Кузницы Марса. Трилогия (ЛП)

Робаут наблюдал за линкорами Флота, невозмутимо плывшими по высокой орбите, всего лишь яркие светящиеся точки, которые мигали и мерцали в свете далёкого солнца. Более энергичные крейсеры плели патрульные кружева вокруг раздувшихся масстранспортов, готовых перевести недавно призванные внизу на планете полки Гвардии в постоянно расширяющийся крестовый поход в секторе Пергам. Джоура была гордым и густонаселённым миром из тех, что обычно отвечали на призыв солдат на службу в гордых рядах Имперской Гвардии.

Неистощимые армии Императора сохранялись только благодаря таким мирам, как Джоура. Масштаб масстранспортов поражал, огромные левиафаны длину и ширину которых невозможно было постичь, как и способность летать, не говоря уже о пересечении огромных межзвёздных заливов между системами. И всё же их затмевала колоссальная “Сперанца”.

Адара привёл магоса Тихона с дочерью на мостик, они появились как раз в тот момент, когда “Ренард” начал приближаться к необозримой надстройке ковчега Механикус. Хотя их разделяло ещё шестьсот километров, борт флагмана Лекселя Котова уже заполнил смотровой экран. Скорее отвесная скала из полированной стали и адамантия, чем судно, он являл собой панораму металла, которая бросала вызов рациональному пониманию, как такой колоссальный корабль мог вообще существовать.

Виталий и Линья – Робауту пришлось признать, что она привлекательная, хотя и немного замкнутая женщина – с нескрываемым восхищением уставились на огромный ковчег. Даже для жрецов Механикус было честью увидеть столь древний и замечательный корабль.

– На орбите так много судов, – сказал Адара. – Никогда столько не видел.

– Чепуха, – ответил Робаут. – Тебе нужно увидеть солнцестояние Ультрамара, вот это собрание так собрание. Представь дюжину миров, участвующих в смотре. Там столько кораблей на орбите, что ты можешь натянуть скафандр и разгуливать вдоль орбитального экватора не по пустоте космоса, а просто перешагивая с корпуса на корпус.

– Вы смеётесь надо мной, не так ли? Это невозможно.

– Хочешь держать пари? – спросил Эмиль.

– С тобой? Никогда в жизни.

– Позор, – оскорблённо насупился Эмиль. – Никто больше не держит пари со мной.

– Потому что ты всегда побеждаешь, – сказал Робаут.

– Что на это скажешь, я – везунчик, – ответил Эмиль, пожав плечами.

– Удача Ультрамара, – согласился Адара.

– Такой вещи, как удача не существует, – произнесла Линья Тихон, не отводя симпатичные глаза от смотрового экрана. – Есть только статистическая вероятность, апофения и предвзятость подтверждения.

– Тогда нам с тобой стоит сыграть несколько партий в "Рыцарей и плутов", – сказал Эмиль.

Робаут усмехнулся, возвращая внимание к смотровому экрану и невероятно огромному кораблю перед “Ренардом”.

– Святая Терра… – выдохнул Эмиль, наконец, взглянув на корабль, к которому они приближались.

– Ты, разумеется, хотел сказать “Святой Марс”? – спросила Павелька.

– Какая разница. Эта штуковина чертовски огромна.

– Столь виртуозное преуменьшение. “Сперанца” – корабль, который затмевает все остальные. Хвала Омниссии.

Робаут слышал о судах, которые называли ковчегами Механикус, но не верил в рассказы об их городских пейзажах размером с континент и массу с планетоид, считая это преувеличениями, приукрашенными легендами или откровенной ложью.

Теперь он знал лучше.

Мимо проплывал линкор и Робаут узнал его тип – “Доминатор”. Курс военного корабля пролегал под “Сперанцей”, но ширина ковчега Механикус легко затмевала его длину. Если корабли Флота имели склонность к носам в форме клина и гигантским каменным соборам, возведённым в угловатых конструкциях корпусов, то Механикус одобряли менее показной подход к дизайну судов. Функциональность, а не форма или прославление стала путеводящим светом древних судостроителей. В колоссальном корабле встречалось мало симметрии, полностью отсутствовали позолоченные арки величественной архитектуры, молящиеся монастырские скульптуры, сводчатые геодезические купола, гигантские орлиные крылья или широкие зубчатые стены.

