Ностальгия

е же есть — не меньше половины присутствующих носят ту или иную форму, а вдоль тротуара туда-сюда фланируют моторизованные патрули с хмурыми военными копами. Такая их судьба — службу свою поганую тащить, когда все веселятся. Вечер хорош удивительно, легкий теплый ветерок шевелит ветви, небо, чистое от туч, играет переливами Спирального созвездия. И все бы хорошо, да вот не знаю я, куда податься после того, как с Гусом попрощался, а толкаться среди веселой толпы одному — не в кайф. Грустинка какая-то завязла глубоко внутри, хочется посидеть где-нибудь в тихом месте, или поговорить с кем неспешно, по душам, да нет такого места сегодня в Марве. Все заведения забиты до отказа, гул и гомон там такой, что собеседнику кричать приходится, даже в массажные салоны очередь и девочки расписаны на часы вперед. Форт-Марв отрывается напоследок, словно последние дни живет, гудит голосами, наперебой обсуждая недавние перестрелки и зачистки местности.

Потихоньку схожу с ума. Потому как, несмотря на поздний час мне так не терпится позвонить единственному человеку, кого я сейчас хочу видеть. Госпоже лейтенанту. Господи прости, свинство какое! Я совсем мозги растерял. Так я думаю про себя, а руки, тем временем, достают коммуникатор и набирают необходимый код. Почти полночь! Сердце колотится, грозя продолбить туннель наружу. Что я ей скажу? Каким идиотом буду выглядеть?

— Лейтенант О’Хара, слушаю вас. — лицо Шар вовсе не сонное, чего я сильно опасался. Она внимательно смотрит на меня. Глаза чуть прищурены. Узнает. — Трюдо? Что случилось? Тревога?

— Добрый вечер, мэм. То есть, доброй ночи… — я совсем смешался. “Доброй ночи” — вроде как пожелание спокойного сна. — Мэм, ничего не случилось. Простите, что разбудил вас. Черт под руку толкнул. Я уже жалею, что позвонил.

— Ага, значит, все-таки, ничего не случилось… — она заметно расслабляется, — Тогда в чем дело? Давайте без предисловий, Трюдо. Я уже поняла — вам неловко за поздний звонок, и вы обычно более воспитаны. Так что можете перейти прямо к делу.

— Черт возьми вашу прямолинейность, лейтенант, мэм! — я совсем смешался и уже не соображаю, что несу. Была не была! — Дело у меня простое, мэм. Я решил воспользоваться вашим приглашением в бассейн. Помните, в Зеркальном?

— Вы большой оригинал, Ивен… — она даже игнорирует то, что я только что послал ее к черту. Или делает вид, что игнорирует. — Бассейн? Ночью? На вас спиртное плохо действует. Не пейте больше.

Раз решившись, я иду до конца. Теперь меня танком не остановить. Я почти успокоился — самое страшное позади. Набираю воздуха.

— Мэм, я не пьян. Немного легкого вина — не в счет. Не в моих правилах звонить даме спьяну, да еще ночью. Я прошу вас составить мне компанию. Ночью в бассейне здорово. Вы не пожалеете, мэм. — видя ее удивление, но вовсе не гнев, продолжаю: — Мэм, я понимаю, вы можете быть заняты. У вас могут быть личные причины для отказа. В конце концов, вы можете сослаться на нарушение субординации. Но, если это мне поможет — я очень боюсь,