Полигон (СИ)

От нотариуса они вышли молча, оба хмурые и угрюмые. Светка была на грани истерики, казалось — она вот-вот рванет с места в карьер, бежать неведомо куда и размазывать по лицу слезы. Но Бен крепко держал ее за руку — наверняка потом останутся синяки, но сейчас не до подобных мелочей. Потом поддел под локоть и повел, а скорее уж — потащил пешком, отмахнувшись от Ромки, ожидающего их на улице возле машины. Хотя тот и так понял… Нагнал их три остановки спустя, когда немного успокоившаяся Светка уже перестала вырываться и всхлипывать. «Да не грузись ты раньше времени, — грубовато бросил он. — Что у вас, баб, за манера — загодя хоронить?!» Ну не умел он успокаивать женщин…

Тогда они отвезли Светку домой, Бен поднялся с ней в квартиру, но разговора не получилось. Не получилось его и в следующее воскресенье; их традиционное свидание, уже ставшее за зиму «дежурным», в тот раз как никогда было тягостным для них обоих. Светка устала спрашивать, Бен устал отмалчиваться. Тогда, словно в качестве извинения за все ее прежние оставшиеся без ответов вопросы, он сказал только одно — «Мы с Ромкой едем в Зону». Девушка угрюмо скуксилась и обронила только «Ну вот…» Они скомкано распрощались, а через несколько дней Бен уехал.

А может быть, так лучше? До сих пор о походе знали только те, кого Бен не считал своими сторонниками. Не лучше ли узнать хотя бы кому-то, стоящему на его стороне? Так, на всякий случай… Наверно, секретность не сильно от этого пострадает…

…Тем временем ходоки миновали покосившийся павильончик автобусной остановки с разросшимся посередине кустом; слева остались железобетонные коробки какого-то разрушенного «промобъекта». Порывы сырого ветра то и дело доносили то невнятные подвывания, то глухие хлопки.

— Да собаки, — равнодушно и лениво пояснил проводник. — Опять какая-то тварь в «плешку» влетела.

Бен крутил головой по сторонам — все было внове, все любопытно, но ни справа, ни слева в пределах видимости ничего интересного не происходило, а впереди обзор загораживала широкая спина дяди Геры.

Вдруг очередной порыв ветра донес обрывки человеческой речи.

— Слышали?! — встрепенулся Бен.

— Блокпост впереди, — проводник обернулся к ведомым. — Вот и дотопали.

Навстречу вышел упакованный в защитный комбез сержант.

— Привет, дядь Гер!

— Виделись уже сегодня…

— А это что за туристы с тобой? — сержант недоверчиво смерил взглядом спутников сталкера.

— Туристы? — усмехнулся дядя Гера. — Ты фотки распечатанные достань и увидишь, что это за туристы. Уговор насчет «коридора» был. Ты вроде должен знать.

— Сергачев! — донеслось из-за преграждающей путь ржавой трубы полутораметрового диаметра. — Что там такое?

К сержанту подтянулся старлей — видимо, начальник поста. Увидев Ромку и Бена, он придирчиво вгляделся в их лица, потом сверился с мятой распечаткой, которую вытащил из кармана.

— Проходите, товарищ капитан. Вас ожидают, — козырнул старлей и кивнул в сторону вышедшей из-под маскировочного тента невысокой коренастой фигуры.

Ромка прошел вперед. Бен, которому по-прежнему было немного странновато величать друга офицерским званием, слегка фыркнув, гордо протопал мимо военных. И остановился в паре шагов перед незнакомцем, протянувшем Ромке ладонь для рукопожатия:

— Приветствую! Капитан Грищук.

Грищук выглядел постарше Ромки лет на пять-семь. Крепкий, костистый и широкоплечий. Но, отметил про себя Бен, вид капитан Грищук имел несколько карикатурный, словно гипертрофированный вояка из комикса. Его торс в громоздкой разгрузке казался прямо-таки квадратным, а стянутые берцами лодыжки — слишком тонкими по контрасту с массивным верхом.

— Ну, раз мы оба капитаны, то можно просто Василий, — он тряхнул ромкину ладонь.

— Здравствуйте… Я — Роман Фадеев. Командиром группы назначен я. Хотя, похоже, заочно мы уже знакомы? — Ромка посторонился и пропустил вперед Бена, давая тому возможность соблюсти привычный ритуал вежливости.

