Авторское право

Мы вышли из лифта, и внезапно поднялась суета, забегали люди в халатах, Стас отдавал указания, велел приготовить операционную. Я думал, меня отведут в палату, разденут, подготовят, как это обычно делается, но дядя считал, что счет пошел на минуты. Может, я вовсе умираю, и Стас это видит, но ничего не говорит?

Теперь уже не важно, к чему мандражировать?

С меня стащили ботинки, куртку, и вот уже я лежу под яркими, словно выжигающими сознание лампами и задремываю, потому что разум проваливается толи в небытие, толи в сон, а вокруг меня суетятся сестры, колют какие-то препараты, подключают к приборам. А я не чувствую боли. Койот оказался прав. За это можно было бы отдать целое состояние, даже продать душу.

Из дремы меня вывели возмущенные голоса за дверью операционной. Склонившийся надо мной Змей в хирургической маске и перчатках с пинцетом в руке, с конца которого свисали какие-то розоватые волокна, распрямился и уставился на дверь с легким удивлением.

Сестра, ассистирующая при операции, внимательно глядела на Стаса, ожидая его указаний, в конце концов, не выдержала и уточнила:

-Пойду, узнаю, что там?

Но сделать что-либо не успела. Распашные створки открылись и в кабинет вошли трое. Впереди стоял мужчина в строгом сером костюме, который сидел на нем на удивление непринужденно. Он был невысок, казался на фоне вошедших за ним следом солдат даже щуплым. Солдаты, стриженые под машинку с одинаковыми, какими-то равнодушно отстраненными выражениями лица, встали, немного разойдясь, и широко расставив ноги. Руки их покоились на черных ремнях, где по бокам в кобурах висели пистолеты-парализаторы. На Земле, как и во всем развитом космосе, огнестрельное оружие было вычеркнуто из арсеналов как негуманное. Впрочем, я бы поспорил с этим утверждением. Уж и не знаю, что на самом деле хуже: получить заряд свинца в тело или вот так, как вышло со мной, сквозную дыру. Да, крови от плазменных лучей не было, раны наносились аккуратные, если только попадание не приходилось в голову. В этом случае черепушка, взрываясь, расплескивала вокруг себя порядочно и крови и кипящих мозгов. Так что, как и любое оружие, параллизатор, выставленный в режим уничтожения, так же негуманен, как и кулак, выбивающий зубы. Насилие не может быть гуманным, все это демагогия и попытка заработать!

-У нас здесь операция идет, не нарушайте стерильность, - строго велел Стас, но уже было ясно, что это начало долгого и неприятного разговора. У меня под сердцем что-то екнуло.

-Станислав Юрьевич, - пришлый едва заметно улыбнулся, но его серые глаза остались холодными. Выглядел незваный гость лет сорок, не больше, но по его манерам сразу было ясно, он намного старше и умнее. Теперь с прогрессивными медицинскими технологиями люди стали еще более непонятными и менее предсказуемыми. - Это вынужденная мера, вы уж извините.

-Это неприемлемо!

-В других ситуациях - да, но не в этой. Ваш пациент значится как преступник, а вы попадете под следствие за утаивание информации. Это прямое соучастие, не находите? Как хирург, вы обязаны были немедленно доложить в органы местного управления о пациенте с боевым ранением военным оружием.

Он выжидающе смотрел на Стаса, но прошедшего космос человека было сложно смутить такими мелочами.

-Пациент поступил в крайне тяжелом состоянии, - сказал врач ровно, - после оказания ему первой медицинской помощи, я намеривался сообщить куда следует, но до этого момента должен был убедиться, что его жизни больше ничего не угрожает. И, будьте так любезны, представьтесь или выметайтесь из операционной.

В глазах непрошеного гостя мелькнул злой огонек - этот человек не привык, чтобы от него что-то требовали.

В высоком звании мужик, - подумал я. - И пришел именно за мной, раз в таком высоком звании, а бегает по оперативным делам...

Словно подтверждая мои слова, гость отозвался:

-Полковник Ярослав Тверской, на данном этапе - управляющей внутренней безопасностью космического порта Байконур.

