DOOM: Ад на Земле

— Слей топливо! — крикнула мне Арлин в самое ухо, напрягаясь изо всей силы, чтобы ее не отшвырнуло.

Хорошо еще, что мы спустились на высоту, где можно было дышать. Я дернул рычаг, сбрасывая из баков остатки РТ-9.

Кабина опять накалилась, каркас ракеты сотрясался, словно мы были в миксере.

— Держись! — крикнул я, понимая, что ничего глупее выдумать не мог, но чувствуя потребность хоть что-то сказать.

Арлин отозвалась зловещим эхом — то есть куда более выразительной репликой.

Мы стремительно снижались и наконец на дикой скорости врезались в землю. Корабль рассыпался от удара, но продолжал подпрыгивать по соляно-белому дну бывшего озера, как пущенный по воде камешек. Потом он покатился, и локоть Арлин впился мне в бок с такой силой, что я едва не задохнулся.

Нас швыряло и бросало, и в голове моей, и так пылающей от жара, все перемешалось. Я уже не мог отличить неба от земли. От корабля отваливалось по куску, пока не остался один титановый каркас, а мы все продолжали катиться.

В конце концов ракета замерла — на боку. Я внизу, а на мне Арлин.

Целых пять минут, которые показались пятью часами, мы лежали, не двигаясь, размышляя в ошеломлении, свершилось или не свершилось, и дожидаясь, когда прекратится вертня перед глазами.

— Ты в порядке? — выговорила наконец Арлин.

— Кажется, мы оба живы, — ответил я.

Топливо было израсходовано до последней капли, что сыграло нам на руку. Никакой опасности взрыва или пожара. Нам оставалось только выбраться из этой штуковины.

На удачу, дверь со стороны Арлин оказалась открытой. То есть двери как таковой больше не было. Арлин выкарабкалась наружу и, чертыхаясь, повалилась на землю. Мой более грациозный выход ознаменовал начало новой жизни.

Слава Богу, нас не ранило — было бы обидно сразу же под-ставиться под пули. Если пришельцы захватили Юту — одна из моих монашек свято верила в это за много лет до вторжения, — лучше быть начеку. Кто-нибудь или что-нибудь непременно пожалует выяснить, отчего это в соляном источнике образовалась дымящаяся дыра.

Какое-то время мы наслаждались тем, что живы, и еще опускающимися на Юту сумерками, вдыхая настоящий — впервые за столько месяцев — воздух. Затем приступили к ревизии. Еда и вода сохранились. А вот оружие превратилось в обломки.

— А ты говорил, не получится! — поддразнила меня Арлин.

— Никогда не слушай пессимистов! — отчеканил я и добавил: — Но мир настолько ими переполнен, что иногда поневоле поддаешься.

Арлин рассмеялась и шутливо хлопнула меня по руке, так что рука ненадолго отнялась.

Как ни странно, наручный локатор Арлин продолжал работать. Вот это механизм! Я подумал, не купить ли мне акции компании-изготовителя, если таковая еще существует. Может, монстрам удалось добиться того, с чем не справилось ни одно правительство: покончить с торговлей и уморить голодом уцелевших.

Арлин, скрестив ноги, возилась с локатором, пытаясь передать сигнал о нашем местоположении. Ответ должен был последовать незамедлительно, спутнику ничего не стоило засечь нас в пределах одного-двух метров.

— Есть что-нибудь? — поинтересовался я, прислушиваясь к шуму помех.

— Ни фига, — ответила подруга. — Готова поспорить, что спутник на месте, но плохие дяди глушат сигнал. Может, поэтому людям не удается использовать локаторы в бою.

— Лучше бы эти гады оглохли, как демоны.

— Да, Пауку локатора не требовалось. Но что нам с того, парень? Ведь мы снова выиграли! Мы живы, черт подери!

И Арлин бросилась бежать по песку, как выпущенное на волю дитя Потом махнула мне рукой, чтобы я догонял. Я помчался следом, догнал ее и сгреб в объятьях. Она подставила мне подножку, и я шмякнулся на песок.

— Недотепа! — рассмеялась Арлин, и голос ее прозвучал по-девчоночьи звонко, как во время кошмаров на Деймосе, когда она расхаживала во сне — но теперь гораздо приятнее.

