Древний свет (СИ)

— Не думай, что мне не хочется тебе рассказывать, просто тут двадцать пять часов записи с картинками, и это только самый краткий обзор. У меня язык отвалится все это пересказывать, да я и не так уж силен в истории. Пока он удовлетворял жажду познания у Селестиэль, вернулся Левин с остальными эльфами. Лугарев предложил пойти поужинать, но они уже перекусили в городе и сразу воткнулись в телевизор. Ужинать ему пришлось в одиночестве. Вернувшись, он застал эльфов за оживленной беседой с киберноидом, о котором он уже успел забыть.

БС разлегся на ковре посреди гостиной, отвечая на сыплющиеся градом вопросы.

— Каждый киберноид состоит из нескольких модулей, — рассказывал он. — Первый — это внутренний модуль, они все одинаковые и могут складываться в компактный блок. Это вы сегодня видели. Он вставляется в основной модуль. Сознание обоих может функционировать как вместе, так и раздельно. Основные модули бывают обычные, как у Т20, или изменяемые — от двух до шести конфигураций, как у Р8.Бывают составные модули из двух — трех частей. Иногда несколько киберноидов могут объединяться и составлять супермодуль… БС вошел во вкус просветительской деятельности, хотя время было уже позднее. Эльфы слушали его с удовольствием, им все было нипочем.

Лугарев посидел с ними минут десять и пошел спать.

На следующее утро команда едва успела позавтракать, как появился присланный Шильманом мордоворот, чтобы отвезти их в Институт эмбриомеханики. Лугарев немного беспокоился о вертолете, оставленном на стоянке у здания Координационного Совета, но мордоворот сообщил, что за вертолетом присматривают. Часовая поездка по скоростному шоссе, а затем по не менее ухоженной подъездной дороге, закончилась около большого комплекса железобетонных и стеклянных зданий. Команду провели в одну из лабораторий, где в двух инкубационных камерах, похожих на египетские саркофаги со стеклянными крышками, лежали приготовленные для них тела, имитирующие эльфов.

— Ну, и кто из них я? — поинтересовался Лугарев у высокого невозмутимого ассистента, сопровождавшего их.

— Пожалуйста сюда, — ассистент указал на левый саркофаг и стоящую рядом каталку. Лугарев с интересом взглянул в лицо своему новому телу; в лицо, которое станет его лицом на ближайшие месяцы.

— Значит, я теперь буду вот таким ангелочком, — пробормотал он. — Как бы за голубого не приняли…. Левин уже улегся на кушетку, и Лугарев лег на свою, дабы не задерживать начало церемонии. Эльфы с интересом наблюдали за процедурой пересадки сознания. На головы Лугарева и Левина надели контактные шлемы. Ассистент защелкал многочисленными переключателями на приборной панели у стены. Заплясали стрелки приборов, замигали разноцветные лампочки на пульте. Проваливаясь в мягкие объятия сна, Лугарев услышал голос Селестиэль:

— Как у вас тут много всяких приборов…

— На самом деле всем руководит один компьютер на том столе, — ответил ей ассистент. — Просто гораздо легче выколачивать из чиновников ассигнования, когда вдоль стен стоят здоровенные шкафы, гудят и мигают лампочками… Информация из мозга андроида, в котором сейчас находилось сознание Лугарева, переписывалась на мнемокристалл. Когда она была переписана, ее еще раз проверили, сверив запись на кристалле со вновь считанной из мозга информацией. Когда ассистент убедился, что все совпало, он дал команду загрузки, и информация с кристалла начала записываться в новый мозг. Звуковой сигнал возвестил об окончании записи, и ассистент дал команду пробуждения. Прозрачная крышка саркофага откинулась еще до того, как Лугарев открыл глаза. Он еще полежал минуту, прислушиваясь к ощущениям своего нового тела, затем осторожно пошевелил левой ногой.

— Что- нибудь не так? — обеспокоенно склонился над ним ассистент.

— Да нет, все в порядке, — ответил Лугарев, открывая глаза, и даже вздрогнул: настолько неожиданно мелодично прозвучал его голос.

— Гм! Если бы я не знал, что это ты говоришь, я решил бы, что слышу Робертино Лоретти, — донесся из правого саркофага такой же мелодичный голос Левина. — Слушай, может нам плюнуть на этот Валинор, на Пилигримов, и уйти в поп-музыку? Эльфы с удивлением смотрели, как служители, не церемонясь, увезли прежние андроидные тела Левина и Лугарева в хранилище. Лугарев выкарабкался из саркофага и подошел к Селестиэль.

