Измерение инкогнито (СИ)

Ближайшее дерево-исполин оказалось и самым маленьким среди них — «всего-то» метров шесть в диаметре, сколько же это обхватов, Максим сосчитать даже и не пытался. Ровный, словно у мачтовой сосны, ствол поднимался над лесом на невообразимую высоту. Пышная, но не слишком развесистая крона начиналась лишь где-то метров через пятьдесят от земли.

Дерево стояло несколько в стороне от других и было окружено веселой зеленой лужайкой. Потрогав светло-коричневую и мягкую, словно у пробкового дерева, кору, Максим прижался к нему, раскинув руки. Щека ощутила приятную теплоту шершавой поверхности. Видимо дерево было еще молодым, о чем говорил светлый цвет коры, по сравнению с тем деревом, которое он видел в городе.

Максиму показалось, что он пытается обнять стену или Останкинскую башню.

Внезапно ему послышался негромкий шорох, а сверху и немного сбоку — по правую руку от него — на землю посыпалась труха. Задрав голову, Максим неожиданно встретился глаза в глаза с… Он не знал с кем. Низко висящее солнце оказалось прямо за головой неизвестного и от того черт его лица, как следует, разглядеть не получалось.

Максим видел только темный силуэт головы на светлом фоне неба, тело же скрывал толстый ствол. Голова торчала примерно в пяти метрах от земли, казалось, что она растет прямо из дерева.

Максим сделал шаг назад и осторожно, приставными шагами, пошагал в обход, пытаясь разглядеть обладателя таинственной головы. Мышцы его ног напряглись, инстинкт самосохранения настоятельно советовал дать стрекача, казалось еще один шорох — и ноги сами, во всю прыть, понесут его отсюда в такой надежный и родной мир.

— Гиллямо хисто нарис форо ко ма равино!!! — послышался сверху строгий окрик.

Судя по звучанию, голос принадлежал, скорее всего, парню примерно его лет — ровеснику — что несколько успокоило его нервы. Похоже на греческий с итальянским акцентом.

— Э-э, что вы сказали? — Максим словно вкопанный застыл на месте.

— Гил-ля-мо нар-рис! — по слогам, словно тупому, глухонемому ребенку, повторила голова.

— Извините, я не понимаю по вашему — сказал Максим.

— Бурргис варрамис!

По нервным интонациям, Максим понял, что обладатель головы ругается. Теперь, вроде на латынь похоже.

— Варрамис, варрамис — громко произнес и закивал Максим, пытаясь наладить контакт, однако видимо эти слова еще больше разозлили незнакомца.

Из-за ствола, наконец-то, показался обладатель головы, в полный рост. Это и впрямь оказался юноша примерно одних лет с Максимом. На нем ладно сидела белоснежная и довольно изящная, кружевная рубашка, зеленые обтягивающие штаны и, в тон им, жилетка. На его поясе висел тонкий меч, а может быть рапира или шпага — Максим не очень то разбирался в холодном оружии. Длинные белокурые волосы опускались до самых плеч, из за которых выглядывали острые кончики ушей.

«Эльф» — мелькнула мысль у него в голове. Этот сказочный персонаж — однако вполне материальный — сжимал в руке лук с наложенным на него стрелой, острый конец которой глядел прямо в лицо испуганному и ошеломленному мальчишке.

Однако вовсе не сказочный и необычный вид незнакомца столь ошеломили Максима, а то, что тот стоял на стволе. Стоял в прямом смысле слова — параллельно земле — ствол дерева оказался у него под ногами. «Акробат какой-то» — подумал Максим — на присосках он что ли? Но юноша и сам прекрасно видел, что ни каких присосок на его коричневых полусапожках, ни других механических приспособлений не было, да и не удержали бы ни какие присоски-крючки-веревочки на шершавом стволе. Передвигался же незнакомец уж очень легко и не принужденно, гуляя вокруг ствола, словно по твердой земле. А еще Максим, совершенно определенно, отметил, что длинные волосы эльфа не свисают к земле — как это положено согласно закону всемирного тяготения — а вполне мирно покоятся на его плечах.

Максим, словно остолоп, пялился на него с открытым ртом, не в силах пошевелиться.

— Варамис — еле слышно пролепетал по инерции Максим.

— О-о-о бургис варамис! — простонал эльф, закатив глаза, однако лук опустил и одновременно зашарил правой рукой на груди.

Максим разглядел что он совершает какие то таинственные манипуляции с овальным медальоном, который висел на серебристой цепочке, охватывающей его тонкую шею.

