Дыроколы (СИ)

С кормы на землю тут же сполз трап с поручнями и над ним зажёгся зелёный фонарь, словно

глаз симафора. Похоже, нас приглашали на посадку.

— Все на корабль, живо! — приказал Пересвет и повёл отряд к крейсеру.

Береслава и Сергеев первыми взбежали по трапу наверх и стали по бокам, помогая поднимающимся следом "зелёным". Я и Пересвет остались внизу, прикрывать товарищей. В какое-то мгновение мне показалось странным, что на палубе не видно ни одного члена коман ды корабля. Но я тут же и забыл об этом.

Наконец все "зелёные" очутились на борту. Они прошли дальше по палубе и исчезли из вида за высокими поручнями. Пересвет тронул меня за плечо и подтолкнул к трапу:

— Наш черёд, Рома.

Я оглянулся, Антона нигде не было видно. Пересвет догадался, кого я ищу и успокоил:

— Шагай, атлант на пропадёт, а нам время дорого!

Я стал нехотя подниматься, Пересвет нетерпеливо поджимал в спину. Не знаю отчего, но у меня возникло нехорошее предчувствие. Как то странно получалось: вроде бы спаслись от неминуемой гибели и можно бы расслабиться, но я отчего-то наоборот напрягся и сконцентри ровал внимание на окружающем. Интуиция или преслоутое шестое чувство не оставляло меня в покое, а на языке вертелся один невысказанный вопрос: почему мои напарники ни словом не обмолвились о " Бесконечном"? Насколько я помню, о его участии в нашей операции вообще не было сказано ни слова. Так откуда он взялся? Кто и когда умудрился его вызвать, не поста вив меня в известность? Неправильно всё это…

Палубный настил состоял из пластиковых досок, иммитирующих древесину. Первое, что бросилось мне в глаза — тела лежащих на нём тут и там вповалку "зелёных". Над ними стояла и нехорошо улыбалась Береслава. В руке она сжимала странной формы пистолет, кото рый я у неё никогда не видел. Особенно меня поразил сетчатый набалдашник на стволе, отчего

тот казался эстрадным микрофоном из семидесятых. Не стану врать, сердце у меня в тот миг ёкнуло почище чем селезёнка у ломовой коняги: я понял, что происходит что-то неладное…

— Что тут у вас творится? — спросил я напарницу, делая по инерции шаг-другой от кормы и боковым зрением отмечая, что Пересвет молча застыл у выхода: то ли просто замешкался, то ли отсекал мне путь к отступлению, поди разбери. Он там дёрнул какой-то рычаг и трап с шур шанием пополз назад, автоматически убираясь в пазы. Его действия показались мне настолько зловещими, что сердечко моё снова совершило скачок и оборвалось, в висках застучали моло точки, мысли перепутались и разбежались. В голове стало пусто-пусто, аж в ушах зазвенело. Вот оно, о чём предупреждала матрица Большакова: " Не доверяй этим двоим!"

Береслава с перекошенной улыбкой шагнула ко мне и подняла руку с оружием. "Микрофон" смотрел мне прямо в лоб.

— Вот, Ромашечка, — прошипела она гадюкой, — и пришла пора нам распроститься. Надо тебе,

любимый, лечь бай-бай как и все остальные!

— Но почему? — глупо воскликнул я в отчаянии, но она уже нажала на спусковой крючок.

В лицо мне ударила тугая струя противно пахнущего газа. Дурман мгновенно сковал разум,

перед глазами поплыли радужные круги, но я всё ещё цеплялся краешком сознания за реаль ность. Более того, я даже устоял на ногах, несмотря на расслабленные мышцы, головокружение и ощущение заходившей ходуном палубы под ногами. В носу сильно засвербило и я…чихнул, отчего туман в голове частично рассеялся и я почувствовал себя несколько увереннее.

— Ты что это вытворяешь? — рявкнул я на напарницу, понимая, что отныне она мне никакая не напарница, а хитрый и коварный противник, — Что за приколы такие?

Береслава вытаращилась на меня, как на привидение. Потом перевела взгляд на оружие в руке, оглянулась на онемевшего Пересвета и снова уставилась мне в лицо.

— Ты почему не засыпаешь? — спросила она раздражённо. Её красивые черты перекосила гри маса недовольства, зрачки сузились, превратившись в две тёмные, несущие смерть амбразуры в глубине которых разгоралось подозрение.

— А должен?

— Обязан!