— Ну, проверяй, все ли так, как положено? Ты чего смеешься?

— Ты очень странно одет, — улыбнулась Селестиэль. Только тут Лугарев обратил внимание, что он находится внутри полосатой пижамы.

— Эй, мужик, ты нам одежку-то отдай, — сказал он ассистенту. Эльфы придирчиво проверили внешность Лугарева и инженера, и остались довольны. Затем им вернули человеческую одежду. Влезая в куртку, Лугарев мысленно поблагодарил ученых, догадавшихся оставить его размеры без изменений. Мордоворот за рулем «кадиллака» окинул их внимательным взглядом, а затем, как предписывала инструкция, изобразил равнодушие:

— Куда едем, начальник?

— В гостиницу, за вещами, а потом к вертолету.

Сидя в кожаном салоне «кадиллака», Лугарев погрузился в собственные мысли, ничего не замечая вокруг. Эльфы глазели по сторонам. Мягкий толчок вывел Лугарева из задумчивости. Взглянув на сидящую рядом Селестиэль, он заметил перемену в ее настроении.

Чувствовалось, что она явно подавлена.

— Эй, с тобой все в порядке? — тихонько спросил он. — Похоже, в своем прежнем облике я тебе больше нравился?

— Да нет, не в этом дело, — она невесело улыбнулась, — Столько всего случилось… Мир перевернулся. Все, во что я верила всю жизнь, оказалось ложью. Валары, Стихии Арды, высшие существа, подобные богам — вовсе не средоточие мудрости и доброты, а всего навсего пришельцы из глубины космоса, преследующие свои собственные интересы. Митрандир, друг эльфов и людей, величайший из майаров — всего лишь слепой исполнитель воли своих хозяев, не задумываясь поднимает меч на тех, вместе с кем только что преследовал Врага…

Мудрость нолдоров — ничто по сравнению с наукой людей. А сами люди оказались более верными друзьями, чем те, кому я привыкла доверять…

— Мир меняется, Селест, — ответил Лугарев. — Вечных истин не бывает. Нет, кстати, ничего плохого в том, чтобы преследовать собственные интересы. Мир многоцветен, не дели его по привычке на черное и белое. И не идеализируй людей, чтобы потом не разочароваться.

ГЛАВА 3

Синий цветок

Первое, что сделала Селестиэль, когда они вернулись в штаб-квартиру наемников в Минас-Аноре — одела на шею Лугареву, а затем и Левину изумруды, оправленные в серебро, на серебряных цепочках — Камни Сна, вместилище эльфийской души. Когда она накинула цепочку на его шею, Лугарев прикрыл глаза.

— Можешь открывать, — шепнула Селестиэль, отходя к Левину. Лугарев осторожно открыл глаза. И ничего не произошло. В первый момент все было так же, как и раньше. Он осмотрелся по сторонам, и тут его взгляд упал на Ломиона. Старший из эльфов, казалось, выглядел как обычно, но, когда Лугарев мигнул, ему почудилось нечто странное. Он закрыл глаза, … и вообще ничего не увидел. Тогда он чуть приоткрыл их, глядя на Ломиона сквозь ресницы. На фигуру Ломиона, как бы поблекшую и тусклую, накладывалось удивительное видение гигантской, куда больше человеческого роста, фигуры. Ее лицо было лицом Ломиона, но богатырские размеры и пропорции больше напоминали Илью Муромца. Лугарев обратил внимание, что богатырская фигура, хоть и видна ярче, чем реальный мир вокруг, все же выглядит как бы полупрозрачной. Он безотчетно сосредоточил внимание, пытаясь рассмотреть неприметную деталь одежды богатыря, и тут реальный мир вокруг окончательно поблек и исчез. Комната вроде бы оставалась на месте, и в то же время опустела. Все наемники вдруг куда-то исчезли из нее, остались только эльфы, да еще так же недоуменно озирающийся Левин.

— Добро пожаловать в наш мир, — улыбнулся ему богатырь — Ломион, протягивая широкую ладонь. Рингамир хлопнул его по плечу. Он не был таким высоким и здоровым, как Ломион, но тоже изменился, Лугарев пока еще не уловил, в чем именно. Он перевел взгляд на Селестиэль. Тут перемена была заметна сразу. Прежняя загорелая амазонка, и раньше ослепительно красивая, похорошела еще больше, обретя поистине царственный облик.