Путешествие вверх (СИ)

Файа относились к людям, как к ценной дичи, которую нужно беречь и разводить, но лишь затем, чтобы демонстрировать свою хитрость и удаль, убивая её. Правда, сейчас внизу царил относительный мир, — точнее, Анмай не обнаружил признаков больших войн. В последнее время файа было уже не до людей. Предстоящая гибель Первичного Мира и для них была достаточно трагична, да и отношения двух рас, живущих рядом два долгих тысячелетия, не сводились к одним военным конфликтам, — они оказались очень запутанными и сложными.

У здешних файа хватило ума не пытаться завершить Игру Эрайа победой, — своих сил им бы всё равно не хватило, а помощь извне лишила бы затею последних крупиц смысла. К тому же, файа внизу лишь формально составляли единство. Они жили множеством отдельных городов, селений, общин. Каждая из них была, по сути, независимой, в том числе и в своем отношении к людям. Кое-где файа содержали «своих» людей, и те искренне поддерживали их, — даже в войне с свободными собратьями. Но вот файа, помогавших людям в войне, не нашлось, — их презрение к ним было повсеместным и абсолютным. В иных общинах процветало самое натуральное рабство, в иных, — жертвоприношения, живо напомнившие Вэру историю его родины. Он знал, что должен всё это прекратить, но, в то же время… хотел сам поучаствовать в Игре, — хотя, конечно, не на стороне палачей.

При уникальном могуществе файа такие Игры были неизбежны. Они могли творить всё, что угодно, — потому, что никто не мог помешать им. Проблема была проста до крайности, — и потому почти неразрешима. Прекратить Игру силой было несложно, — но вступать в войну с собратьями «Укавэйра» не хотела: этому мешал древний и сильнейший запрет на междуусобную рознь у файа, и вполне реальная опасность бесславной гибели.

Всего пять дней «Товия» кружила над Эрайа. На шестой (335-й до дня «С» по его личному календарю), день Анмай решил сесть. «Укавэйра» не возражала, — ведь «Товия» прибыла сюда именно для этого.

Они выбрали для посадки район околополярных степей Куайа, — наиболее спокойный по данным предварительной разведки, у самой мирной границы между файа и людьми. К тому же, там был самый спокойный и лучший на всей Эрайа климат вечной весны.

Вновь запустив свои нейтринные двигатели, «Товия» с величественной медлительностью развернулась и стала медленно спускаться, гася орбитальную скорость. Внутри колосса, в многоугольной рубке, не отрываясь от экранов застыла пара.

Притемненное экранами солнце казалось серебряным шаром в бледной жемчужной короне. В его сиянии терялись даже орбитальные крепости, свет гасил звёзды, неподвижное небо казалось угольно-чёрным, пустым и плоским. Медленно, незаметно для глаз, в нём росла, надвигаясь, гигантская сфера Эрайа, сияя воздушной синевой, нестерпимо сверкая белыми спиралями и полосами облаков, — нестрашными на вид тайфунами и грозами. Ничего больше различить пока было нельзя.

«Товия» описывала гигантскую дугу, чтобы опуститься на ночной стороне по-прежнему незаметно-медлительно приближавшейся планеты. Она наплывала сияющей выпуклой стеной, становясь всё ярче, и занимала уже всё поле зрения, — огромная, перистая голубовато-белая на дневной стороне, синевато-чёрная, — на ночной. Анмай попытался разглядеть очертания берегов, или хотя бы огни городов в ночной тени, но тщетно. Яростный отблеск атмосферы скрывал всё.

Эрайа приближалась. «Товия» падала всё стремительнее, движение поверхности под ней уже было хорошо заметно, и становилось всё быстрее. Анмай видел чисто-белые, тончайшие резные облака, под которыми смутно угадывались очертания морей и континентов. Он попытался понять, над каким местом они пролетают, но не смог. Моря были, как и положено, синими, на рыжеватой суше виднелись темные пятна, которые могли быть лесами, а могли и озерами. Никаких городов, полей, дорог с такой высоты не различалось, но изображение было столь подробным и красочным, что у пары просто захватило дух. Хотелось смотреть и смотреть на это, не отрываясь.

