Маг для финального поединка (СИ)

   - И вам не хворать, - откликнулся Нежный, поднимаясь на ноги и отряхиваясь. - Не подскажете, кто сидел на этом ряду?

   - Мы составили схему, кто где сидел, но с собой у меня её нет. А зачем вам?

   - Те, кто сидели в этом ряду, могли видеть, что происходит в клетке и возле неё. С других мест обзор кресла закрывают, разве что кто-нибудь сидел с самого края.

   - Нет, с краю никто не сидел. И никто ничего не видел.

   - Даже волшебника в голубом вертолёте? В смысле, халате.

   - Откуда здесь мог взяться вертолёт? - удивился подполковник. - И вы определитесь, пожалуйста, в вертолёте или в халате. Это же существенно различные категории предметов!

   - Определился. В халате.

   - Маскировочном?

   - Нет. Обычном. Я, вообще-то, говорю о человеке, похожем на старика Хоттабыча.

   - Как вы сказали? - побледнел подполковник. - Повторите!

   - Ну, Хоттабыч, - насколько мог отчётливо повторил Нежный, не понимая, что в этом слове смогло вызвать столь сильные эмоции у федерала. - Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб, если память мне не изменяет.

   - Значит, у вас есть основания предполагать, что в деле замешан сам Хаттаб? Этот ваххабит! Он же ликвидирован! Или, всё-таки, нет?

   - Это не Хоттаб, а ибн Хоттаб, - пояснил майор, не зная, как замять неожиданно всплывшую ненужную тему. - То есть, сын Хоттаба.

   - Он тоже террорист?

   - Нет. Он джинн.

   - Товарищ майор, мне трудно вас понять. Вы говорите о спиртных напитках?

   - Нет. О волшебнике.

   - Перестаньте морочить мне голову! Хватит с меня той малолетней идиотки!

   - Вы о чём? - не понял Нежный.

   - Одна соплячка принялась мне рассказывать о каком-то волшебнике Дамблдоре в голубой мантии и с волшебной палочкой в руках. Директоре английской школы волшебников! Я так думаю, на самом деле это настоящая разведшкола. Хоть мы и занимаемся террористами, а не шпионами, для меня совершенно очевидно, что сотрудник разведки такого ранга никогда бы не стал участвовать в подобных операциях лично.

   - Я бы хотел поговорить с этой, как вы её назвали, соплячкой. А ещё с конвоем и родителями осуждённого. Ну, и с теми, кто видел, что происходило возле клетки. Кстати, потерпевшую вы допросили?

   - Нет. Она успела уйти до прибытия наших оперативников. Ничего страшного, допросим позже. Адрес её мы знаем. Убедительно вас прошу не вмешиваться в ход нашего расследования.

   Нежный знал, что по адресу, который назвала потерпевшая, федералы обнаружат только дырку от бублика, но с подполковником информацией не поделился. Не вмешиваться, так не вмешиваться.

   Тех, кого хотел допросить майор, привели в зал. Он предпочёл бы поговорить с каждым по отдельности, по несколько раз, сверяя их показания между собой, но командовали здесь федералы, и он был вынужден или принять их условия, или отбыть несолоно хлебавши.

   Подполковник кратко представил свидетелей. Не считая конвойных, их было пятеро. Константин Петрович и Валентина Борисовна, родители приговорённого, очень красивая пара, несмотря на печать горя на лицах и заплаканные глаза матери. Валя, девочка лет шести, которая якобы видела волшебника, и её отец, Николай Борисович. И, наконец, гражданка Лапина, немолодая женщина, непричёсанная, неряшливо одетая, без малейших следов косметики, с глазами, горящими какой-то страстной одержимостью. По словам подполковника, сумасшедшая, но утверждает, что тоже видела что-то необычное.

   По просьбе, а фактически, требованию федералов в первую очередь он занялся конвойными. Все четверо сидели перед ним в наручниках, но у каждого на лице светилась гордость за проявленное мужество во время перестрелки. Федералы объяснили, что причина их задержания - несоблюдение каких-то требований устава. Парни якобы должны были сделать предупредительный выстрел вверх, и только после этого открывать огонь на поражение. Нежный счёл подобную причину смехотворной, но уточнять ничего не стал. Он понимал, что на самом деле федералы подозревали конвой в сговоре с террористами.

