Люди феникс

В памяти всплыли кадры из давным-давно виденного боевика. Там тоже по городским улицам несся заминированный террористами автобус, причем взрывное устройство должно было сработать при снижении скорости. А теперь он сам угодил в подобную ситуацию, но не в кино, а наяву, и сбрасывать скорость он тоже не имел права — даже если бы пришлось изуродовать все машины в городе!

На Бульварном кольце через каждые двести метров стали попадаться светофоры, и по закону подлости они переключались на красный свет, когда он приближался к ним. Приходилось вылезать на встречную полосу или на тротуар и переть напролом, моля бога, чтобы никто из зазевавшихся пешеходов не попал под колеса. Пару раз в грузовик все-таки врезались на полной скорости сбоку, но, к счастью, не фатально: машины были легковые, и их удар оба раза пришелся не в передок и не между колесами «Бизона», где их неизбежно бы заклинило и расплющило в лепешку, а в выступающие части кузова, и машины лишь отбрасывало рикошетом в сторону и закручивало с бешеной силой среди мостовой…

Время Слегин не засек, и ему все больше казалось, что он ошибся. Не может же мина столько времени не взрываться!.. Вот будет номер, если коробка в мусоросборнике окажется пустышкой!

Он не знал, позвонил ли владелец угнанной машины в ОБЕЗ и как он объяснил происходящее, но вскоре с воем сирен на хвост «Бизона» селисразу несколько машин дорожного патруля, и голос, усиленный радиомегафоном, потребовал, чтобы «водитель угнанного грузовика» остановился…

Дорожники и не предполагали, что останавливаться «угонщик» вовсе не собирался. Более того, он прилагал все усилия к тому, чтобы разогнаться как можно сильнее. И когда кто-то из наседавшей сзади своры с включенными мигалками попытался обойти грузовик, Слегин сделал то, что сделал бы на его месте любой преступник. Он бросил грузовик сначала вправо, а потом влево, и полицейская машина, угодившая под чудовищное заднее колесо, вильнула, а затем въехала одним колесом на бордюр и, полностью потеряв управление, взмыла свечой в воздух и закувыркалась по дороге, превращаясь в груду смятого, бесформенного железа… Потом у нее рванул бензобак, и в зеркало заднего вида Слегин увидел багрово-черный факел, в который, не успев притормозить, врывались на полной скорости другие преследователи.

Он свернул вправо, уходя к Министерству еврофи-нансов, и чуть не переехал старушку, меланхолично ковылявшую через дорогу. Пришлось правым крылом сносить к чертовой матери светофор, который рухнул позади грузовика поперек проезжей части, и какой-то лихач на мотоскутере, налетев на лежавший столб, совершил акробатическое сальто-мортале вместе со скутером в сквер на другой стороне улицы…

Наконец дорога пошла под уклон, и Слегин с облегчением понял, что он вышел на финишную прямую. Грузовик летел вниз, все больше набирая скорость, и впереди была набережная Озера, а перед ней был Т-образный перекресток, где десятки машин ожидали, когда загорится зеленый свет светофора.

Слегин вновь врубил гудок, с отчаянием понимая, что никто ему дорогу не уступит — все ряды заполнены впритирку. Сквозь такую пробку не смогла бы пробраться даже машина Эмергенции с включенной сиреной. Люди в задних машинах оборачивались назад, и глаза их вылезали из орбит на пол-лица, когда они видели, что прямо на них летит двадцатитонный грузовик.

Слегин понял, что, даже если бы теперь он захотел остановиться, то уже не успеет. Надо было выбирать, кого принести в жертву.

Правый крайний ряд отпадал автоматически — там стоял автобус, битком набитый пассажирами. Следующий ряд был занят грузовыми мастодонтами — тоже не пробиться. Оставались еще три ряда, заполненные легковыми машинами. Встречная полоса вообще не в счет — она отделена высоким бетонным разделительным барьером.

Слегин уже собирался зажмуриться, представив, что он сейчас натворит, но в это время длиннющий рефрижератор, стоявший последним в веренице грузовиков, услужливо ушел назад и вбок, дымя противно визжащими шинами и сложившись под прямым углом, словно агонизирующая гусеница, и взгляду Слегина открылся трейлер для перевозки аварийных машин. Его кузовное шасси было выполнено в виде наклонной ап-парели, ширина которой казалась достаточной даже для такого монстра, как «Бизон».

Это был единственный шанс, и Слегин постарался не упустить его.

