Война Бессмертных

- Нужно еще быстрее! - заорал Ас, упираясь спиной о стенку рубки.

- Это предел! - взвыл Дилм. - Нам крышка!

Впереди маячил Крымский мост. Поверх него я заметил очень нехорошие признаки: темные грозовые облака, озаряемые всполохами молний, черным пятном разливались по голубому небу, как чернила по стеклу.

- Ребя-я-ята… - протянул я. - Впереди проблемы.

- А сейчас у нас все в порядке что ли?!! - вдруг покраснев от ярости, проверещал Неман, срываясь на хрип.

- Да ладно, не нервничай ты так, - обалдел я.

Повернувшись и привстав, Ас выглянул через крышу рубки.

Облака быстро расползлись по небу, и мы вошли в их тень. К и без того невеселой ситуации добавилось освещение, мрачное как зимние сумерки.

- Дело - дрянь, - констатировал Дилм.

- Я с тобой солидарен, - согласился я.

Посмотрев на вздымающуюся волну, захлестывающую через корму, а потом на меня, уже практически висящего на руках под порывами шквального ветра, Ас выдал:

- У меня идея! Отпустите корабль, фокусируйтесь на моей цели!

Крымский мост приближался. В какое-то мгновение я скользнул взглядом по водной глади впереди и заметил на ней крупное черное пятно. Поначалу не поняв, что это, отвернулся, но когда посмотрел снова, разглядел: это дыра в воде.

- Держитесь крепче! - закричал Ас тоном, которым говорит водитель, подсознательно предчувствуя аварию.

Уловив эту тревогу, я подтянулся, схватившись за стойку еще и ногами. Дилм и Вал, следуя моему примеру вцепившись в уцелевшие балки, с чего-то вдруг начали протяжно орать, как пассажиры американских горок. Тогда мне стало совсем не по себе.

Достигнув дыры, судно пулей скользнуло в нее, мгновенно разогнавшись настолько, что меня развернуло на стойке в обратную сторону и оторвало от нее, впечатав в стену рубки рядом с Неманом. Тут я тоже невольно разошелся воплем, и все мы с протяжным: “А-а-а-а-а-а!” с бешеной скоростью понеслись по тоннелю, образованному остекленевшей водой и илом. А уже через пару секунд трамвайчик пробкой вылетел из дыры с другой стороны моста, описывая дугу на высоте нескольких десятков метров.

Так я еще никогда не кричал. Я видел перед собой крутящийся штурвал и рассекающий брызги нос корабля, в то время как снизу проносились дома и дороги, слышал при этом только собственный вопль, заглушаемый воем ветра, и чувствовал, как невесомость возрастает вместе с замедлением железной посудины.

Когда судно пошло на снижение, меня вновь вдавило в стену, и в этот момент мне на глаза попались золотые купола находящегося вдалеке храм Христа Спасителя, очень невовремя вызвав видение.

Точка наблюдения находилась в какой-то большой комнате, я бы даже сказал зале, богато обставленном различными предметами роскоши.

Дверь вылетела с петель, и в зал вошел шипастый монстр - Рок. За собой он влачил за шкирку бородатого человека в очках и черной монашеской рясе. Дотащив человека до середины зала, он перебросил его через письменный стол, запулив в кресло.

- Ну что, обезьяна? - обратился к человеку Рок. - Скажешь мне чего-нибудь? Это же твое любимое занятие - молоть языком.

Но человек только мычал, выпучив глаза. Его можно было понять - я сам бы на его месте не нашелся что ответить.

- Твой длинный язык больше тебе не оружие. Ты так долго дразнил меня, так долго вводил людей в заблуждение. - Рок нагнулся к человеку через стол. - Где же теперь твоя смелость? Где твоя дерзость?

Трясущейся рукой человек начал креститься, не отрывая взгляд от чудовища.

- Почему ты можешь мести своим поганым языком, как гнилым помелом, только когда никто не может тебе достойно ответить? Что за крысиная наклонность? Ты ведь себя возомнил гласом истины. Решил, что можешь людей на Путь наставлять. Говорил им, что лишь Бог может тайнами мира владеть, что лишь ему все позволено. Ты и тебе подобные - вы так долго убеждали людей, что они должны высшей силе поклоняться. Вы внушали людям, что они - рабы!

- Господи, спаси и сохрани, - наконец произнес человек дрожащими губами.

- Почему ты не отстаиваешь свое мнение сейчас, когда перед тобой тот, кто может призвать тебя к ответу? Почему ты так боишься? Эпоха вашей власти подходит к концу. Религии захлебнутся собственной кровью и пойдут на растопку нашей печи. Не будет мучеников, не будет восстания из пепла. Вы просто исчезните, как страшный сон.