Я отвернулся. Мне стало неинтересно. Они разыскивали меня по совершенно иной причине, ранение не имеет к этому никакого отношения, хотя, бесспорно, теперь это является неплохим аргументом против меня. То, что я убил четверых солдат, и они как-то пронюхали об этом, дает им рычаг давления. Сфабрикуют дело и посадят, если я не выполню их требования. Черт, а ведь Стас был прав! Если бы не мой душевный порыв, призывающий спасать всех подряд, я бы вышел сухим из воды. Стоят ли жизни тех двух девчонок благополучия моей семьи? Как вообще такое можно сравнивать?

Меня прошиб холодный пот - неужели снова игра? Вторая Вселенская Пьеса часть вторая? Откуда могли взяться эти дезертиры подле объекта Х73, зачем было так далеко забираться ради простого изнасилования? Меня подставили?

-Я прибыл поговорить с Доровым, не с вами, уважаемый.

-Пациент находится в тяжелом состоянии и...

-Прекратите, я все это уже слышал. Собственно, я вижу, что Доров в сознании, и ответы мне его на самом деле не нужны. Я просто хочу, чтобы он послушал. Четыре убийства. Четыре трупа в неподалеку от объекта Х73, и запись с камеры боевой машины, угнанной четырьмя дезертирами. Попытка изнасилования и чудесное спасение.

Тверской подошел к операционному столу, отодвинув медсестру плечом.

-Это может выглядеть так. Несовершеннолетние Екатерина Солнова и Варя Мураночкина со слезами на глазах благодарят своего спасителя. Хотите, Доров, чтобы все выглядело именно так?

Я молчал.

-Или так? Использование запрещенного неучтенного оружия (которое мы обязательно найдем) без должных на то разрешений; жестокое убийство четырех солдат Объединенной Земли с целью угона боевого средства. Немотивированная агрессия при стабильном психическом состоянии. Тридцать лет тюрьмы, Доров!

-А куда же исчезли девочки? - хрипло уточнил я.

-Какие девочки? - Тверской поднял бровь. - Что вы делали подле объекта Х73 прошлой ночью? Где вы оставляли глайдер?

-Прошлой ночью я пролетал мимо к Симоновке, у меня там приятель живет. Вот, хотел навестить. Остановился, чтобы облегчиться и услышал далекие крики. Знаете ли, ночью женские вопли разносятся далеко. Вот и вынужден был вмешаться.

Я отвечал четко, хотя понимал: что бы я не сказал, результат будет один - я буду делать то, что мне велят. Но я не могу улететь с Земли, у меня жена в положении!

-Почему ваш глайдер не засекли системы слежения?

-Я человек военный, не дурак, оставил его в ложбинке, чтобы не обозначить свое присутствие.

-Никакой вы не военный, - презрительно отрезал полковник. - Где вы взяли парализатор без идентификационных номеров, куда его дели после этого?

-Сначала нашел, потом потерял, - скучным голосом ответил я. -Знаете, так бывает, идешь по лесу, вдруг глядишь - лежит оружие, как же мимо пройти, особенно, когда три борова двух девчонок лапают, а четвертый снимает происходящее на камеры боевой машины. Вы, кстати, эти записи то не уничтожайте, все же, экшен, вдруг кому интересно будет.

Тверской позеленел.

-Переходите к делу, полковник, мне интересен этот разговор...

Змей, поняв, что в допросе его участие не предполагается, снова склонился надо мной. Я заметил, что напульсник с моей руки куда-то исчез, от чего-то ноет колено - наверное, где-то зашиб. В остальном, я чувствовал себя даже как-то получше, отдохнувшим что ли.

-Вы же в курсе (я надеюсь), что Земля отряжает в систему Нуарто военный корабль? - шеф безопасности Байконура сложил руки на груди, словно защищаясь. Но это было не так, каждый его жест выражал уверенность в том, что мне некуда деться. Неприятное чувство, надо сказать.

-Ну, - подбодрил я Тверского.

-Не нукай, не запряг, - отрезал тот. - Для этого корабля - нашей самой передовой разработки, кстати, собравшей все современные технологии Земли и доступные технологии Вселенной - собрана отменная команда, но у них нет опыта полетов. Я говорил, что унижаться не стоит, но кто бы меня слушал, - полковник скривился. Для человека военного было не легко произносить такие слова. - Итак, будьте любезны, нам нужен консультант.