Имперский гамбит

– Допустим, – сказал Клозе.

– Теперь относительно кандидатуры, которая должна прийти ему на замену. Это должен быть человек достаточно высокого происхождения, потому что люди привыкли, что ими правят дворяне. У него должен быть хороший послужной список, умение командовать людьми, его должны уважать в Генштабе, знать во флоте, и он должен быть популярен среди гражданского населения. Ты никого в этом описании не узнаешь?

– У меня нет никаких прав на трон. Существует список наследования, можете выбрать оттуда того, кто вам понравится.

– У Рокуэлла целая куча родственников, – сказала Пенелопа. – Для того чтобы перейти к другой генеалогической ветви, придется убрать пару десятков человек. И нет никаких гарантий, что следующий парень будет хотя бы чуточку лучше.

Террористический акт, стерший с лица Земли Лувр и убравший с политической арены императора Виктора Второго, оказал Империи очень плохую услугу. Клозе считал, что он фактически положил конец императорской власти.

Преступление было настолько масштабным, что уничтожило не только Виктора, но добрых семь десятков человек, которые могли бы унаследовать его место на престоле. Хотя для дискредитации имперской власти хватило бы и первого десятка.

Погибли люди, которых с рождения приучали к мысли о том, что они могут оказаться во главе огромной Человеческой Империи. Их с детства учили выдерживать огромный прессинг, приучали к непомерной ответственности, внушали, что каждое их слово, каждый их поступок может превратиться в закон.

Несмотря на внушительную длину титулованного списка и жесткие требования, предъявляемые к будущему императору, наследование всегда осуществлялось в пределе первой пятерки, очень редко – десятки. Люди, следовавшие в следующих строчках этого списка, не имели реальных шансов посидеть на троне, поэтому их никто к нему и не готовил.

Строчки после десятой были простой формальностью, признанием за семейством давних заслуг, и не более того.

Юлий, взошедший на престол после Виктора, был семьдесят пятым в списке наследования. Если бы не злополучный теракт, у него не было бы никаких шансов заполучить на свою голову корону, он никогда в жизни не ожидал подобного поворота и оказался не готов к власти.

Он не стал плохим императором, нет. У него был довольно жесткий стиль управления, но его любили в народе и уважали в армии. Он старался быть хорошим правителем и вел себя правильно. В том, что касалось его новых служебных обязанностей.

Но власть раздавила его. Ответственность оказалась слишком тяжелой, он попытался взвалить на свои плечи вес, который не в состоянии нести один человек.

И меньше чем за год он сам свел себя в могилу.

Рокуэлл, чересчур религиозный, на взгляд Клозе, человек, получил власть после смерти Юлия и свихнулся окончательно. Списав появление таргов на грехи самого человечества, большую часть времени он посвящал борьбе не с таргами, а с грехами. Что являлось грубой тактической ошибкой с точки зрения выживания вида. Грехи могли подождать. Тарги – нет.

С точки зрения Клозе, сейчас вообще не было человека, который мог бы потянуть такую работу. Император – это ведь не президент. Не может быть перевыборов или импичмента. Как показывает история, человек перестает восседать на троне только в том случае, если ложится в могилу.

– Никто не предлагает тебе трон навсегда, – сказала Пенелопа, словно прочитав его мысли. – Мы можем назвать это регентством или еще как-нибудь. Только выиграй нам эту чертову войну. А потом можешь валить на все четыре стороны.

– Монархия хороша ровно до тех пор, пока хорош сидящий на престоле человек, – пробормотал Клозе. – Полагаю, вы приняли это решение коллегиально? Или в вашей компании есть главный?

– Тебя интересует, кто будет дергать за ниточки? – спросила Пенелопа. – Ты нужен нам не в качестве марионетки, поверь.

Клементс все слышит. Рикельми все слышит или услышит в ближайшем будущем. В чем смысл этой эскапады?

– Допустим, ты права, – сказал Клозе. – Только на минутку, но допустим. Но ведь в любом случае нужен предлог. Под каким соусом вы собираетесь гробануть Рокуэлла? Обвинив его в некомпетентном правлении? Это будет очень интересный исторический прецедент.

