Лик зверя (СИ)

   В доски, на уровне предплечья, с угрожающим гулом вонзилась полоса металла, прихватив кусочек кожи. Зашипев, как рассерженный кот, Ольга подхватилась, взлетела на ноги, выворачивая тело так, чтобы оказаться лицом к врагу. Картинка дернулась, смазавшись на долю секунды, обрела четкость. В двух шагах, напротив, возвышается фигура девушки, но, за прошедшую минуту, хозяйка дома разительно изменилась. Плечи расправились, отчего девушка стала ощутимо больше, с лица исчезло выражение тупого безразличия, сменившись яростью, а в глазах зажегся огонек безумия.

   Окинув взглядом противницу, Ольга ощутила трепет. Девушка выше почти на голову, и значительно шире в плечах. В кулаке, больше похожий на меч, зажат тесак, что сводит и без того мизерные шансы на победу на нет. Остается уповать лишь на то, что хозяйка дома не владеет азами боя с холодным оружием. Иначе можно сразу прыгать в гостеприимно распахнутое чрево погреба, в надежде сломать себе шею прежде, чем нож маньячки коснется тела.

   Это лишь в фильмах герои лихо уворачиваются от мечей, умудряясь не только остаться невредимыми, но еще и победить противника его же оружием. В реальности совсем не так. И инструктор по фехтованию, чье лицо мелькнуло в потоке мыслей, не уставал это повторять, раз за разом вдалбливая в головы подопечных простую мысль: - если у противника нож, а у вас пустые руки - не бойтесь показать трусом, бегите. Но, если выхода нет - сражайтесь. И он показывал, как именно нужно сражаться, с потом и кровью вбивая в тела учениц спасительные навыки.

   Воспоминания промелькнули и угасли, вытесненные действительностью. Фигура противницы шевельнулась. Свистнул нож, взметнувшись с такой силой, что, не будь Ольга готова, на этом бы все и закончилось. Противница ударила грубо, без экзотики, что не могло не радовать. Ольга без особого труда увернулась, просто отклонившись назад. Второй удар также не нашел цели. По всей видимости, холодным оружием хозяйка дома не владела, что, впрочем, компенсировалось невероятной мощью, отчего, при каждом движении, полоса стали исчезала, издавая тихий свист, и появлялась уже в новом месте.

   Уворот. Тело изгибается, уходя от смертоносной стали. Еще уворот. В спине предательски щелкает, а в животе отдается болью. Подобные игры хороши на открытом воздухе, когда достаточно свободного места для маневра. Можно легко отскочить, бросится в сторону, не опасаясь споткнуться, или, не заметив, удариться о стену. В этом случае навыки позволяют успешно сдерживать атаку превосходящего оружием, но не умением, врага. Здесь, в замкнутом помещении, мешает все. Приходится рассеивать внимание, удерживая в фокусе одновременно множество вещей. В результате преимущество падает, а энергозатраты возрастают неимоверно.

   Удар. Нога с силой выстреливает, целя противнице в корпус. Однако, та даже не шатается, словно, мгновение назад, в ребра попал не поставленный удар подготовленного бойца, а ткнулся кулачок ребенка. И вновь прыжок. Уворот. Справа, грозя подножкой, скособочился табурет, слева угрожающей тенью надвинулась стена, а в шаге впереди чернеет распахнутый зев погреба.

   Сердце бьется обезумевшей птицей, разгоняет кровь по мышцам, что работают на пределе сил. В глазах мечутся тени, то рассыпаясь в разноцветный калейдоскоп, то вновь складываясь в целые фигуры. Рукав стремительно темнеет. Похоже, один из ударов все же достиг цели, слегка зацепив кожу. Боли нет, она появится позже, когда спадет запал боя, и появится время спокойно оценить ущерб. Но, чтобы это время появилось, придется постараться.

   Рывок. Уходя с траектории удара, тело рвется в сторону, заходя за спину противнице. Кулаки бьют в тело врага: раз, другой. Не важно, что удары мимолетны, а противница почти не реагирует. Даже самый могучий враг имеет предел прочности. Нужно лишь бить, бить, бить, пока повреждения не накопятся в необходимом количестве, чтобы титан замедлился, утратил прыть. После чего, выбрав удачный момент, нужно нанести решающий удар. Лишь бы хватило сил, иначе...

