Апокалипсис "Фунги" (СИ)

Командир взял в руки мой гранатомет, а я двумя руками схватил его за шкирку и поволок, пятясь задом.

- Оставь меня здесь. - Седов указал на вырытое углубление пулеметчика.

Тяжелого командира пришлось усаживать в выемку, чтобы он не торчал наружу. Я сунул ему в руки первый попавшийся автомат, взял в руки гранатомет и.... Увидел как на меня смотрит ствол пушки БМП. Я наивно полагал, что еще нахожусь в ее мертвой зоне, но это было не так. Ствол опустился достаточно низко, чтобы сделать из меня кучу нестыкующихся останков.

Стрелок медлил. Я чувствовал как он смотрит на меня в прицел. Может быть он решил поиграть в ковбоев и ждет когда я сделаю движение, чтобы выстрелить. А может быть перед смертью всегда так. Время останавливается, чтобы насладиться последними мгновениями жизни. У меня был выбор: выстрелить из гранатомета или прыгнуть в сторону, прямо на командира роты.

Я глянул в сторону Седова. Его глаза по пятаку ясно дали понять, что он думает о моих шансах. Но тут мне в голову пришла идея. Нужно было резко прыгнуть вперед, 'щучкой', как в речку. Наверняка стрелок не успеет опустить ствол так резко. Была-не была, думать некогда. Я сиганул и почувствовал ветерок от пролетевших над головой снарядов. Позади бухнуло. Меня не зацепило. Мотор БМП взревел, пытаясь уйти от неминуемой гибели, но с такого расстояния я не мог промахнуться.

Граната попала в надгусеничную полку. Все люки хлопнули выпустив из себя энергию взрыва. Машина заглохла. Боеукладка не взорвалась. Наверное, ее осталось совсем немного, поэтому и не зацепило кумулятивной струей. Из люка водителя показалась окровавленная голова. Водитель вылез наполовину из люка и потерял сознание.

- А у тебя стальные яйца. - Произнес Седов из своей 'прятушки'.

- Спасибо.

- Ты ранен? - Спросил он, только заметив кровавое пятно на моей груди.

- А, пустяки. - Сказал я и упал без сознания.

Пришел я сознание оттого, что кто-то возился у меня на груди. Я открыл глаза и ослеп от яркого света.

- Что, очухался боец? - Спросил меня добродушный мужской голос, лицо которого я не мог разобрать из-за яркого света.

- Да, а вы кто? - Яркий свет немного пугал меня, напоминая истории людей вышедших из клинической смерти.

- Не бойся, не апостол Петр. Врач я, хирург.

- Что со мной. Все на месте?

- Да как сказать...

Я немного напрягся и попытался двинуть конечностями. Они повиновались.

- Мозг выбило взрывной волной, но это относится к легким ранениям, даже без госпитализации.

Я сделал попытку посмеяться, но грудь заболела.

- Подожди, не шевелись пока, а то шов кривой будет. - Попросил меня хирург.

Я приподнял голову и увидел, как он вытягивает окровавленные нитки из моей груди, как рваные края раны тянутся на ниткой. Я снова чуть не отключился.

- Не смотри лучше. Давай просто поговорим?

- Хорошо. Кто из наших выжил, не знаете?

- К сожалению не знаю. Ранения все в основном в голову, тяжелые. С вашей высоты в нашей палатке шестнадцать человек. Ты наверное, самый легкий из них.

- Товарищи мои, какие-нибудь выжили?

- Я не знаю точно, кто были эти парни, которые помогали сгружать тебя, но только один из них сильно ругался, что ты его не выкопал, и просил вынуть у тебя сердце и зашить в грудь булыжник.

У меня перед глазами встал момент, когда я перебирался, через осыпь в окопе. Из под нее торчала рука. Может быть это и есть тот самый боец?

Врач поднес к моему носу комок ваты зажатый в пинцете. Я вдохнул резкий запах, голова закружилась и я оказался во власти причудливых картинок, обрывочных фрагментов и звуков.

Я пришел в себя, в очередной раз, ночью. За тканевой стенкой палатки пели сверчки, изредка слышались движения и негромкий разговор людей. Грудь и голова болели. Хотелось пить.

Под крышей палатки висела тусклая светодиодная лампочка, отдающая свет накопленный за день солнечными батареями. Дневальный поддерживал рукой свое уснувшее лицо. Я решил встать и найти воды. Но мои попытки не увенчались успехом. Организм, на попытки пошевелиться откликнулся сильной болью и головокружением.