— Не хочу! — съехидничал я, потому что отчётливо вспомнил, как Большаков в своё время

сделал мне несколько прививок, в том числе и от усыпляющих газов. Но посвящать её в такие тонкости я не собирался. Голова моя всё больше прояснялась и я наконец снова приобрёл утра ченную было уверенность в своих силах. Пересвет злобно сопел за спиной, но пока к решитель ным действиям не перешёл.

— Ты не ответила на мой вопрос, Береслава.

— Я не Береслава! — окончательно разозлилась девушка.

— Тогда кто?

— Смотри!

Она вдруг поплыла! Начиная с лица, черты которого размягчились и растаяли словно морожен ное под солнцем и кончая руками, ногами и всем телом. Её "Боксёр" тоже расплылся, обвис лоскутами, потерял форму, превращаясь в пузырящееся желе. Через секунду передо мной предстало некое андрогинное существо, с первичными недоразвитыми признаками мужчины и

женщины одновременно, с меня ростом. Тело, не прикрытое ничем из одежды, выглядело студ

нем, на покатых, едва обозначеных плечах без шеи, покоилась яйцевидная головка, ручки и ножки тонкие, бесформенные, словно сосиски, пальцы на руках и ногах длинные, тонкие, с малюсенькими присосками. Синюшно-бледная кожа была дряблой, лоснилась как у лягушки, живот обвис, мускулы не развиты. Лицо сочетало одновременно мужские и женские черты,

волосики на темечке реденькие, жиденькие, блёклые, веки без ресниц, как у пресмыкающихся,

разрез глаз прямой, сами глаза — чёрные маслины. Вместо носа — хрящевидная пластинка, прикрывающая два воронкообразных отверстия, скулы острые, рот без губ, зубы лошадиные…

"Ну и страшилище! — передёрнулся я, — Настоящий оборотень! Увидишь во сне — не проснёшь ся!"

— Что, нравлюсь? — прошамкало существо, прочитав мои мысли, — Видишь теперь, с кем крутил любовь, пацан? Полюбуйся! Кстати, мне понравилось заниматься с тобой кексом, ты был бесподобен!

Меня чуть не вывернуло наизнанку, когда я вспомнил, как совсем недавно кувыркался на озере с Береславой, оказавшейся этакой вот тварью. Но я заставил себя успокоиться, взял в руки, здраво рассудив, что несмотря ни на что, в конце концов обладал, как ни крути, настоящим девичьим телом, из плоти и крови, пусть и сфабрикованных. А то, что внутри иной женщины может таиться крокодил, так это общеизвестный факт. Как говорится, поскреби милашку и отыщешь монстра. Об этом ещё герой чеховского рассказа "Медведь" упоминал…

— Ну что, ты всё ещё любишь меня, Рома? — продолжало издеваться существо, — Будешь настаивать на продолжении наших отношений?

— Да пошла…пошёл ты! — рассвирипел я, — Лучше ответь, кто вы? Аруциндлеры?

К нам подошёл Пересвет-студень-слизняк, тоже успевший обернуться в самого себя любимого.

— Ответь ему и глуши! — посоветовал он напарнику.

— Мы не инопланетяне, а Хранители Седьмой Сферы, пацан! — гордо ответило существо-Береслава и отбросив "микрофон", достало из складок кожи другое оружие, похожее на миниатюрный трезубец, острия которого ярко пылали и с них срывались короткие синие молнии.

— Где настоящие Пересвет и Береслава? Давно вы работаете под их личиной?

— Они у нас…в госпитале. Месяц назад по вашему времени мы спасли их от смерти, вернули к жизни. С тех пор, взяв их образы, мы проводим свою собственную операцию…

— Что за операция? Зачем вам наши "зелёные" дыроколы? Ведь вы, как я понимаю, вовсе не собираетесь переправить нас в Мир Великих Русинов?

— Правильно понимаешь, пацан! Я же говорила, что ты далеко пойдёшь, если милиция не оста новит…Но я отвечу, ведь ты один из них — существо кивнуло на лежащих на палубе "зелёных",

— к тому же ты здорово нам помог и было бы чёрной неблагодарностью, оставить тебя в неведении. Короче, переправив к себе, мы научим вас, как наглухо закрыть все природные "окна" вашего Стержневого Мира. И вы сделаете это!

— А если мы откажемся?

— Заставим! Под страхом смерти! А если сделаете, то отпустим на все четыре стороны, да ещё и наградим!