Две грани нейробука (СИ)

   Ему оставалось лишь надеяться на авиатехников из Далласа, обещавших через неделю закончить самолет с люком и лебедкой. Тогда проблема поймать трос сама собой отпадет.

   Для Джантора такой сложности вообще не существовало, трос он ловил легко и уверенно. И с каждым полетом, с каждым виражем крылатая машина и собственное тело будто сливались воедино.

   Если в субботу он еще крутил фигуры высшего пилотажа наверху, то в воскресенье с каждым маневром приближался к земле. Под вечер летал уже над самыми кронами деревьев либо верхушками скал. Даже растягивающийся трос, ранее вызывавший тревогу и опасения, теперь воспринимался как дополнительная возможность. Благодаря ему Джантор выписывал такие виражи, на которые самолет сам по себе неспособен.

   А соответствующие нейроклипы вызывали у других восторг. И не только.

   - Знаешь, Джантор, тебе надо летать осторожнее, - сказала Касанта. - Мне порой становится не по себе, когда я вижу пролетающие скалы так близко.

   - Если ты врежешься, тебя уже ни Розайла, ни какой другой врач не склеит, - добавил Тэйласт.

   - Да ладно вам, я все чувствую и контролирую.

   Благодаря нейробуку он и правда все чувствовал. Вращение мотора, давление воздуха на закрылки, натяжение троса. Плюс собственное тело. Все как единое целое. Он не смог бы написать математическую модель, точно показывающую траекторию тела в зависимости от маневров самолета, но прекрасно знал, когда и как повернуть, чтобы пролететь над самыми верхушками скал. Он просто чувствовал.

   Джантор знал, что летает на грани, и ему нравилось так летать. Нравилось видеть несущуюся навстречу поверхность, и в последний миг закладывать крутой вираж. Пролетать столь близко, что можно буквально коснуться поверхности скал кончиками пальцев.

   Да, опасность близка. И она придавала полетам особую остроту, плюс заставляла концентрироваться. На большой высоте можно расслабиться - поболтать с приятелями, сидящими в самолете, а то и вообще живущими на другом краю ФИОМСа, полюбоваться роскошными видами, подумать о вечном. Даже если что-то пойдет не так, всегда есть время исправить.

   Но когда летишь у самой поверхности, деревья и скалы проносятся рядом, а любая ошибка станет фатальной - посторонние мысли сами собой испаряются. Опасность будоражила кровь, обостряла чувства и заставляла действовать с предельной концентрацией. Помогала выжать максимум из себя и машины.

   У него появились последователи, выкладывавшие в Сеть нейроклипы своих полетов. Но они еще только начинали, работали на высоте, учились управлять телом и самолетом одновременно. Джантор же стал общим ориентиром, а его нейроклипы занимали в рейтингах экстремальщиков высшие строки.

   И среди массы восторженных откликов проскакивали вопросы - не страшно ли ему? Возвращая мысли к непонятным, невидимым операционной системой файлам. Именно там скрываются программы, управляющие страхом. И наверняка что-то еще.

   Ему понадобился день, чтобы написать программу, делающую их видимыми в операционной системе. 27 больших каталогов размером десятки гигабайт, плюс один маленький, на сотню мегабайт.

   Начать он решил с того, что, судя по названию, отвечал за страх. Но при попытке открыть вместо вывода списка файлов нейробук внезапно потребовал ввести пароль. С подобным Джантор сталкивался впервые. Что еще за пароль?

   Попробовал снова - тот же результат. Он стал открыть другие каталоги, но всякий раз натыкался на требование пароля. Может, глюк его собственной программы?

   Тут на электронную почту пришло сообщение, заставившее о скрытых файлах забыть. Завтра в 8:00 ему надлежит явиться в КОП - контроль общественного порядка. Любому жителю ФИОМСа такой вызов предвещал большие неприятности.

   * * *

   КОП следил, чтобы поведение людей не выходило за рамки норм и правил, а также разбирал конфликтные ситуации, которые случалось, хоть и редко.

   Вызов оттуда обеспокоил, тем более что Джантор не припоминал за собой никаких серьезных проступков. Остаток вечера он перебирал в памяти события последней недели - чем он мог провиниться?