- Дневальный! - Прошипел я на всю палатку. - Дай воды!

Тот вскочил, безумно озираясь.

- Чего? - Спросил он в пустоту.

- Я здесь! - Мне пришлось поднять руку, чтобы он меня увидел. - Принеси воды, пожалуйста.

Дневальный подошел ко мне, открыл свою фляжку и поднес ее к моим губам. Лежа пить не получилось. Вода попала не в то горло. Я закашлялся. Боль пронзила грудь, чуть не лишив меня сознания.

Дневальный подождал, когда я откашляюсь, осторожно посадил меня и напоил, как положено.

- Спасибо тебе. - Поблагодарил я дневального, с пониманием отнесшемуся к моему положению. - Теперь аккуратно клади назад.

- Да не за что. Поправляйся.

- Какие новости с полей, чего на фронте слышно? - Наверняка я уже многое пропустил, то и дело находясь в отключке.

- Откуда вас привезли, враг больше не пытался прорваться, а вот севернее Степановки, это где-то в сорока километрах отсюда, нашу оборону прорвали. Я слышал, что туда сняли много подразделений, бояться, что 'Армия Возрождения' и анархисты могут успеть к Элеватору раньше нас.

- Как же так получилось? - Сказать что эта новость расстроила меня, значит ничего не сказать. Страх за жену и отца, но особенно за Камилу, наполнил меня.

- Наши считают, что враг намеренно сделал вид, что пытается прорваться через ваши высоты. Как только вам выслали подмогу, он попер в другом месте.

- Ясно. - Мысль о том, что я должен лежать здесь до полного выздоровления стала мне невыносимой. - Боевые подразделения здесь есть?

- Только охрана и легко раненые, которые могут держать оружие.

- А с нашей высоты бойцы есть?

- Вроде.

- В какой палатке?

- Да тут палаток не густо. Кажется, возле которой БМП трофейный стоит.

- Ну-ка помоги подняться. - Попросил я дневального.

- Ты куда? Рано тебе еще! - Запричитал он.

- Ничего не рано, а вот поздно может быть. Рана у меня легкая, доктор сказал, заживет, как на собаке.

Наверное из-за моего бескомпромиссного тона дневальный решился мне помочь. Злость к врагу и желание, как можно скорее отправиться на подмогу придали мне сил. Меня уже не шатало. Чувствовалась легкая слабость и боль в груди.

- Дойдешь? - Спросил он меня выведя под звездное небо.

- Не сомневайся. Куда идти?

- Туда. - Указал он в темноту. - Вторая палатка.

- Спасибо тебе за все, друг. - Я похлопал дневального по плечу.

- Удачи. - Напутствовал он меня.

Сквозь стенки палатки сочился слабый свет, отражаясь на металлическом корпусе БМП. Я сдвинул в сторону полог закрывающий вход.

- Ты кто? - Окликнул меня в спину знакомый голос.

Я развернулся. Направив в грудь автомат на меня смотрел Марат. Он не сразу узнал меня, потому что мое лицо было скрыто в темноте.

- Марат, живой! - Обрадовался я.

- Серега, скотина такой, на ногах уже! - Он закинул автомат за спину и кинулся обниматься.

- Осторожнее, у меня грудь пострадала. - Предупредил я его горячие обнимания.

- Ну ладно, не буду прижиматься к твоим сиськам. Как ты?

- Нормально. Последние новости быстро поставили меня на ноги.

- Да уж. Немного объегорили нас. А мы тут 'беху' починили и утром собирались к нашим двинуть, к 'Элеватору'.

- С кем?

- Я, Андрей, и еще трое с нашей роты, с легкими ранениями.

- А ты сам-то ранен? - Я осмотрел товарища с головы до ног и не заметил ни одного бинта.

- А то ты не знаешь? - Спросил меня Марат с шутливой интонацией в голосе. - Через меня танк переехал. Я сидел с РПГ и ждал, когда через окоп переедет танк, чтобы выстрелить ему в корму. А он скотина прямо надо мной проехал. Меня засыпало и скрючило так, что я думал, что у меня все сломано. От боли я потерял сознание, и пришел только когда кто-то задел мою руку. Я попытался откопаться и увидел тебя с гранатометом. Хотел вскрикнуть, но даже вздохнуть не мог. Страшно стало, что помощь рядом была, а позвать не могу. Даже паника началась. Сейчас как вспомню... - Марата передернуло.