Накренившись так, что левые колеса почти оторвались от земли, «Бизон» с ревом вырулил на нужный ряд, подмял под себя аппарель трейлера и, снеся задними колесами напрочь крышу его кабины, прыгнул с нее, как с трамплина, поверх машин и парапета набережной.

За мгновение до того, как капот грузовика вошел под острым углом в ослепительно сверкающую от полуденного солнца воду, Слегин вывалился в приоткрытую дверцу.

Взрыва он не услышал — ему лишь показалось, что неведомо откуда налетевший ураганный шквал подхватил его тело и швырнул туда, где царила вечная тьма.

И наступила тишина.

Глава 2

Едва Слегин открыл глаза, как в палату вошел Кондор. Либо он все эти дни торчал в реанимационном блоке (во что верилось с трудом — слишком нерациональная трата времени для начальника отдела спецопераций ОБЕЗа), либо в клинике постоянно дежурил кто-то из раскрутчиков, информировавший шефа о состоянии Слегина.

Кондор был в своем амплуа.

Прежде всего он выгнал из палаты медсестру и Аниту, которая попыталась возмутиться, с какой стати он тут командует, ведь это — больница, а не место проведения очередной спецоперации, но Кондор сообщил вкрадчиво: «Барышня, а ведь я могу распорядиться, чтобы вашего кавалера до полного выздоровления поместили в изолятор», — и «барышня» сразу прикусила язычок…

Потом Кондор подошел к ложу из никелированных трубок, на котором был распростерт забинтованный до самой макушки (на лице были открыты лишь два блестящих глаза и рот) Слегин, скрестил руки на груди и вместо приветствия выдал:

— Завидую я тебе, Слегин…

Слегин все еще не чувствовал своего тела. Поэтому он очень удивился, когда услышал свой, хоть и сиплый, но вполне внятный голос:

— Издеваетесь, шеф?

— Нет, я — серьезно, — без улыбки сказал Кондор. — Тебе везет со страшной силой. Обычному человеку так везти не должно…

— Ну, так это — человеку, — уже с гораздо меньшим усилием просипел Слегин. — У нас, на планете Альдебаран, каждый второй рождается в рубашке…

— Во-первых, — мрачно возразил Кондор, — Альдебаран, да будет тебе известно, невежда, — не планета, а звезда. А во-вторых, мне вовсе не смешно, Слегин.

Выражение его лица в данный момент действительно не располагало к шуткам.

— А в-третьих, — продолжал тем же загробным тоном Кондор, — выздоравливай быстрее. Тебя вот уже целую неделю поджидает ха-ароший подзатыльник лично от меня.

— Неужели я валяюсь здесь уже неделю? — искренне удивился Слегин. — Надо же, как быстро в этой больнице летит время…

— Это не больница, — опять поправил его Кондор. — Это лучший реанимационный центр в стране. Он принадлежит доктору Роберту Анклюгу — слышал когда-нибудь о таком?.. Тебя наверняка приятно удивит то, что ты умудрился выжить, не имея ни одной целой косточки, когда тебя сюда привезли…

— Не томите, Кондрат Дорофеевич! — взмолился Слегин. — Говорите сразу, почему вы так жаждете моей крови.

— Вообще, — задумчиво сообщил Кондор, — на месте врачей я бы не стремился тебя возвращать к жизни. Ты же по уши в дерьме, Слегин!..

— Откуда вы знаете? — удивился Слегин. — Неужели ваш. проницательный взгляд проникает сквозь бинты?!

— Не юродствуй! — приказал Кондор. — Тебе это сейчас противопоказано. — И, как обычно, без всякого перехода пошел рубить короткими, сердитыми фразами: — Ты что наделал, стервец? Ты же раскокал ко всем чертям всю набережную!.. Материальный ущерб такой, что мэр собирается подать в суд на нашу контору!.. Грузовик вдребезги — раз. Три патрульные машины всмятку — два. Примерно десяток не подлежащих восстановлению личных автомобилей — три. Дорожное оборудование, всякие там рекламные щиты и прочую городскую недвижимость я даже не беру во внимание. И, наконец, набережная. Самый центр города!.. Достопримечательность, можно сказать! Что от нее теперь осталось, а? Молчишь? Да ни черта не осталось! Почти… То, что ты не успел своротить грузовиком, доделала бомба. Ахнуло так, что по Озеру до сих пор рыба вверх пузом плавает!..