Смерти нет

А вот рассвет для этих мразей самое худое время. Они делаются вялыми, сонными, — собственно, они тогда и спят. Потому ребята и решили идти на рассвете искать клуб.

— Ни минуты терять не будем! — заявил Очкарик. — Чуть только светать начнет — мы и двинем.

Едва побледнела краюшка неба на востоке, пять пацанов, поеживаясь от холода, осторожно вышли из цеха, выбрались за территорию завода, затаились в кустах.

Утренняя роса стала не самым приятным подарком.

— В-вот, б-блин... — стучал зубами Кишка. — Т-тоже мне, май месяц!..

Вслушивались. Всматривались. Вроде бы тихо. С каждой минутой становилось светлей.

— Пойдем, — шепнул наконец Очкарик. — Я первый!

Аккуратно, по одному они перебежали через широкую дорогу к пустующим двух-, трехэтажным домам — жилому комплексу, построенному когда-то вместе с первыми цехами завода, перед Великой Отечественной.

Перебежав, сосредоточились в ближайшей двухэтажке, в одной из квартир первого этажа.

— Осторожней! — прошипел Витек. — Полы гнилые. Я, б... ь, чуть не провалился!

Доски и в самом деле прогибались угрожающе. Все сгнило здесь за столько лет. Лохмотьями свисали со стен отсыревшие обои. Воняло тухлятиной.

Очкарик внимательно рассмотрел из окна окрестности.

— Ну, парни... Туда идем. Там короче.

Не ошибся. Задворками, по заросшим дворам, сквозь дыры в заборах они достигли того, что было названо «площадкой». Это был, видимо, некогда скверик перед клубом — трехэтажным зданием, построенным в стиле конструктивизма.

Забрались в клуб. Долго блуждали по темным коридорам, с силой отдирали перекошенные двери. Трещал, отскакивал от пола рассохшийся паркет...

Библиотеки не было.

— Должна быть, — твердил Очкарик. — Если не она, то хотя бы техническая документация какая-то...

Витек с Кишкой переглядывались, ухмылялись. Они не очень верили в эту затею. А мудреные слова Очкарика звучали для них китайской грамотой.

Бабаю же, наоборот, казалось, что они на верном пути. Правда, откуда такое предчувствие — ей-богу, не скажешь.

Но оно не обмануло! На втором этаже, после методичного осмотра всех комнат и кабинетов, ребя-та наткнулись на какое-то хранилище бумаг в толстых папках.

— Вот!.. — возликовал Очкарик. — Вы читать умеете?

— Со словарем, — грустно сострил Костя.

Тем не менее, стали смотреть желтые, ломкие страницы. Ничего интересного. Какие-то «акты», «договора», «протоколы»... названия, в которых парни ни черта не смыслили — кроме Очкарика разве что. Бабай больше озирался по сторонам: похоже, гоблины сюда не добрались, даже стекла были целы. В углу стоял навеки потухший компьютер под толстым слоем пыли — Костя к нему так и прилип, щупал его и так и сяк, весь перепачкался.

— Не работает, — сказал он с сожалением.

— А ты что думал, — Бабай усмехнулся, — он тебе песню споет? ...

Они стояли рядом. Бабай потыкал пальцем в клавиатуру — интересно, кнопочки.

От этих нажимов рассохшаяся дверца тумбочки со скрипом отворилась, и ребята увидели толстый железный ящик.

Слова «сейф» они не знали.

— Э-э, — удивился Костя. — Смотрите, тут какая штука!

Подошли. Вылупились недоуменно. Один Очкарик, разумеется, смекнул, что к чему.

— Ага, — победно заявил он, — еще теплее. Это такой шкаф специальный, для особо ценных вещей. Только вот как открыть его...

Подергали ручку. Шиш, конечно. Но фортуна, как и беда, одна не ходит — если уж повезет, так от души. А им сегодня определенно везло.

После недолгих поисков Кишка нашел в столе связку ключей. Видимо, так буро все было здесь когда-то, что хозяину кабинета вмиг стало не до ключей, не до сейфа; да и спасся ли он вообще тогда...

Впрочем, сейчас это уже ровным счетом ничего не значило.

— Вот этот вроде бы должен подойти, — решил Очкарик, рассмотрев ключи. — Сейчас попробуем.

И опять оказался прав. Со скрежетом, но провернулся ключ в замке, массивная дверца медленно открылась... Костя зажужжал своим фонариком, с которым не расставался.

Очкарик полез в сейф.

— Та-ак, — приговаривал он, — так-так... сейчас посмотрим.

