На пути в рай

Самурай взглянул на мое окровавленное мачете и сказал на безупречном испанском:

– Драться иди на улицу. Не оскверняй воду в ванне.

Рука Люсио дернулась, он задрожал. Зрачки сузились, он начал сознавать, где находится. Но пока еще не узнавал меня.

– Выходи из бассейна! – приказал я ему. Он в ужасе выдохнул:

– Анжело!

– Выходи из бассейна!

Он встал и перебрался через край бассейна.

– Анжело, чего ты хочешь от меня? Что ты со мной сделаешь? – спросил он в смятении. Он был совершенно обнажен, кожа у него смуглая, как у индейца. Пенис и мошонка обвисли от горячей воды в ванне. Он напрягся, словно собираясь ударить, потом посмотрел мне на ноги, лицо его стало печальным, словно он устыдился собственным мыслям.

– Ты хочешь убить меня. – Это был не вопрос, а утверждение. Он неохотно поднял кулаки и расставил ноги, приняв защитную позу.

Я осторожно двинулся вперед, высматривая брешь в его защите.

– Анжело, нет! – крикнула Абрайра. Она бросилась вперед и схватила меня за локоть, потащила назад. Все японцы стыдливо прикрыли свои половые органы и присели. Над водой остались только головы. – Разве ты не видишь? Он больше не Люсио! У него больше нет своей личности. Он как Перфекто, Мигель и все остальные. Он такой, каким ты хочешь его видеть!

– Знаю! Но мне он не нужен. Он причинил тебе слишком много боли! Я хочу, чтобы он умер!

Рот Люсио превратился в печальную букву «О» – печаль будущего святого, отвергнутого Господом.

– И я никогда не смогу понравиться тебе? – спросил он.

Я внимательно следил за ним. И ничего не ответил. Он подскочил ко мне, схватил мачете за лезвие, вырвал у меня из руки и повернул ко мне.

– Смотри! – сказал он; ноздри его раздувались. – Смотри! Нам не нужно драться! Мне не нужно убивать тебя, а тебе не нужно убивать меня! Они уже сделали это с нами… – Он кивком указал на самураев в ванне. – Мы пойдем в битву, и у нас нет ни одного шанса уцелеть! – Люсио нервно облизнул губы и, дрожа, следил за мной.

Протянул мачете вперед, так что конец лезвия коснулся моего горла. Рука его дрожала. В этот момент он мог разрубить меня на куски.

Я поднял руку и отвел нож в сторону, он не сопротивлялся. Просто стоял и дрожал. Я хотел убить его. Разорвать голыми руками. Посмотрел на его половые органы, болтавшиеся в теплом воздухе.

– Ты можешь уйти! – сказал я. – Но твои яйца останутся! – И изо всей силы ударил коленом ему в промежность. Тефлексовое покрытие защитного костюма ударило его в мошонку, разорвало ее, словно я ударил пустую раковину. Он беззвучно упал назад и спиной ударился о пол. Его промежность была окровавлена. Я хотел оставить его, но взглянул и понял, что гнев мой не утих. Наказание недостаточно сильное.

– Indio! Mamon! [35] – закричал я и несколько раз пнул его в ребра, и ему было слишком больно, чтобы он мог сопротивляться. Я ударил его в лицо, потом опустился на колени и еще раз стукнул по ребрам, стараясь поломать кости, которые казались твердыми, как камень. Я понял, что громко кричу, побежал в угол, подобрал свое мачете и скомандовал:

– Вставай, подлец! Защищайся, чтобы я мог убить тебя! – Я хотел убить его, но одновременно хотел бросить мачете, как сделал в первый раз, когда решил не убивать Эйриша. Но нож словно приклеился к моей руке. В предбаннике послышался шум, вбежал Перфекто.

Люсио лежал на полу и всхлипывал. Я хотел убить его и одновременно хотел оставить в покое. Вместо этого я наступил ему на левую руку, ударил ножом по сжатому кулаку, отрубил пальцы, надеясь, что это удовлетворит меня.

Но и этого оказалось недостаточно. Я не мог опустить мачете.

– Вставай, indio! – закричал я, а он продолжал всхлипывать.

Я поднял руку, собираясь погрузить мачете ему в живот.

– Нет! – закричал Перфекто, и я поднял голову. Он одним гибким движением перелетел через разделявшее нас пространство, перехватил мою руку и одновременно ударил ногой голову Люсио, сломав ему шею.

Люсио начал дергаться. Лицо Перфекто превратилось в маску боли.