– Предлог нужен, – согласилась Пенелопа. – И он должен быть достаточно весомым, чтобы народные массы откликнулись на наше выступление. Мы собираемся обвинить Рокуэлла в государственной измене и убийстве Юлия.

– Что?! – возопил Клозе, мигом забыв про прослушку.

– Это сработает, – невозмутимо сказала Пенелопа. – Люди любили Юлия и не простят его убийцу.

– Зар-раза, – пробормотал Клозе.

Юлий умер своей смертью. Его прикончили бремя власти, непомерная ответственность, инфаркт и непредсказуемый сбой медицинского оборудования. У Клозе не было в этом никаких сомнений. Но если заговорщики решили разыграть карту с убийством… то о естественных причинах смерти Юлия сейчас лучше не упоминать. Слишком много ушей.

Винсент не смог бы сам разработать такой план, подумал Клозе. Это не его калибр. Он был хорош на своем месте, но плести интриги – это великое искусство, которым люди овладевают годами.

Впрочем, господин Коллоджерро показал, что способен учиться очень быстро. Только вот кто был его учителем?

Клозе догадывался кто, и это ему категорически не нравилось.

– Как ты вообще сюда попала? – поинтересовался Клозе, стараясь перевести разговор в более нейтральную область.

– Винсент помог. У директора УИБ, пусть даже бывшего, довольно большие возможности.

– Но почему именно ты?

– А кто? Круз занят в Генштабе, Винсент готовит почву для выступления. Кроме того, отсутствие любого из них на рабочем месте было бы сразу же обнаружено. А я всего лишь праздная аристократка, до которой никому нет дела.

– Неужели люди Рокуэлла тебя не пасли? Трагическая ошибка с их стороны. Я на их месте глаз бы с тебя не спускал.

– Винсент нашел девушку, похожую на меня, особенно издалека и в темноте.

– Похожих на тебя нет. Ты уникальна.

– Но какое-то время она сможет играть мою роль. Я ведь вела затворническую жизнь, знаешь ли. При дворе не очень-то жалуют родственников покойных правителей.

Клозе подумал, как она пережила смерть любимого брата, последнего из всех ее родственников. Над домом Морганов словно висел злой рок. Сначала мать и отец Пенелопы погибли во время теракта, унесшего жизнь Виктора, потом ее старший брат Гай оказался замешанным в мятеже адмирала Клейтона и погиб во время наведения порядка.

Потом умер Юлий.

Эта девушка, столь хладнокровно предлагающая ему принять участие в государственном перевороте, только на вид кажется хрупкой. Она работала секретарем у своего царственного брата и держала в узде кучу бюрократов, военных и штатских. Максимилиану Первому стоило присматривать за ней куда внимательнее.

– Что ты хочешь от меня на данный момент? – спросил Клозе.

– Ты должен полететь на Землю вместе со мной.

– То есть для разминки ты предлагаешь мне дезертирство?

В военное время уже одно только это карается смертной казнью. Если он решится отправиться на Землю, обратной дороги не будет.

На столе Клозе ожил коммуникатор. Ответив на вызов, барон увидел серьезное лицо вице-адмирала Рикельми.

– Поговорим об этом подробнее, лорд-регент, – сказал давний друг адмирала Круза. – Может быть, проблему с дезертирством удастся как-то решить.

ГЛАВА 4

Конан Дойл, бомбардир и один из немногих, кому посчастливилось уцелеть после разгрома, учиненного таргами на Великом Китае, был переведен на мобильную космическую крепость (МКК) «Шива», которая в настоящее время являлась частью орбитальной обороны столичной планеты Человеческой Империи. Поскольку этот перевод случился уже после рейда таргов в Солнечную систему и их неудачной попытки разбомбить марсианские верфи, служба оказалась спокойной и безопасной. Единственное, что досаждало Дойлу, это политика, которой в непосредственной близости от Земли была наполнена даже искусственная атмосфера космических станций.