На пути в рай

Начался дождь, холодная вода просачивалась под броню. Мы разбрелись в поисках укрытия. Большинство устроилось под поваленными бурей соснами, но мы еще целый час искали место поудобнее и километра на три удалились от своих компадрес. Мавро уверял, что где-нибудь поблизости обязательно отыщется отличная теплая пещера. Мы нашли большое светло – синее пустое бревно, достаточно просторное, чтобы вместить нас всех, и Завала очень хотел устроиться там, но Мавро пальнул в бревно из лазера, и оно тут же захлопнулось. Если бы у нас хватило ума забраться в него, мы были бы проглочены целиком. Наконец мы нашли то, что искали: на склоне холма в зарослях у ручья лежал гигантский пустой череп какого-то хищника. Он был так велик, что мы впятером смогли разместиться в нем, защищенные от ветра и дождя. В тонких местах череп оказался странно прозрачным, сквозь него почти можно было видеть, и вообще он не был похож на череп знакомых мне животных – хрупкий и угловатый, и зубы в челюсти тоже необычны для хищника. Как хрящевые зубы некоторых рыб, зубы и челюсть – одно целое, просто заострения на конце кости.

Мы заткнули щели в черепе сухой травой и веточками, чтобы в наше убежище не проникал ветер, потом согрели камень короткими выстрелами из моего лазера. Сняли шлемы: воздух был чистый и свежий. Все очень замерзли и просто сидели, отдыхали и смотрели, как заходит солнце. Старались набраться сил, чтобы затем приготовить ужин. Сутки на Пекаре – всего двадцать часов, поэтому солнце садится здесь быстрее, чем на Земле, особенно в горах и в облачные дни. Казалось, просто выключают свет. Такие здесь сумерки.

Немного погодя Завала хмыкнул и несколько нервно спросил:

– Интересно, что это за животное. И чем оно питалось?

Вопрос показался мне странным. Мы видели в симуляторах речных драконов – Кава но Риу. Огромные пурпурные змееподобные существа, с такими слабыми конечностями, что они не могут ходить, а только ползают. Это, должно быть, череп исключительно крупного экземпляра. Зубы изношены и поломаны. Я указал на них и объяснил:

– Эти зубы явно предназначались для того, чтобы ловить и удерживать добычу. – Потом показал на зуб у моей ноги. – А у этого длинные острые края, он для пережевывания мяса. Очевидно, животное это хищное.

Завала еще больше испугался.

– Si, но что оно ест? Мавро ответил:

– Очевидно, что-то медлительное, тупое и жирное. Наверное, он питался японцами.

Все рассмеялись. Мавро пошел к машине, достал пакеты с рисом и овощами, бутылки сакэ. Я почувствовал себя легко, был доволен и готов не спать и дальше. Мы подогрели ужин, и за едой Завала сказал:

– Знаете, что мне это напоминает? Мы с друзьями в юности так спали в кустах. А вы?

Я много лет не спал под открытым небом и должен был согласиться – когда спишь на воздухе, чувствуешь себя прекрасно.

Завала предложил:

– Давайте рассказывать страшные истории. Слышали о вампирах мозга? – И он рассказал старую байку о человеке таком умном, что ему не с кем было поговорить. И он создал Искусственный Разум, способный поддерживать с ним беседу. Когда этот человек умер, ИР почувствовал себя одиноким и создал биоразум, мозг, весивший двенадцать килограммов и обитавший в собственном кимехе. Но для того, чтобы оставаться живым, этот новый мозг нуждался в постоянном притоке крови, и Завала рассказал обо всех причудливых и сложных способах, какими биоразум снабжал себя кровью. Глупая байка; она была старой уже во времена моей юности.