   Вроде ничем. Грубости и неуважительного отношения к другим не проявлял, работал добросовестно, избыточной и бесполезной растраты ресурсов избегал. Как ни думал, никаких веских причин для вызова не нашел.

   Утром по дороге снова стал размышлять, в придачу к собственной задействовав несоизмеримо более обширную память нейробука, куда автоматически записывались все действия человека. Отсутствие зацепок беспокоило даже сильнее, чем предстоящий разговор. Который наверняка будет неприятным.

   Городской совет Веббервиля расположился в двухэтажном светло-желтом здании, кабинет, где при необходимости заседал КОП, находился на втором этаже. Всю обстановку выдержанной в серых тонах комнаты без окон составляли четыре стула, три в ряд и один напротив. Ждать пришлось минут семь, наконец зашли три человека. И совсем не те, кого Джантор полагал увидеть. Он сразу узнал Тунвайла, ректора Техасского университета. Лицо одной пожилой женщины где-то видел, вторая ему незнакома.

   Поиск в Интернете нашел их сразу. Эвиальма, председатель совета директоров Texas Instruments, и Дорлисс, возглавлявшая городской совет Хьюстона. Севшие напротив представляли контроль общественного порядка всего Техаса.

   Кожа покрылась мурашками. Что же он такого натворил, раз им занимается столь представительный совет?

   - В последние дни, Джантор, твое поведение вызывает серьезное беспокойство, - начал Тунвайл. - Твоя идея полетов зацепом за самолетом - занятие очень рискованное. Я глядел последние нейроклипы, и, надо признать, пару раз казалось, что ты врежешься в скалы. Подобный риск совершенно неоправдан, - сурово закончил ректор.

   Джантор приободрился. Похоже, все не так страшно.

   - На самом деле это лишь внешнее впечатление. Я прекрасно все чувствую и контролирую. Реальный риск минимален, и не превышает допустимого.

   - Никакой контроль не бывает абсолютным, всегда сохраняется элемент непредсказуемости, - возразила Эвиальма. - Тем более что для полетов используется гибкий трос. Отклонение в сторону всего на метр станет для тебя фатальным.

   - Но я же чувствую. И самолет, и натяжение троса. У меня большой опыт полетов, и я отлично знаю, как выполнить нужный маневр.

   Какое-то время три пары глаз смотрели на него, и с каждой секундой внутри нарастало чувство вины. Не в силах выдержать суровые взгляды, Джантор опустил голову.

   - Тем не менее, такие полеты опасны, - произнес Тунвайл. - А фиомсянин должен избегать ненужного и бесполезного риска.

   - Но я же говорю, риск не так велик. И он оправдан. Записанные в ходе полетов клипы очень популярны, - эта мысль приободрила Джантора. Он посмотрел в глаза Тунвайлу.

   Последний и самый лучший нейроклип возглавил рейтинг просмотров всего ФИОМСа, за неполные два дня уже собрав полтора миллионов лайков и более 10 тысяч положительных, а чаще восторженных отзывов. Людям нравится головокружительное ощущение скоростного полета, а потому небольшой риск можно счесть оправданным.

   - Из того, что кому-то рискованные забавы по душе, вовсе не следует, что они допустимы, - возразила Эвиальма.

   - К тому же, - вступила в разговор Дорлисс, - ты рискуешь не только собой. В полете ты управляешь самолетом, и если сам врежешься в скалу, машина тоже потеряет управление. А там сидят твои знакомые. Их жизни ты тоже подвергаешь опасности, - с каждым словом пожилой женщины ощущение вины нарастало.

   Джантор снова уставился в пол, но кожей буквально чувствовал ее обвиняющий взор.

   - Ну, я просто... просто был уверен что смогу и... Наверное, мне в самом деле стоит летать осторожнее...

   - Здравая мысль, - голос Тунвайла стал чуть теплее.

   Совсем немного, но достаточно, чтоб воспрянуть духом. Собственно, уже многие, начиная с его соседей, замечали, что полеты рискованны. Он будет пролетать минимум в десяти метрах от поверхности, а не в одном-двух, как ранее.