- Передаю себя в руки Твои! - прошептал человек, зажмурившись.

- Не торопись так просто умирать! - расхохотался монстр. - Слишком многих людей ты ввел в заблуждение, слишком много судеб было загублено по твоей вине. Знаешь, что я хочу? Я хочу, чтобы ты хотя бы частично компенсировал причиненный ущерб. Люди должны увидеть, что ты - всего лишь тщедушная, трусливая тварь, не достойная жизни, и в твоем лице разочароваться в твоей религии. В храме Христа Спасителя я взял в заложники тысячу человек, и разместил там пятитонную авиационную бомбу с дистанционно управляемым детонатором. Мне нет проку в их смерти, но и от живых от них толку не много. Как скот живут - как скот и умрут. Но ты же у нас Глас Господень, язык церкви. Ты идеальный человек, и не можешь допустить, чтобы погибло столько людей. Поэтому я даю тебе шанс их спасти. - Рок швырнул человеку пистолет. - Бомба взорвется через семь минут, но если ты пристрелишь себя до этого времени - я отключу детонатор. - Пасть Рока скривилась в ухмылке.

- Я не доставлю тебе удовольствия, зверь, сыграв в твою игру. Господь меня поймет, когда предстану перед ним.

- Да ты, я смотрю, юморист, - выдавил монстр сквозь обрывистый смех. - В отличие от некоторых, я не испражняюсь, не совокупляюсь и не убиваю ради еды. Так кто из нас больший зверь, гамадрил? К тому же, ты явно что-то неправильно понял. Я не буду тебя убивать, если ты не нажмешь на курок. Все должны увидеть твою ничтожность. Умрешь либо ты, либо эти люди - в этом весь смысл моей акции.

Человек побледнел.

Я открыл глаза. Мы все еще падали навстречу темным водам Москвы-реки.

- Простите ребята, но я не могу здесь оставаться! - оповестил я всех, и приказал доспеху переместить меня внутрь храма. Насколько это опрометчивое решение я не подумал, поскольку решил почему-то, что товарищи последуют за мной. Или хотя бы кто-то из них. Но в храме я оказался в гордом одиночестве.

Мне никогда не доводилось бывать внутри этого сооружения, и поначалу я оказался ошарашен его циклопическими размерами. Рядом с покрытыми фресками монументальными стенами, вздымающимися на многие десятки метров, люди казались букашками. Купол, арки, даже дверные проемы - все было слишком большим. Создавалось впечатление, что храм намеренно был построен так, чтобы находясь в нем, люди чувствовали себя мелкими.

Все заложники находились в дальнем углу храма. Перед ними, точно по центру под проломленным куполом, в полу торчала огромная темно-зеленая бочка, обмотанная какими-то гирляндами с лампочками сиреневого цвета. Компьютер сказал, что это пятитонная авиационная бомба, дополненная поражающими элементами из тилидиевого марганца. Сглотнув слюну, я направился к бомбе, настороженно косясь по сторонам.

“Опасный уровень гамма излучения!” - предупредил доспех, выведя значение “1856 рентген в час”, что, в общем-то, мне мало о чем говорило.

Неожиданно со мной связался Ас:

- “Экс, голиаф движется к тебе! Уходи оттуда!”

Храм вздрогнул, снаружи послышался разъяренный рев голиафа. Обернувшись, я увидел, как лапа неоса пробила стену храма и обрушила ее наружу. Нанеся еще три удара следом, голиаф просунул голову в образовавшийся пролом, зарычал, и направился ко мне. Под сводами колоссального сооружения он смотрелся как у себя дома.

“Сегодня не мой день…” - подумал я, как вдруг меня подхватили под руки Ас и Неман, после чего мы вновь оказались в рубке пикирующего трамвайчика, только вот летел он на этот раз над Патриаршим мостом.

Я успел увидеть лишь, как задница голиафа скрывается в проломе, когда изнутри сверкнула вспышка, и храм моментально превратился в гигантское облако пыли, а через мгновение наше корыто ударила чудовищная сила, смешав небо с землей в безумном водовороте. Зажмурившись и крепко стиснув все, за что успел схватиться, я чувствовал, как меня носит из стороны в сторону, ударяя о твердые предметы. Индикатор доспеха только успевал отсчитывать поглощение энергии смертельных ударов. Когда же все закончилось, меня охватило ощущение полета, но открыв глаза, я тотчас пожалел, что это сделал. Стремительно надвигающаяся земля и свист в ушах сменились новой кашей перед глазами и еще чредой ударов. Только после этого я почувствовал, что, наконец, лежу, хотя вестибулярный аппарат настаивал, что меня все еще крутит и кидает.