План Атаки (ЛП)

— Da, Detskaya. Ya ponimayu.

— Доложи состояние, два-один.

— Контроль, база плюс два, — ответил пилот. Это означало, что он имел топлива на сорок минут, плюс неприкосновенный запас на один час — так как ближайшая аварийная площадка находилась в Магадане в более чем часе лета.

— Понял тебя. Поднимаю двадцать второго. Продолжай сближение, двадцать первый.

— Вас понял.

Они находились еще в ста километрах от цели. Не было никаких признаков каких-либо других самолетов, но они должны были быть здесь — американцы не могли вот так отправить самолет прямо в лапы российской ПВО, не будучи готовыми как-либо этим воспользоваться. Мог ли он быть приманкой? Как бы то ни было, для МиГ-ов это была большая и удобная мишень. Еще сорок секунд и они смогут атаковать его с максимальной дальности.

В этот момент диспетчер сообщил:

— Сэр, цель доворачивает на юг… Продолжает разворот. Похоже, они уходят.

— Слишком поздно, aslayop, — пробормотал себе под нос командующий ПВО сектора. — Я хочу, чтобы он был сбит. Двадцать первому продолжать атаку.

— Вас понял. — Но через несколько мгновений диспетчер вскрикнул: — Сэр, цель исчезла с экрана! Радиолокационный контакт потерян!

— Потерян?! — Командующий ПВО сектора ощутил первые нотки паники. — Как можно было потерять такую большую цель за полторы сотни километров от предельного диапазона? Он что разбился? Или начал противодействие?

— Никак нет, — ответил оператор. — Сигнал просто пропал.

Черт, черт, черт… Командующий ПВО сектора нащупал кнопку на гарнитуре. — Двадцать первый, это контроль. Видишь цель?

— Никак нет, — ответил пилот МИГ-а. — Думаю, возьму его в захват через несколько секунд.

— Мы потеряли цель, — сказал командующий. — Сообщите, когда заметите его на радарах или ИК-системах. — ИК-датчики на МиГ-29 были очень точным и надежным средством поиска тепловых сигналов, позволявших обнаруживать и отслеживать горячие выхлопы двигателей на дальности до двухсот километров. Они были настолько точны, что позволяли подводить ракеты «воздух-воздух» к целям на достаточную дальность для их захвата тепловыми головками самонаведения. Неопознанная цель летела прямо от МиГ-ов — его двигатели должны были быть четко видны на ИК-датчиках.

— Доклад, капитан, — снова вышел на связь командующий ПВО сектора.

Лучше признаться сразу, подумал он.

— Сэр, цель исчезла с радаров, — ответил он. — Отвернула от берега и уходит от перехватчиков. Цель находилась вне оптимального диапазона радаров, а в последние дни была непогода — изменение курса и холодный влажный воздух легко могли скрыть его на некоторое время.

— Мне не нужны оправдания, капитан, мне нужен визуальный контакт с этим самолетом или его обломки в Беринговом море, — ответил командир. — Перехватчик может использовать инфракрасную систему для обнаружения цели.

— ИК-контакта нет, сэр, но если он изменил курс, системы могут быть не способны обнаружить его некоторое время. Перехватчик должен обнаружить его в ближайшие минуты, а после этого они обнаружат его и радаром вскоре после этого. Они не могли просто исчезнуть, сэр. Мы обнаружим его.

— Как скоро двадцать первый выйдет на дальность поражения?

— Через пять минут, сэр.

— Сообщите, как только истребитель обнаружит его, — приказал командующий и отключился.

Черт, подумал командующий ПВО сектора, старик действительно зол. Он переключился на частоту бригады, выходя на связь со всеми полками под его командованием.

— Всем постам, это командир бригады. Потерян контакт с неопознанной целью, в последний раз наблюдавшейся в двухстах тридцати пяти километрах к западу от Петропавловска. Всем сохранять готовность. Незамедлительно сообщать обо всех целях или помехах. Конец связи.

Он знал, что это было пустое сообщение. Его подчиненные уже находились в боевой готовности после начала атаки на Соединенные Штаты и не нуждались в напоминании быть начеку. Но это было что-то серьезное. Он знал, он чувствовал это. Что-то начиналось.