– Я знаю одну историю, – заговорил Мавро, когда Завала закончил. – Это подлинная история. В моей молодости, когда я дружил со студентами технического колледжа, у меня был друг по имени Ксавье Coca, и у него был прирожденный Дар. В пси – тестах он набирал 991 очко. Во всей галактике не наберется и ста человек с таким сильным Даром, и власти пристально следили за ним, ожидая, когда он созреет, чтобы использовать его способности. Ксавье много времени проводил, исследуя миры, которые никто, кроме него, не мог видеть. Он утверждал, что реальность напоминает лук, с бесконечным количеством слоев один под другим, находящихся под тем единственным слоем, который мы можем видеть. Мы способны в нашем теперешнем состоянии видеть только верхний слой, но он с помощью своего Дара проникал в один за другим, чтобы поглядеть, что там, ниже, познать такие уровни вселенной, которые нам недоступны. На каждом уровне есть животные и разумные существа. Некоторые из этих существ есть и в нашем мире, но в иной форме, а некоторые вообще бесформенны. Люди обитают в нескольких вселенных одновременно, но большинство осознает реальность только одного уровня. Например, если бы мы смогли воспринять альтернативную вселенную, которой владеющие Даром дали номер шестнадцать, мы бы увидели себя в виде растений – шары разноцветной энергии, со щупальцами из света, лишенные всякого волевого начала. Не существа, которые действуют, а такие, над которыми совершают действия.

Однажды мы с Ксавье слушали музыку, и я почему-то без всякой причины очень испугался. Ксавье долго смотрел на меня, потом взмахнул рукой, и страх прошел. Он сказал, что на шестнадцатом уровне на меня напало некое существо и стало поедать меня.

В той вселенной мы далеко от своего центра. Но то, что в нашей вселенной представляется нам простыми морскими моллюсками, на самом деле существа редкого и светлого разума.

Все вы знаете лишь одну вселенную, в которой воюют Объединенные Нации. Они шлют на войну всех, обладающих Даром. Но только Одаренные понимают сущность этой войны и только они знают сущность нашего врага. Только горстка знает, как вести войну на этом уровне.

Мавро замолчал. Я и раньше слышал такие рассказы. Не могу утверждать, что верил в них. Но и никогда не слышал, чтобы говорили с такой убежденностью, как Мавро.

Мавро чихнул от холода, потом выстрелил из лазера в кусок скалы у своих ног и протянул руки, грея их у раскаленного камня.

– Ксавье никогда не объяснял мне, что именно пытается отыскать. Но он говорил о том, что, если мы выиграем эту войну, настанет время, когда сознание всего человечества объединится. Оно постигнет сущность угрозы из другой вселенной, и в то же мгновение угроза исчезнет. И вместе с ней исчезнут всякий эгоизм и жадность. Он верил, что когда-нибудь это произойдет. Не в наше время и, может, не через сто поколений, но произойдет.

Когда ему было четырнадцать лет, он сказал мне, что проник в место, которое Одаренные называют Тен-селл, и смотрел, как наши воины сражаются с врагом. Его Дар еще не созрел тогда, и Объединенные Нации не собирались еще несколько лет привлекать его к службе, но он сказал мне, что отправится в это место и бросит вызов враждебному существу. Он собирался вступить с ним в бой. Я задавал ему множество вопросов, но он объяснил мне только, что оно выглядит как большой черный сгусток искривленного металла и что оно само тоже далеко от своего центра в той вселенной; у него свои ограничения.

Я спрашивал Ксавье, угрожает ли ему опасность, и он ответил, что для того, чтобы отправиться на бой, он должен покинуть свое тело и. уйти в Тен-селл, перенести центр своего существа в место, где нет времени. Если он проиграет битву, погубит себя в нескольких вселенных. И часть его умрет. Но больше всего он боялся, что будет сильно ранен и не сможет вернуться назад к своему телу. У него не будет способа найти обратную дорогу, и часть его погибнет безвозвратно.

Он просил меня следить за его телом, пока он будет отсутствовать, караулить вместе с другими ребятами из колледжа. Мы должны были стоять рядом с ним и звать его по имени.

И вот мы пошли к нему домой и сели у его кровати. Он закрыл глаза и перестал дышать, и мы стали звать его и применять сердечно – легочные средства. Но он так никогда и не вернулся в свое тело. Мы похоронили его.

Неделю спустя я ощутил его присутствие. Не слышал его и не видел, но чувствовал. Та его часть, что сохранилась, искала свое тело. Я много раз чувствовал это в течение долгих лет. И рассказываю вам это потому, что он сейчас здесь, стоит сразу под холмом.