Первым делом явились на свет два прямоугольничка, цветные такие, красивые, упругие. Для чего они — никто не знал. Даже Очкарик.

— Нет, — молвил он твердо. — Что тут гадать? Не знаем.

Лишь Костя, наморщив лоб, произнес неуверенно:

— Я вроде слышал... Ольга у нас... она продавцом работала, и вот она говорила... По ним, — он кивнул на пластинки, — товары брали. Ну, вещи всякие...

Но ребята и что такое «магазин» представляли не очень, а про эти-то штуковины (кредитные карточки, понятно) и говорить нечего. Как на них можно брать вещи? Меняться?.. Да на хрен они кому нужны!

— Чушь все это! — припечатал Витек. — И вообще, смотрите — день уже вовсю. Что дальше-то?

— Дальше?.. — переспросил Очкарик, роясь в сейфе. — А дальше вот здесь что-то есть. Ну-ка!

«Что-то» оказалось солидной черной папкой из натуральной кожи.

— Вот вещь! — Очкарик назидательно потряс ею. — Сразу видно: цивилизация!

Открыли. В папке оказались разные бумаги.

— Пас-порт, — раздельно прочел Костя в маленькой книжице. — Ага, понятно. Это раньше такое было... документы...

Очкарик торопливо разворачивал огромную, в несколько раз сложенную бумажную портянку.

— Слушайте... — и радовался и боялся радоваться он, — слушайте, парни... А не нашли мы то, что искали?!

Развернул наконец. Прочел с чувством:

— План!

И оглядел соратников своих.

— Понимаете? План!! Нет, не понимали.

Пришлось объяснять дополнительно:

— Это план всей территории завода. Что, не дошло еще?.. Господи! Да теперь мы сможем все найти, что хотим! И где «Навахи» делали, и где склад... Вот! — Он ткнул пальцем в надпись на углу портянки. — Написано: секретно. Значит, есть. Найдем!..

И ведь нашли! Он раз за разом находил верный путь, этот удивительный парнишка. После того как вернулись, Очкарик долго при свете фонарика изучал план. Все остальные нажрались от пуза, завалились спать, а он все светил, шуршал, что-то бормотал себе под нос...

Бабай спал так сладко и сон видел хороший — какой, не скажешь, но хороший, что-то светлое, солнечное. Даже запеть ни с того ни с сего захотелось, хотя отродясь он не пел... Не успел. Кто-то стал толкать его в плечо и в бок.

— М-м... — недовольно промычал он, открыл глаза и тут же зажмурился — свет ослепил. — Э! Ну кто там?!

— Я это, — торопливо шелестнули слова. — Я, Очкарик.

— Ну. — Бабай поморгал, проснулся совсем. — Убери фонарь. Чего тебе?

Свет метнулся вбок.

— Ты посмотри. — Очкарик вновь был с планом. — Вот тут условные обозначения. Видишь?

— Ну, вижу. — Бабай всмотрелся в значки и закорючки, ни шута в них не понял. — И что это значит?

— А вот что. — В голосе зазвучало торжество. — Все обозначено: ну вот, например, цех номер пять там, номер восемнадцать, котельная, подсобки... Все обозначено, написано. А вот четыре помещения — смотри, вот они! — никак не названы. Понимаешь? Никак!

— Думаешь, здесь и есть оружие?

— Скорее всего... ой! Кто там?!

От их шепота проснулся Костя. Он вмиг сообразил, о чем речь.

— Нашли?

— Предполагаем, — ответил Очкарик очень сдержанно.

Он всегда был аккуратен в формулировках.

Но прошло еще немало времени, прежде чем предположения стали реальностью. Дни, недели, месяцы поисков... Долго искали первое из тех четырех помещений — не хотела местность совпасть с планом, ну хоть ты тресни. Путали, ошибались. Кое-кто начал психовать. Но вдруг, почти случайно, им попался первый потайной подвал — и все стало на места! План вдруг перестал быть бумажкой, проявился перед взором стенами цехов, километрами трубопроводов, перекрестками дорог... И искать стало легче.

Первый подвал оказался пустым. Второй тоже. Третий... собственно, третий мог оказаться четвертым, потому что начались споры, куда пойти сначала. Большинство считало, что двигаться надо по порядку, но Очкарик, глядя на план, высказал предположение, что искать надо в самой дальней точке, в северном углу территории, примыкающем к глухому лесу. Почему? Да очень просто! Туда скорее всего никто не добрался. Люди не успели, а гоблины не додумались. Они не дураки, спору нет, и недооценивать их нельзя, но такое никчемное, совсем уж заброшенное место...