Наблюдатель

Чжоу Ван увидел на пороге хорошо одетого японца с маленьким чемоданчиком и засуетился.

- Проходите, господин, проходите. Надеюсь, вам понравится у меня. Вы с дальней дороги? Я вижу, вы нуждаетесь в отдыхе. Разрешите взять ваш чемоданчик?

Японец действительно выглядел серым от усталости, несмотря на безукоризненный костюм-тройку, черный котелок на голове и фигуру чемпиона - полутяжеловеса.

- Желаете выбрать комнату? Прошу наверх. Комнаты отличные, есть как раз две свободные. Добрый день, госпожа Итиро, - поприветствовал Ван средних лет японку, спускавшуюся по лестнице. Та ответила сухим кивком. - Ваша соотечественница, - сказал он спутнику. - Прелестная женщина! К ней ходит один мужчина, лет на десять моложе ее, представляете? Каковы нравы!

Чжоу Ван открыл ключом комнату. Едва он зашел туда, с китайцем произошла вдруг резкая перемена. Мандарин-болванчик исчез. На японца в упор смотрели стальные глаза-щелочки, будто триплексы танка.

- В чем дело? - жестко спросил Ван. - Я запретил вам появляться здесь!

Лама тяжело опустился на стул.

- Господин Ляо, мы упустили его. Он ушел. Я не выполнил задание.

Несколько секунд Ван разглядывал собеседника. Потом спокойно спросил:

- То есть как ушел? Как вы посмели прийти после этого?

- Его вели от самого аэропорта прямо до отеля. Номер прослушивался тайной полицией, они писали весь разговор на магнитофон. Господин Ляо, простите, я брал на операцию лучших боевиков!

- Не сомневаюсь, - безо всякой иронии отозвался Ван. - Однако, мне кажется, говорить здесь опасно. Вы на машине?

- Конечно.

- Тогда поехали.

Сидя за рулем своей машины, Стив Айлин почти ненавидел прокурора Йадзаву, сидевшего рядом с ним. Мерзкий старик, корчащий из себя оракула. Царственный и спокойный, и ему нет дела до чужих страстей и переживаний. Это чужая карма, крест, персональный для каждого человека. Вечно бесстрастное, будто высеченное из камня лицо, не выдающее эмоций, не желающее принимать на себя чужую карму и делиться своей собственной.

- Мне все равно, - мрачно сказал Стив. - Пусть даже вы и правы, хотя мне кажется, вы выстроили свою теорию из воздуха. У вас нет ни одного доказательства.

Машина неслась по почти пустому шоссе. Навстречу двумя аккуратными рядами бежали изящные японские кедры, похожие на бесконечный почетный караул.

Йадзава глядел в окно, будто его ничто не интересовало, кроме этой дороги с белыми разделительными полосами, деревьев и залитых водой рисовых полей вдали.

- Вы до неприличия молоды, господин Айлин. До неприличия - потому что, раз поверив во что-то, никогда не отступаете, не оглядываетесь назад и не желаете аккумулировать в себе опыт других.

- Спасибо, - буркнул Стив. - По-вашему, я просто большой упрямый и глупый ребенок.

- Нет. Вы сыщик-профессионал, иначе бы вы не поехали со мной. Согласен, в мою версию трудно поверить, и тем не менее она одна может объяснить все факты.

Йадзава-сан поудобнее уселся на сиденье и продолжал:

- В поезде ехали две женщины, похожие, как сестры-близнецы. Тот молодой человек, Янтава Кадзиоки, решил, что первая из них ехала с ним всю дорогу до Токио, а другая осталась в пригороде. Но ведь вспомните, как она резко изменилась! Сначала любезничала, даже легко согласилась на близость, а затем сделала вид, что этого парня видит впервые.

- Ну и что?

- А то, что она действительно не знала Кадзиоки! Это была та, другая женщина. Она убила первую в пригороде, во время стоянки поезда, изуродовала ей лицо, срезала подушечки пальцев у трупа. Потом переоделась в ее одежду и снова села в поезд. Эта женщина просто заняла чужое место и сделала все так ловко, что никто ничего не заметил.

- Я вижу, куда вы клоните, - сквозь зубы проговорил Айлин, ожесточенно нажимая педаль газа.

- Да, вы правы. Вы сами рассказали мне о ниндзя. Убийство той женщины, фон Гедерика и подпольщика в Йокогаме - дело рук одного человека. Только ниндзя мог нанести такие удары и уйти незамеченным.

- Он мог быть просто сообщником той женщины в поезде.

Прокурор тяжело вздохнул:

- Вы сами не верите в это, господин Айлин.

Ниндзя никогда не имеет сообщников, он всегда действует в одиночку. Он не может положиться на обычного человека, потому что тот способен ошибиться или предать. Нет, у женщины не было сообщника. И если собрать воедино все факты, то вы увидите, что они указывают только на одного человека. Я проклинаю себя за то, что не догадался показать Кадзиоке фотографию. А теперь мы можем опоздать.

И прокурор, вынув из внутреннего кармана карточку, поставил ее на приборный щиток. С нее, чуть приоткрыв губы в мягкой улыбке, доверчиво смотрела Наденька Жданковская.

Стив Айлин высадил Йадзаву у здания прокуратуры, а сам, соблюдая правила предосторожности, оставил машину за два квартала до нужного дома, прошел по улице пешком и поднялся в явочную квартиру, где его ждал полковник Седзин.

- Жданковская нигде не появлялась, господин полковник, - устало произнес он. - Никто из ее знакомых ничего о ней не знает.

Седзин промолчал. Час назад ему сообщили, что номер в отеле пуст, в мебельном фургоне обнаружены пустой магнитофон, подслушивающая аппаратура и три трупа с пулевыми ранениями.

Специально вызванная из Токио лучшая группа экспертов разобрала фургон по винтикам. Пальцы Стива Айлина нигде обнаружены не были.

Пожилая консьержка была очень подозрительной женщиной. Как и все консьержки мира, особенно в таких домах старой постройки, где скрипят деревянные ступеньки под ногами и качаются расшатанные перила, которые вот уже несколько лет обещают укрепить, только где они, эти обещания? Квартиры в таких домах напоминают тюремные камеры благодаря мрачной коричневой краске на стенах и вони из обшарпанных туалетов. В этих домах обитают те, кто, раз опустившись на городское дно, никогда уж больше не поднимутся на поверхность. Японцы придумали им название - итеки, что значит «дно». Очень метко!

- Вы мне заплатите? - скрипуче спросила старуха консьержка.

- Конечно, как договорились.

- А задаток? Вы обещали задаток в двадцать пять юаней!