“Сперанца” представляла собой ни что иное, как инфраструктуру и промышленность, улей, обладавший цехами, очистительными заводами, сверкающими электростанциями, километрами и километрами лабораторий, испытательных полигонов, химических резервуаров и генетических лазаретов, устроенными настолько эффективно, насколько позволяли древние планы, по которым создали ковчег. Вес двигателей превышал полную массу большинства кораблей, отдельные генераторы пустотных щитов и полей Геллера были достаточно велики, чтобы защитить целый фрегат.

Робаут повидал за свою жизнь предостаточно космических левиафанов, как имперских, так и иных, но он ещё не встречал ничего, что сравнилось бы с невероятной безжалостностью и стремлением Механикус построить столь ужасно впечатляющий корабль.

– Нам потребуется несколько дней, чтобы добраться с посадочной палубы до мостика, – сказал Эмиль.

– Возможно, у них есть внутренние телепорты, – предположил Робаут.

– Не шутите так, – отозвался Адара.

– Я не шучу. Серьёзно, не шучу. Как ещё кто-нибудь может перемещаться на судне такого размера?

– Никто и никогда не станет меня никуда телепортировать, – упорствовал Адара.

– Отлично, ты можешь остаться на “Ренарде” и не дать его разобрать и изучить, – сказал Эмиль.

– Ты думаешь, они пойдут на это?

– Сомневаюсь, но чем чёрт не шутит, – ответил Робаут, похлопав инкрустированные жемчугом подлокотники командного трона. – “Ренард” – классический образец “Триплекс-Фолл” 99 типа “Неустрашимый” с санкционированной на Коноре модернизацией щитов. Я не стал бы доверять техножрецу с гаечным ключом, который окажется рядом.

– Несправедливая оценка, – произнесла Линья Тихон. – Никто из техножрецов не прикоснётся к кораблю, как только они загрузят его историю. Их слишком напугает перспектива системной деградации от таких древних данных.

– Вопросительно: это шутка? – спросила Павелька, механодендриты техножрицы напряглись, а инофток ускорился, принимая вызов, направленный на её корабль.

– Это шутка, – сказала Линья.

– Не оскорбляйте наш корабль. Уж кому-кому, а вам следует это знать лучше всего.

– Прошу прощения, магос, – извинилась Линья с бинарным кашлем, чтобы подчеркнуть своё раскаяние. – Неудачная шутка.

– Что это за суда? – поинтересовался Адара, указывая на несколько высокобортных кораблей, омываемых светом луны Джоуры, неуклюжие суда, напоминавшие формой “Капитолий Империалис”. Они направлялись в похожий на пещеру трюм одного из кормовых посадочных грузовых отсеков и хотя каждый, несомненно, был огромен, даже их затмевала “Сперанца”. Эмиль медленно начал вращать медный диск ауспиков, чтобы поймать частоту радиообмена между судами, и вздрогнул от боли, когда имена вызывающе ворвались в космос. Он схватил ушной имплантат, уменьшая звук, когда голоса на машинном языке громко выкрикивали имена и предупреждения.

– Легио Сириус, – объяснил Эмиль, поглаживая голову в том местеы, где бинарный визг перегрузил несколько имплантированных когнитивных матриц. Робаут кивнул, увидев канидайский символ на бортах транспортов.

– Титаны, боги-машины, – почти неслышно прошептала Павелька. – Я когда-то проводила ритуал обслуживания раненой машины легио Претор. Только “Пса войны”, но всё же…

– Легио предупреждает людей держаться подальше от их погрузочных операций, – произнёс магос Тихон.

– Для таких крупных ублюдков они скромнее офелийской госпитальерки в первую брачную ночь, – сказал Эмиль, хитро подмигивая. – Поверь мне, я знаю, о чём говорю.

– Ты не должен говорить такие вещи о сороритас, – покраснел Адара.

Робаута никогда не переставало удивлять, что человек, столь умело отнимавший жизнь и причинявший вред, оказался таким невинным в отношении женщин. Адара отточил свои навыки в одной сфере, пренебрегая другими. Капитан мог бы восхититься этой чертой, потому что видел, как другие следовали тому же пути на борту “Иглы Иши”, но те времена давно прошли и он держал их при себе.