Вэру показалось, что он видит огни городов, тускло просвечивающие сквозь розовеющие закатные облака, но он не был в этом уверен. Внезапно он понял, что это просто отблеск заходящего солнца на воде, — озерах или реках.

Закат наступил и для них, — уходя за край планеты, солнце расплылось широкой радужной полосой во влажной толще атмосферы. Этот закат был поразительно красив, — на фоне радужного сияния громоздились грозовые тучи. Окаймленные багрянцем, они отбрасывали в космос огромные лучистые тени. В них, едва заметно, трепетали вспышки молний.

Орбитальный закат оказался коротким, — всего через минуту на небе остались лишь вечные звёзды космоса и каменный цветок Алейры, неправдоподобно чёткий и реальный. Казалось, до него всего несколько миль.

Анмай всё же смог разглядеть далеко внизу слабые огни городов, — расплывчатые, неопределенного желто-синеватого цвета, словно пятна тлеющих облаков. Он попытался разглядеть их получше, но в этот миг его прижало к полу, так резко, что потемнело в глазах, — «Товия» гасила орбитальную скорость, чтобы войти в атмосферу, не оставляя огненного следа. Края планеты уходили за горизонт, её поверхность распластывалась, — они незаметно пересекли решающую границу, за которой расстояние до небесного тела становится просто высотой.

Им так и не удалось разглядеть очертания земли, — её скрыли тучи. Быстро замедляя ход, «Товия» спускалась к бескрайнему морю облаков, вздымавшихся, подобно гигантским снежным горам, в золотистом свете лепестков огромной, в полтора угловых градуса диаметром, луны. Облака скрывали землю не полностью, но в черных провалах между ними, куда заглядывали лишь яркие звёзды, ничего нельзя было разглядеть.

Лишь когда до поверхности Эрайа осталось всего пять миль, «Товия» плавно затормозила, потом чуть поднялась и зависла неподвижно. Так она могла парить почти вечно, — о настоящей посадке пока не было и речи.

— А ниже нельзя? — удивился Анмай.

«Товия» промолчала, но отделившийся от неё зонд показал бледное мерцающее пятно в жерле реактора под призраком корабля, очерченным зыбкими струями нагретого воздуха, — огни звёзд в них мерцали и расплывались. Для глаз это было почти незаметно, но всё же… всё же…

— Очень славно, — сказал Анмай. — Наша невидимость никуда не годится. Можно с этим что-то сделать?

— Нет. Остаточная ионизация в дюзе, — неустранимое следствие нейтринной эмиссии, а если мы решим снизить её мощность, то просто грохнемся. Чтобы остаться незаметными, нам надо парить в стратосфере, на высоте не меньше десяти миль. При снижении свечение усилится.

— С такой высоты немногое увидишь. Впрочем… неважно. Всё равно нам придется прокинуть корабль, чтобы встретиться с жителями Эрайа.

— Вы хотите сесть сейчас? — спросила машина.

— Да, сейчас.

— Вряд ли это будет разумно. Ваша безопасность…

— Зависит лишь от моей осторожности. Я запрограммирую весм на подрыв при угрозе потери связи. Тогда не будет вообще никакой опасности.

— Разумеется. Но там, внизу, — не дикари, а высокоразвитое общество, лишь имитирующее дикость. Файа сразу поймут, что в их матричной системе появился чужак. Они прочтут ваши мысли, память, — и нам конец.

— Можно изменить частоту… как-то сделать сигнал весма незаметным?

— Можно, но без полной гарантии. Скорее, это привлечет ещё большее внимание.

— Что ж. Тогда всё будет всерьез. Если меня убьют внизу, — я умру.

Он улыбнулся.

— Если не ошибаюсь, единственный вид связи, которую, даже теоретически, абсолютно невозможно перехватить, — сверхсветовые квантовые функции, две системы тождественно-идентичных микрообъектов. Почему бы не воспользоваться ей?

— Её пропускная способность ничтожна. Обычный разговор она ещё может обеспечить, передачу памяти, — нет. Кроме того, очень велика опасность искажений.

— Понятно. Что вы хотите предложить?

— Вы спуститесь вниз без весма, но с имитирующим его квантовым передатчиком. Мы всегда будем над вами, и, если будет нужно, — мы вмешаемся.