– Я это сделаю, – негромко сказал он. Затем медленно достал собственный мачете и отрезал голову Люсио.

Стоял, глядя на труп, и плечи его дергались.

Потом выражение его лица изменилось – от задумчивой печали к изумлению.

– Он не сопротивлялся! Он был одним из нас! – крикнул он в ужасе и отскочил от трупа. Горе отразилось в его лице и глазах.

Он завыл от боли и упал на колени, как будто только что убил лучшего друга. И оставался на коленях, продолжая кричать. Слезы полились из его глаз, он смотрел на свои руки.

Я видел однажды, как он убивает, и думал, что это ему ничего не стоит. Но на этот раз убийство стоило ему слишком дорого.

Я не мог вынести крика Перфекто. Потрясенный, выбрался назад в гэнкан. Руки дрожали, неровное дыхание вырывалось со свистом. Перед глазами мелькали огненные точки. Я взял чье-то белое кимоно и стер им кровь с колен и рук, потом один пошел по направлению к лагерю.

Дорогу освещал спутник Пекаря, тускло – синий шар. По-прежнему многие наемники находились в домах японцев, слышался их смех.

Схватка с Люсио нисколько не удовлетворила меня. Все ночи в своей юности в Гватемале, когда я бродил по улицам в поисках солдат Квинтаниллы, убивших мою мать, я мечтал о возмездии. Представлял себе, как после завершения мести ко мне снизойдет мир и спокойствие. И точно такого же мира я надеялся достичь, убив Люсио.

Но теперь я чувствовал себя грешником. Снова я зашел слишком далеко – и знал, что за это придется платить. Когда я убил Эйриша, это стоило мне дома и страны. И снова я действовал опрометчиво, и теперь Перфекто будет сидеть в бане и плакать. Я подумал, что могу потерять друга. Если бы он не привязался ко мне, то не убил бы Люсио. Он сделал это, потому что думал, что этого хочу я, что я одобряю это, как одобрил убийство Бруто. Я не мог представить себе такую безрассудную преданность. Но, возможно, я настолько далеко отошел от правильного и разумного, что даже это общество наемников и привязанных химер не простит меня.

Полный мрачных мыслей, я добрался до лагеря, и там меня догнала Абрайра.

– Что ты здесь делаешь? – закричала она, и ее серебряные глаза гневно сверкали в лунном свете. Ее гнев показывает, что я прав, ожидая худшего, подумал я. Я потерял ее. – Перфекто нуждается в тебе! Он полон сознанием вины! Иди к нему! Немедленно!

Я повернулся и пошел назад к городу. На полпути встретил Мавро и Перфекто. Он согнулся и шел медленно, а Мавро держал его за руку. Перфекто громко всхлипывал. Я тоже взял его за руку и почувствовал, как буквально физически его чувство вины переходит ко мне.

Перфекто посмотрел на меня.

– Почему? Почему ты хотел убить его? – спросил он. – Тебе нечего было его бояться. – Рот химеры дернулся в отчаянии. Блеснули абсолютно ровные зубы.

– Не знаю, – честно ответил я. – Я был так зол на него, что не мог опустить мачете. Я пытался остановиться. И не смог.

Перфекто кивнул и посмотрел в землю, как будто такой ответ удовлетворил его.

– Он был один из нас, – пробормотал он. – Люсио был один из нас.

Я хотел объяснить, как все получилось, и торопливо продолжал:

– Я убиваю со дня нашей встречи, и не знаю почему! Я убил Эйриша и Хуана Карлоса. Я убил бы и Люсио!

Перфекто кивнул:

– Ты убил их, потому что они нарушили твою территорию. Вы, люди, этого не понимаете. Они нарушили твою территорию, и ты убил их. Подумай об этом и поймешь, что я прав.

Мысль показалась мне странной и неуместной. Я был ошеломлен. Перфекто – территориальное существо, и я мог понять, почему он убивает чужака, нарушившего его территорию, но я поразился, что он собственные мотивы переносит на меня.

Но тут до меня дошло. Я убил Эйриша в своем доме, на своем полу. Гоняясь за ним по улице, я бросил нож, я не хотел его убивать. Но когда Он нарушил мою территорию, я не проявил никакого милосердия. Хуан Карлос? Я убил его, потому что он входил в модуль В космического корабля! Но Люсио – он никогда не нарушал мою территорию. У меня не было причин убивать его. Теория Перфекто, казалось, не оправдывается.