— Бургис варамис, бургис варамис, гоблин пустоголовый — услышал Максим.

— Ой, я вас кажется понимаю! — обрадовался Максим.

— Неужели! — съязвил эльф, пряча медальон под рубашку.

— А что вы до этого говорили? — спросил Максим.

— Я сказал убери свои грязные руки от моего меллирона — сказал молодой эльф, вновь натягивая лук.

— Да не нужно мне ваше дурацкое дерево, забирайте его обратно — вдруг разозлился Максим — и ни какой я не гоблин, вы что совсем глаза потеряли?

Эта внезапная вспышка гнева неожиданно позабавила эльфа. Он улыбнулся во весь рот, обнажив удивительно красивые, белые и здоровые, зубы. Немного подумав, он спокойно убрал стрелу в колчан, который покоился у него за спиной.

— Ладно, не злись. Ты оттуда? — спросил эльф, показывая ладонью на город — я видел, как ты топал с той стороны.

— Да — коротко ответил Максим.

— Ух ты, здорово! — обрадовался эльф, затем вдруг нахмурился и недовольно пробормотал: «Ну и задам я этому старому Хилосу».

— А кто такой этот Хилос? — не сдержав природного любопытства, поинтересовался Максим.

— Хилос — старый леший, а получит он у меня за то, что наврал мне. Дня три назад я отправил его на разведку в город, так он мне наплел невесть что: будто населяют город монстры, похожие на лягушек. Небось отсыпался где ни будь, старый лентяй. Или у вас все же есть монстры? — с надеждой спросил эльф.

— Да нет у нас ни каких монстров — неожиданно обиделся Максим.

— Тогда может расскажешь мне о своем городе? Давно хотел там побывать, да только наш король не разрешает тем, кто не достиг возраста зрелости, покидать пределы леса. Да, кстати, что это ты все вы, да вы? Я здесь один, или у тебя что, в глазах двоится? — эльф комично скосил глаза к переносице.

— Это я так, на всякий случай — сконфузился Максим, глядя как эльф ловко спрыгнул на землю.

Эльф безо всяких комплексов, словно старого знакомого, взял его за руку и отвел немного в сторону, где на веселой лужайке бурно росли сочные травы. Максим тупо плелся за ним следом.

Выставив руку вперед, эльф повернул ее ладонью вниз и повелительным тоном, произнес какую-то абракадабру. Округлившимися от удивления глазами, Максим наблюдал, как из под земли лезет гриб. Много раз он видел нечто подобное в передачах о природе. В убыстренной записи… в очень убыстренной. Гриб неимоверно быстро пер из земли, словно его накачали анаболиками — светло-коричневая шляпка гриба, за считанные секунды, распухла до размеров головы, затем увеличилась втрое, достигнув высоты чуть выше колен. Эльф вновь проделал ту же операцию — и на лужайке появился еще один гриб — точная копия первого. Их огромные шляпки невероятным образом изогнулись, образуя нечто весьма и весьма напоминающее… обыкновенные кресла с подлокотниками.

— Ну, присаживайся — сказал эльф, со всего размаху плюхаясь в одно из них.

Максим осторожно — сначала на самый краешек — присел на удивительное чудо природы.

— Да ты не бойся, мои грибы выдержат троих как ты.

Осмелев, Максим поерзал и поудобнее расположился в грибном кресле. Гриб немного раскачивался на своей упругой ножке, однако вполне выдержал его вес и, кстати, весьма приятно пах… грецкими орехами. Было мягко и удобно.

— Да, забыл спросить, как тебя зовут?

— Максим.

— Макс-и-и-им — мелено повторил эльф, будто пробуя его имя на вкус — в общем-то красиво звучит. А меня Цветогором кличут. Ну ладно, давай же, начинай — с нетерпением торопил его эльф.

— Чего начинать? — удивился Максим, похлопывая ладонями о мягкие подлокотники.

— Ну, где живешь, чем занимаешься, что у вас есть интересного?

Следующие полтора часа эльф с упоением слушал рассказ Максима, то и дело перебивая бестолковыми вопросами. Максим скинул кроссовки и носки, с наслаждением шевеля освободившимися из тесного плена пальцами. Закинув ногу за ногу, Максим рассказывал эльфу о дворцах и храмах своего города, о метро, о самолетах, автомобилях, о компьютерах, радио и телевидении, о канализации и центральном отоплении, о театрах, музеях и кино. Эльф слушал его буквально раскрыв рот, и в его глазах явственно читалась зависть к такой интересной и насыщенной жизни.