— У нас нет на это времени, ты же знаешь, — предупредил я, но сердце говорило совсем другое.

— У нас не было времени на то, чтобы остаться в живых и дышать. Однако вот же мы, целые и невредимые. Господи, я не надеялась, что у нас получится. Перелететь на другую планету, не имея ничего, кроме запчастей, слюны, скотча и голых рук — ха!

— Если честно, дорогая, я тоже сомневался, — признался я.

Я бежал изо всех сил за Арлин. Конечно же, она права. Мы могли двадцать раз умереть, но остались живы. Мы не были бессмертны, но я начинал верить в то, что всегда ненавидел — в удачу.

Люди, ничего не добившиеся в жизни, объясняют успехи других удачей или мошенничеством. Я считаю, что человек — сам творец своей удачи. Счастье в нас, а не вокруг да около. Но в бою слишком много неожиданностей, всего не предусмотришь. Мы с Арлин чуть не лопались от гордости. И в то же время испытывали благодарность.

— Интересно, какой здесь уровень радиации, — подумал я вслух.

— Разве это важно? — удивилась Арлин, продолжая бег. — Не похоже, чтобы в этот район сбрасывали бомбы.

— Если мы не видели, как их сбрасывали, это еще ничего не значит, — возразил я.

— Какой смысл проводить ядерную атаку в пустыне? Здесь и так ничего нет.

— Можно бомбить военные базы Кроме того, не забывай, что как раз в таких местах и ведутся ядерные испытания.

— Ты говоришь о войнах, которые устраивают люди, Флай. Об их войнах и их приготовлениях к войне. Но мы даже не знаем в точности, что наблюдали именно ядерные взрывы Может, это какой-то другой вид оружия, без радиоактивных осадков. Чтоб потом меньше возиться.

— Некоторые из этих бестий пухнут от радиации, как на дрожжах.

Арлин бросила носиться по песку и села Потом молча, сосредоточенно высыпала песок из правого ботинка и, принявшись расшнуровывать левый, ответила:

— На базе тоже был не самый полезный для человека уровень радиации, но он ни в какое сравнение не идет с масштабным применением ядерного оружия.

Наконец-то дошло.

— Думаю, ты права, так что можешь поблагодарить меня за старания приземлиться именно здесь, а не где-нибудь в другом месте.

— Ха! — возмутилась Арлин. — Нам просто повезло. Ты приземлился там, где получилось.

— Сноровка и упорство, дорогая леди Когда-нибудь я объясню тебе свою теорию удачи.

7

Я не смог отказать себе в удовольствии усесться рядом с девушкой на песочке. Я наплевал на внутренний голос, который вкалывал сверхурочно, чтобы помочь нам выжить Он втолковывал, что нельзя терять ни секунды: монстры могут настигнуть нас в любой момент и отнять нашу маленькую победу.

Однако наступает мгновение, когда следует все послать к черту — но только на мгновение. Мы с Арлин пережили недавно такой ужас, с которым не сравнятся даже монстры или смерть в космосе. Мы на своей шкуре испытали, что такое потерять рассудок и обрести его вновь.

Арлин начала насвистывать «Молли Мелоун». Она выбрала одну из немногих песен, слова которой я знал. Я подхватил. «В прекрасном Дублине жила…» Не хватало только бутылки лучшего в мире виски «Талламор даю». И случилось так, что от нашего пения длинные тени окутанной сумраком Юты превратились в свежие прогалины Ирландии. Пришел ли этот ад и туда? Неужели Дублин захватили демоны, и обезумевшие люди видят в своих кошмарах не марсиан, а маленьких зеленых эльфов? А в других концах планеты? Дальше я отказывался думать.

Сейчас простиравшаяся кругом пустыня была для нас весь мир. Здесь решится, как решалось на Деймосе и еще раньше, на Фобосе, что мы можем сделать для себя, для рода человеческого, для Вселенной. Придет время, когда мы поймем, что мир един.

Я блаженно откинулся на спину и наблюдал за вспыхивающими на темнеющем небе звездами.

Когда опустилась ночь, мы увидели свет — прямо на востоке. Я готов был спорить, что это Солт-Лейк-Сити. Собрав уцелевшие после падения пожитки, мы пошли на свет. Первый привал устроили в девять, второй в полночь.

— И как долго, ты думаешь, мы будем идти? — спросила Арлин.