?

— Только так. Бывает, авария случается внутри тоннеля, так движение совсем останавливается. Люди домой после работы часами не могут попасть.

— Понятно.

— Извините, что побеспокоил. До свидания, — инспектор отошёл к своей машине и ожидавшему в ней напарнику.

— Это вы извините, — сказал ему вслед Анвар, но тот даже не оглянулся.

Ну что ж, развлёкся, проснулся, время скоротал. Очень удачно получилось. Сотников был далёк от сложившихся стереотипов общения между разными ведомствами, но правило «мент гаишнику не кент» ещё никто не отменял. Так что счёт немного увеличился в пользу «наших», и это не могло не радовать.

Однако пора было ехать, нужно ещё найти место встречи. Если он не приедет вовремя, информатор ждать не станет. Сотников сел за руль, включил двигатель и двинулся через тоннель. Как всегда, возникло желание задержать дыхание, пока машина выедет на свет божий, пришлось даже отключить вентиляцию салона, чтобы не закачивать внутрь веселящий газ. К счастью, тоннель быстро закончился, машина преодолела подъём и выехала на кольцо. Здесь Анвар немного притормозил, чтобы подумать, в какую сторону ехать. Вправо дорога уходила только по набережной, развёрнутой в сторону порта, а ему требовался другой берег, занятый в этом направлении ремонтным предприятием. Оставался один путь — влево, через жилой квартал. Насколько следователь помнил, там был небольшой лесок, выходивший прямо к воде — излюбленное место спонтанных шашлыков для тех, кто жил и работал поблизости. Единственное подходящее место для встречи.

Анвар включил сигнал поворота, проехал по кольцу налево, оставил справа серое здание таможни и разогнался по довольно приличной дороге, тянувшейся между двух рядов тополей. Разогнался он зря — пришлось экстренно тормозить, когда дорога, как это принято в Питере, без предупреждения превратилась в танковый полигон. Машину тряхнуло так, что лязгнули зубы.

Самое обидное, что и здесь улица плавно упёрлась в закрытые железные ворота — тот самый лесок оказался на территории какого-то недавно созданного автотранспортного предприятия. Сотников развернулся и, проклиная информаторов, дорожные службы и вообще всех тех, кто скрывался за словом «они», поехал по колдобинам обратно. Не выезжая на хороший асфальт, он свернул влево, прямо к жилым девятиэтажкам, попетлял по узким дворикам и нашёл, наконец, место для стоянки, максимально близкое к заливу. Не слишком широкое открытое пространство заставили гаражами и завалили кучами мусора, битого кирпича и металлическими обрезками. Вместо приятного вида на море местным жителям предлагалось наблюдать почти постапокалиптическую картину. Тот самый пресловутый «вид на залив» превратился в едкую насмешку. Дальше Анвар пошёл пешком.

Гаражи выходили на круто обрывающийся вниз берег. Несколько рыбаков разматывали свои удочки, двое мужиков возились с надувной резиновой лодкой — хотели порыбачить на глубине. Метрах в ста от берега уже болтались на волнах несколько плоскодонок. Как можно есть выловленную здесь рыбу, Анвар не понимал, но рыбаки, очевидно, имели своё мнение на этот счёт. А может, удили просто из спортивного интереса, тут же выпуская пойманную рыбу. Ведь каждый развлекается по-своему.

Сотников минуту постоял, раздумывая, стоит ли искать дальше или проще всего расположиться здесь, в расчете на то, что информатор сам подойдёт, когда появится. Рассудив, что начальство всё равно просило не сильно гнать дело вперёд, следователь мысленно плюнул и пошёл вдоль обрыва, как раз в сторону теперь уже огороженного забором лесочка.

Чтобы добраться до облюбованного спуска к воде, пришлось перепрыгнуть канаву, прорытую в залив для стока излишков дождевой воды. Там Сотников спустился по валунам к самому прибою, встал на торчавшую под наклоном старую шпалу и ещё раз огляделся. Солнце пригревало всё сильнее, обещая тёплый день, но остывший за зиму залив всё ещё дышал холодом, заставляя ежиться даже под курткой. Придётся ждать, а значит, стоит расслабиться и получить от этого удовольствие.

Сотников спрыгнул со шпалы, высмотрел валун почище и посуше и уселся на него, любуясь видом бегущих волн и парусами первых яхт, открывших сезон. Если бы не грязь и мусор, можно было бы вполне вообразить, что сидишь здесь с девушкой, дышишь свежим и возбуждающим воздухом.

Но сточенный водой обрыв берега ясно указывал, что грунт здесь насыпной, а раньше это место использовали, как свалку. Сотников перевернул носком ботинка обломок кирпича, валявшийся под ногами, и с удивлением увидел на нём клеймо, гласившее, что он был изготовлен в Стрельне ещё в конце девятнадцатого века. Ничего себе, почтенный возраст! Много с тех пор мусора навезли, метра четыре в высоту, если судить по обрыву. Вот он, признак цивилизации. Найдутся ли в будущем археологи, желающие всё это раскапывать?

— Извините, огонька не найдётся? — послышался голос за спиной.

Анвар оглянулся и увидел пожилого мужчину, в тёмной кожаной куртке, с надвинутой на глаза кепкой, который спускался по осыпи, прыгая с камня на камень.

— Найдётся, почему же нет, — следователь достал из кармана зажигалку и бросил её мужчине.

Тот поймал пластмассовый прямоугольник на лету, прикурил, протянул обратно.

— Не холодно так стоять? — спросил он, затягиваясь.

— Нет, погода отличная, весна в самом разгаре. Дышу свежим воздухом.

— Оно так… Самое пакостное время. Только расслабился — получи воспаление лёгких. И вода, должно быть, холодная.

— Я же не собираюсь нырять, — пожал плечами Анвар. Он уже понял, с кем говорит, но обмен пустыми фразами — часть ритуала, который необходимо соблюдать, независимо от желания.

— Так ведь этому делу можно и помочь, начальник.

— А сил хватит?

— Да ты не кипятись, шучу.

— Я ценю юмор, но не люблю шуток. Не забывай об этом, — жёстко отрезал Анвар, придав лицу выражение «злобный кавказец».

— Всё, всё, молчу, начальник. Зачем звал, что хотел?

— Что знаешь про убийства? Последний месяц, может, два. Молодые люди, почти все до тридцати лет. Есть и девушки. Не блатные, не братки. По почерку — заказ, не бытовуха. Мне нужно всё — кто заказчик, почему именно эти люди, сколько их всего, и не будет ли продолжения.

Информатор присел на другой валун, поправил кепку, несколько раз затянулся сигаретой.

— Мало могу сказать, — проронил, наконец, нехотя.

— Не тяни, говори, что есть.

— Появилась в городе бригада. Кто, откуда, не скажу, не знаю. Спрашивать у нас, сам понимаешь, совсем не принято. Мигом без языка останешься.

— Ты и без вопросов часто знаешь такое, о чём и слышать не должен.

— Доброе слово и кошке приятно, — информатор расплылся в улыбке. — Есть таланты, а как же. Главное что? Главное — человека уважать, говорить с ним по понятиям. Тогда он тебе всё сам расскажет, как на исповеди.