— Даже молодые не застрахованы от возврата обеда обратно в шлем, Брикер, — сказал Хэл Бриггс. Ему не нужно было оборачиваться, дабы понять, что случилось. Даже через фильтры шлема высокотехнологичной боевой брони «Железный дровосек» он ощутил этот неповторимый запах.

— Черт подери, извините, сэр, — ответил первый лейтенант Марк «Брикер» Бастиан. Бастиан, бывший офицер управления авиацией, был племянником Текумсе «Пса» Бастиана, бывшего командира Боевого центра высокоточных авиационных технологий и создателем группы специального назначения «Кнут», ставшей родоначальником наземных сил Боевой группы. Это был крупный мускулистый парень, с невероятной для таких габаритов скоростью движений и выносливостью. У него было отличное зрение, делавшее его высококлассным снайпером, а в недлинном еще послужном списке значилось уже два десятка боевых прыжков.

А еще у него был необычно слабый желудок. Беднягу начинало тошнить уже от одной посадки в самолет. К счастью, эти вазовагальные [105] проявления начинались или перед или уже после того, как он намеревался делать нечто опасное. Обычно, слабый живот не становился помехой в боевых операциях.

— Нормально, лейтенант, — сказал старшина Крис Уолл. Он ослабил привязные ремни и повернулся, чтобы помочь Бастиану снять шлем. — Просто удостоверься, что хорошо почистил внутреннюю поверхность шлема — там полно электроники, и туда ничего не должно попасть. Если не сможешь отчистить, возьмешь запасной.

— Не спеши, — сказал Хэл. — Нам предстоит долгий полет.

— Кто-нибудь, откройте окно, — сказала штаб-сержант морской пехоты Эмили Энджел, когда Бастиан начал отчищать экипировку. У нее не было позывного, так как все звали ее по удобной фамилии — Ангел. Обладательница коротких темных волос, блестящих темных глаз, и фигуры, закаленной пятью годами самых сложных операций Корпуса Морской пехоты, Энджел была подобрала Криссом Уоллом после того, как тот встретил ее на курсах по боевым действиям и диверсионным операциям в условиях города в Куантико. Критерии отбора были просты: Боевая группа была подразделением ярко выраженной малой численности, где тактические навыки, скорость и ловкость преобладали над силой и выносливостью. Так что не стало сюрпризом, что Уолл отобрал для этого женщину.

— Да иди ты, Энджел… — сказал Бастиан, но с благодарностью принял ее помощь. Все помогали друг другу, так как все знали, что именно им могло не повезти.

Четыре человека Боевой группы находились на борту MQ-35 «Кондор», транспортного самолета специального назначения. Его только что сбросил за сто тридцать километров к востоку от Камчатки над Беринговым морем идущий на высоте двенадцати тысяч метров беспилотный бомбардировщик EB-52 «Мегафортресс». Бриггс, впервые летавший на «Кондоре» в Туркменистан, был морально готов к мучительному приступу тошноты после сброса из бомбоотсека, но никто, кроме него не имел такого опыта — и никакие инструктажи не могли их к этому подготовить.

— «Кондор», я контроль, вы на лучшей глиссаде, — сообщил майор Мэттью «Дикарь» Уитли, оператор дистанционного управления «Кондора», находившийся на Баттл-Маунтин. Мэтт, из 52-й бомбардировочной эскадрильи, был одним из первых техников «игроков в авиасимуляторы», обученных удаленному управлению «Мегафортрессами», «Кондорами» и другими экспериментальными самолетами без непосредственного пилота — его первой специальностью было программирование симуляторов. Он был горд своими достижениями и всегда смотрел на остальных летчиков с выражением лица первого после бога.

— Как вы там? — Спросил бригадный генерал Дэйвид Люгер, командующий Воздушной Боевой группой с пункта боевого управления базы Баттл-Маунтин.

— Одному надо помыть шлем, а так нормально, — ответил Бриггс.

— Они позволили нам подойти на девяносто километров ближе к берегу, чем мы предполагали, — сказал Уайлд. — Мы намерены использовать каждый километр.