Я иду искать. История вторая

— Скип френтен зисс! Ин зоу скиван, фир Данвэ Гроффа?! Скип френтен зисс!..

— Вейтан! З'с хенс! — цеплялся за последнюю надежду, тянул уже не минуты а секунды Йерикка — Олег понял, что он кричит: «Вижу их!».

— Скип френтен зисс, — голос сделался жестким и непререкаемым, — родйан свес номме.

Йерикка повернул бледное лицо с шевелящимися губами к друзьям. «Запрашивают позывные», — различил Олег в шевелении губ. Борт одного из вельботов мелькнул совсем рядом, и Яромир, неожиданно выкрикнув:

— То тебе позывные, сволок! — нажал гашетку.

Серебряная струя хлестнула в борт вельбота. Он содрогнулся, дернулся, уходя вверх почти отвесно.

— Йов, у, слим!!! — взвыла рация, но Йерикка с непостижимой точностью, быстротой и силой всадил кулак в приборный щиток, сминая тангенту — словно выбивал зубы врагу — она поперхнулась и смолкла.

— Прыгайте! — выкрикнул Йерикка. — Я потяну дальше!

— Нет, — ответил Олег. Яромир, продолжая давить на гашетку, рывками водя ствол, высоким, отчужденным от всего земного голосом запел:

— Вольг, прыгай! — крикнул Йерикка. — Прыгай, иди к восточному берегу Тенистого озера!

— Нет! — заорал Олег, мотая головой.

— Ты же ничем не можешь помочь! Прыгай, спасайся, мы спрячемся в тучах!

Вельбот бросило влево, еще беспощаднее — вниз и вправо. В щеку Олег хлестнул ледяной ветер, и мальчишка увидел в борту вывернутую дыру.

— Гироскопы!..— взвыл Йерикка, повисая на «джойстике». Обе боевых машины мелькали совсем рядом. К счастью, снежные заряды шли один за другим. Вниз неслись серые пики и ущелья Моховых гор, и вельбот то мчался у самых камней, покрытых мхом, то вдруг выпрыгивал в снежное небо, а земля провали­валась вниз. Какую-то страшную секунду он падал — просто падал с истош­ным трескучим свистом, и Йерикка закричал: — Правый борт обесточен! Пры­гайте же!!!

Яромир стрелял. Оборачиваясь, Олег видел, что один вельбот гонится следом, а второй вновь забирает выше. Мальчишка нашарил в кассете бронебойный тромблон — предпоследний — и зарядил им подствольник. Ударил ку­лаком по красной клавише возле двери — она пискнула, плита откинулась, и воздух потек вокруг Олега, как холодная упругая вода.

Он не промазал. Но вельбот лишь на миг сбился с курса — рассчитан­ный и на более серьезные передряги, чем разрыв пятидесятиграммового за­ряда. Последовал тяжелый удар в дверь — и Олег, ничего не успев понять, вдруг оказался в воздухе, летящим спиной вниз через снежную круговерть — к земле.

Он инстинктивно раскинул руки, стремясь затормозить падение. Вельбо­ты мелькнули в вышине, как тени.

«Офигеть, какой идиотский конец», — успел подумать мальчишка.

Мышковавший песец, фыркнув, отскочил в сторону. Тявкнул негромко и с интересом потянулся к торчащей из-под снега пуке со скрюченными пальца­ми. Тявкнул снова, прыгнул и побежал прочь, хвостом подметая снег.

Белая пелена зашевелилась. Рука дернулась, и Олег резко сел. Вид мальчишки был страшен, всю левую сторону лица покрывали наплывы засохшей че­рной крови, глаз не открывался, волосы склеились в единую массу. Олег прикоснулся к голове и закричал.

Горы отразили его крик — словно бы сразу отовсюду крикнули полтора десятка человек. Олег, покачиваясь, оглянулся.

Он почти сразу понял, как ему повезло. Падая, он угодил в сугроб на склоне и, поехав вниз, врезался в еще один сугроб. Еще больше повезло, что он не раскроил себе череп, хотя под сугробом прятался валун, в который он и въехал башкой. Повезло, что не замерз и что, вдобавок ко всему, не на­летел ни на что из своего собственного снаряжения, но и ничего не поте­рял.

Уже осторожнее Олег ощупал череп. Кость была цела. Но под волосами пряталась рваная рана, любое прикосновение к которой отзывалось болью, похожей на удар тока.

Шёл снег. Ветер улегся, температура была немного ниже нуля, и Олег, все еще сидя, закутался в плащ. Небо медленно затягивали редкие тучи. Вок­руг — ни души, лишь цепочка песцовых следов, которую заносил снег.

Сидеть не имело смысла и становилось очень холодно. Олег поднялся на ноги... и голова закружилась так, что он сел вновь и быстро закрыл глаза. К головокружению присоединилась тошнота.

«Плохо дело, — подумал Олег, — сотрясение мозга, стопудово... Надо идти. Надо.»

Он все-таки поднялся, закинув за плечи поудобнее винтовку и авто­мат. Меч лежал под плащом, как влитой, словно часть Олега.

— Ничего. Дойдем, — сказал Олег, обращаясь к клинку. Его тут же вырвало желчью и водой. — М-м-м... — выдавил Олег, делая первый шаг. Он помнил ка­рту и помнил, что Моховые — просто узкая цепочка гор, которую можно пере­сечь довольно быстро...

...если тебя держат ноги.

...Единственное, что помнил Олег — это что он точно держал направле­ние. Несколько раз — падал, дважды — терял сознание и подолгу лежал в сне­гу, пока холод не приводил его в чувство. Еще дважды — не смог подняться сразу и полз; полз подолгу, вспахивая снег, словно плуг снегоочистителя. Один раз съехал в каменное ущелье и не меньше часа пытался из него выбраться, плача от бессилия и злости. А потом просто побрел ущельем и, перейдя холодный ручей вброд, вышел наружу...