От Бена не ускользнула незамеченной странная, оценивающая — даже не ухмылка, а тень ухмылки на лице Грищука. Да и руку его Василий тиснул слишком крепко, заметно крепче, чем стоило бы согласно ритуалу знакомства. Словно задался целью с ходу измерить силу нового товарища по команде. Но пережать Грищука Бен даже не пытался — не потому, что это могло оказаться заведомо проигрышным делом. Просто мысль об этом мелькнула и тут же была отодвинута далеко на задний план накатившим, словно взрывная волна, чувством опасности.

Подобного по силе ощущения Бен не испытывал еще ни разу… Ни держа в руках флакон с ядом, ни стоя возле машины с перерезанным тормозным шлангом во время тестирования. Может, потому, что все те вещи были опасны для него потенциально, но не явно? Ведь никто же не мог заставить Бена всерьез сесть в поврежденную машину и завести мотор. Или выпить чай с отравой. Бен прекрасно понимал, что все это просто испытания — он слишком ценен для того, чтобы ему причинили настоящий вред. А от Грищука никуда не деться. С ним придется идти вместе, он направлен «сверху» третьим членом группы. И невозможно отправиться врозь, двумя группами, или вовсе отказаться идти. Он обязательно будет в одной команде с Беном; и не из-за этого ли от него разит такой невероятной опасностью?!

Не только для Бена. Для них обоих. А вот для проводника, как ни странно — нет. Вернее, для него — что-то неопределенное, зависящее от обстоятельств.

Кажется, даже от скептически настроенного Ромки не укрылось, как ладонь Бена чуть не отдернулась от руки Грищука. А тот смотрел на юнца безразличным, непробиваемым взглядом — Роман сам мог изобразить такой взгляд, когда требовалось скрыть свои чувства или намерения.

Что скрывать Грищуку?! Видимо, есть что…

Разжав ладонь, Бен чуть было не вытер ее машинально о штанину. Но вовремя остановился и сделал вид, что нашаривает что-то нужное в боковом кармане. Грищук — Роман мог бы поклясться — рассмеялся про себя. Естественно, его равнодушная физиономия внешне при этом не дрогнула.

Отстегнутая маска висела спереди на ремешках; Грищук провел левой рукой по верхней губе, словно приглаживая несуществующие усы. «Наверно, были, да перед походом сбрил», — отметил Бен. — «Чтоб под маской не мешали и не кололись».

— Ну что, двигаем?! — Грищук положил конец затянувшейся паузе и выволок из-под навеса свой рюкзак. Взгромоздил его на плечи, затянул фиксирующий набедренный пояс и взял со скамейки автомат.

— КПК всем обесточить, — Роман вспомнил наказ Шепелева. — Да-да, всем. Дядя Гера, к вам это тоже относиться! Проводник идет первым, я — вторым, Вадим — в середине, Грищук замыкает.

— Ну, бывай, старлей! — Грищук помахал рукой начальнику блокпоста.

— И вам удачи!

Впереди было пустое шоссе с растрескавшимся по краям, но еще вполне целым асфальтовым покрытием. Но дядя Гера скомандовал:

— Сворачиваем и идем вдоль дороги вон там, за деревьями.

«За деревьями» подразумевало — справа от пирамидальных тополей, ровненько торчащих серо-коричневыми пиками через каждый десяток метров. Естественно, никто не спорил. Но и вопросов не задавал. Им не было это интересно… А Бен прекрасно чувствовал сам, что на шоссе есть что-то опасное, но почти детское любопытство толкало под локоток узнать — а что именно? И он рискнул. Тем более что отвлекать проводника здесь неопасно, впереди никаких ловушек нет — по крайней мере, на добрую сотню метров.

Бен это ясно осознавал. Но сам не смог бы вспомнить — когда вдруг проснулась эта четкая уверенность? Он теперь так же ясно чувствовал невидимую опасность, как мог бы увидеть открытый канализационный люк у себя под ногами, например. И уж естественно, обойти его — а не шагнуть прямо туда.

— Дядь Гер, а что за аномалия слева от нас на дороге?

Проводник покосился на него через плечо.

— А ты керамзитину брось — и увидишь.

Бен бросил. Коричневый комок ударился о невидимую преграду и отскочил в сторону, при этом над дорогой раздалось гулкое «гоу!»