   - Ну, рассказывайте, что тут было, - потребовал Нежный.

   - Мы уже по сто раз всё рассказали, - откликнулся сержант, старший группы. - Сколько можно?

   - Расскажи ещё раз.

   - Ну, слушайте, - сержант тяжело вздохнул. - Чехи вошли сюда и пальнули в потолок. А мы открыли по ним огонь. Это было нападение, в таких случаях устав не требует предупредительного выстрела!

   - Устав обсудишь с кем-нибудь другим, - отмахнулся майор. - Продолжай. Что было дальше?

   - Ничего. Мы стреляли в чехов, они в нас. Потом я попал одному из них в грудь, он выронил гранату, она рванула, и все они смылись.

   - Уверен, что попал?

   - Конечно. Он же выронил лимонку.

   - Я не о том. Откуда ты знаешь, что попал именно ты?

   - Я стреляю лучше всех!

   - Молодец. А как ты определил, что это чеченцы?

   - А кто они, если не чехи? - удивился сержант.

   - Не знаю, я их не видел, в отличие от тебя. Может, какие-нибудь дагестанцы?

   - Может, и даги, какая разница?

   - Ясно. А вы не испугались?

   - Да никогда в жизни!

   Остальные солдаты, поддерживая своего командира, убедительно заверили майора, что им, доблестным воинам, страх неведом вообще. Они ничего не боятся, даже смерти. Нежный не верил им ни на грош. Такое поведение конвойным не свойственно. Почему они вступили в бой?

   - Смелые, это хорошо, - похвалил солдат майор. - Но вот не пойму, зачем вы перестрелку затеяли? В зале полно людей, вот, даже дети были, кто-нибудь мог и пострадать от шальной пули.

   - Так что, позволять чехам творить здесь всякие гадости? - вскинулся сержант. - Ни за что! Надо давать отпор этим... смуглым! Это наша земля, мы не позволим им здесь командовать! У меня, чтоб вы знали, друг на Кавказе погиб! Его в спину застрелили!

   - А моего друга чехи здесь порезали, - подключился один из рядовых, двое других энергично закивали.

   Нежный не поверил в застреленных в спину друзей. Он хотел узнать истинную причину, по которой конвойные вступили в бой, преодолев страх. Будь у него достаточно времени, он бы их расколол и традиционными способами, но федералы уже демонстративно поглядывали на часы. Требовалось проделать нечто необычное.

   - Ты мне врёшь, - зловеще процедил майор сквозь зубы. - Наказание - смерть!

   Он выхватил пистолет из наплечной кобуры, снял с предохранителя и приставил ко лбу сержанта. Но тот не верил, что его пристрелят на глазах у всех, и победно улыбался. Выбора не было. Нежный улыбнулся ему в ответ и нажал на спусковой крючок. Гражданка Лапина охнула и повалилась на пол в обмороке.

***

   Эдуард Сергеевич не пожелал говорить о делах за обедом, Дина не посмела перечить своему царственному деду, так что Виктору за столом пришлось обсуждать проблему глобального потепления, которое его совершенно не беспокоило. По выражению лица девушки было очевидно, что её этот вопрос волнует примерно в той же степени. Не обращая внимания на их неодобрение, король бодро рассуждал о таянии ледяного панциря Антарктиды и его вероятных последствиях.

   Виктор ожидал, что трапезу разделят с ними придворные, но обедали они втроём, вокруг никаких придворных не наблюдалось. Либо здесь не принято за едой составлять компанию монарху, либо король как-то обходится без придворных. Впрочем, Виктор тоже прекрасно без них обошёлся.

   Все блюда были просты и незатейливы, зато отлично приготовлены. Виктор выразил восхищение мастерством королевских поваров, но Эдуард Сергеевич, ехидно улыбаясь, сообщил ему, что никаких поваров в Крепости нет, в том числе и королевских, а еда доставляется с поверхности, из самого обычного кафе. Промокнув губы салфеткой, король, казалось, заодно стёр с них и улыбку, и принял строго деловой вид.

   - Мне показалось, что проблемы пингвинов в Антарктиде ни принца, ни принцессу совершенно не волнуют, - серьёзным тоном заявил он.