   Удар. Рывок. Уворот. Удар. Костяшки пальцев немеют, кожа на локтях зудит от непрерывного соприкосновения с врагом. Мысли смазываются, растягиваясь в бесконечную вязкую ленту, не в силах успеть за безумным темпом боя. Удар. Удар. Удар. Сколько можно? Ведь это всего лишь девушка! Ни раздутый от штанги и анаболиков качок, ни закаленный боями рукопашник. Но почему так тяжело? Почему даже удары по уязвимым точкам не приносят результата?

   Движения все медленнее, а удары слабее. Еще немного, и сталь вопьется в тело, разорвет плоть, взметнет веер кровавых ошметков. После чего останется лишь упасть, зажимая холодеющими пальцами рану, а перед угасающим взором замаячит торжествующее лицо врага.

   В отчаянье от безрезультатности попыток, Ольга откачнулась, уходя от очередного тычка в живот, рванулась в сторону и вниз, что есть сил ударила по ногам. Подсечка удалась. Девушка покачнулась, ненадолго потеряв равновесие. Не упуская мгновение, Ольга взлетела, оттолкнувшись от пола всеми конечностями, ударила плечом, сбивая с ног. Хозяйка дома отступила, замахала руками, пытаясь удержаться, но, запнулась, рухнула в распахнутый зев погреба. Над поверхностью пола остались лишь руки. Выставленные в стороны, они заскребли по половицам, пытаясь зацепиться, удержать тело от падения, но, бессильные, сорвались, исчезли следом за владелицей. Раздался гулкий звук падения, и все стихло.

   Тяжело дыша, Ольга опустилась на пол, заглянула вниз, но в чернильной тьме погреба глаз не в силах различить деталей, лишь бесформенные, искаженные до неузнаваемости силуэты, напряженной работой сознания превращенные в неведомых чудовищ. В глубине погреба завозилось, донесся протяжный стон, исполненный такой ненависти и боли, что Ольга содрогнулась.

   Ярость боя еще тлеет в груди, и положение противницы воспринимается как должное. Поднявший меч от меча и погибнет. Только почему вдруг защемило сердце? Будто стонет не враг, минутой раньше пытавшийся лишить ее жизни, а несчастное существо, слабое и беспомощное, волей судьбы обреченное на жуткую мучительную смерть.

   Ольга тряхнула головой, отбрасывая наваждение, поспешно поднялась, повернулась, ощущая сильнейшее желание уйти. Но стон повторился: жалобный, обреченный, исполненный безнадежности. Шаг, другой. Дверь все ближе. Еще немного, и проклятое место останется позади, вместе с жуткой, нечеловеческой хозяйкой. Уйти, захлопнуть дверь, выбросить из мыслей, словно и не было тяжелейшей схватки.

   И вновь стон. Едва слышный, как будто вместе со звуком страдалица теряет последние жизненные силы. Пальцы тянутся к дверной ручке, но останавливаются, так и не коснувшись. В груди на мгновение остро вспыхивает ненависть, на себя, за бессилие уйти, хотя это единственный правильный выход, на жуткую хозяйку дома, что продолжает стонать, будто из глубины погреба видит колебания гостьи, на проклятый мир, где раз за разом приходится совершать мучительный выбор, и нет возможности вести спокойную безмятежную жизнь.

   Ольга развернулась, стремительно подошла к отверстию, взглянула вниз. Незамеченная в прошлый раз, во тьме обозначилась приставленная к стене деревянная лестница. Верхняя ступенька лишь немногим ниже уровня пола, за ней идет вторая, остальные теряются во мгле. Что ж, тем лучше. Не придется мучиться с веревкой. Хотя, вытащить на себе тело хозяйки дома даже при помощи лестницы будет занятием не из легких.

   Ольга осмотрелась, шагнула к выключателю. Щелчок. Комната озарилась желтоватым светом висящей под потолком, засиженной мухами лампы. Ольга подошла к краю, свесив ноги, нащупала ступеньку, подстраховывая себя руками, попрыгала, проверяя крепость. Ступенька даже не скрипнула. Удовлетворенная, она принялась спускаться.

   Земляные стены окружают плотным кольцом, растут, отдаляя от внешнего мира. Заметно темнеет. Даже при льющихся с потолка потоках света вокруг царит полумрак, так что не хочется думать, что произойдет, если внезапно перегорит лампа. Запах становится все сильнее, в носу першит, а на глаза наворачиваются слезы. Лестница кажется бесконечной. Сколько еще спускаться!?