Потерянные Звёзды

Каждый месяц на подготовительном маршруте они должны были бежать разные полосы препятствий. Постепенно задачи становились все сложнее, даже опаснее. Если будущие курсанты ломали себе что-нибудь или ранились, это было просто доказательством их неспособности занимать первые места.

Провал курса не приводил к автоматическому исключению, но делал вероятным скорую отправку домой.

Но его спина и плечи так болели…

— Эй. — Сиена опустилась на колени рядом с ним. — Давай же. Вставай.

Тейн покачал головой. Его мышцы дрожали от изнеможения. Под свободной формой В&Л ушибы и ссадины горели при каждом движении. Он спал меньше двух часов. Каждый мускул ныл; собственные кости казались тяжелее карбонита.

— Не могу.

— Еще как можешь.

Он оторвал голову от красного резинового покрытия в зале В&Л и увидел ее, стоящую на коленях рядом с ним. В первый же момент, когда их глаза встретились, Тейн понял, что не сможет скрыть от нее правду.

— Вчера вечером мой отец…

Как правило, Орис Кайрелл читал сыновьям нотации. Часто бил их палкой, но ограничивался обычно парой ударов. Тем не менее в прошлую ночь его обуял такой гнев, что парой ударов дело не обошлось. Когда Тейн понял, что нужно дать отпор, он был уже слишком изранен. Избиение не прекратилось до тех пор, пока парень не рухнул на пол весь в крови. Ни отец, ни мать не помогли ему и не обратили внимания на его раны утром. Очевидно, они собирались сделать вид, будто ничего не произошло.

Весь в синяках и кровоподтеках, мучимый болью, Тейн молчал, пока глаза Сиены становились все шире от осознания случившегося.

— Ты все равно можешь это сделать, — прошептала она. — Ты ведь уже зашел так далеко.

— Постараюсь, — выдавил он, глотая воздух. — Но ты должна вернуться на тропу. Ты теряешь время.

— Я лучшая в списке В&Л, помнишь? И могу позволить себе потерять несколько минут. И клянусь тебе прямо сейчас, Тейн Кайрелл, — если мне придется тащить тебя до финиша, я это сделаю.

— Я ценю предложение, но не думаю, что такое зачтется.

Другие студенты пробежали мимо них, перепрыгнув через следующий высокий барьер. Лишь пара стонов и охов донеслась от тех, кто коснулся острых краев. Это были аутсайдеры. Сиена доберется последней, а Тейн вообще не надеялся дойти до конца.

Он перевернулся, чтобы посмотреть ей в лицо и убедить:

— Иди.

Девушка наклонилась ближе:

— Тейн, не позволяй своему отцу победить.

Ненависть сделала то, что не смогла надежда. Питаемый чистой злобой, Тейн смог подняться на колени, а затем встать. Он пошатнулся, но сумел удержаться.

— Готов бежать? — Сиена балансировала на пятках, почти срываясь с места.

— Да. — Тейн сделал глубокий вдох. — Готов.

Каким-то образом он перебросился через барьер. И хотя Тейн занял последнее место, главное, что он дошел до финиша.

Позже, в пустой раздевалке, он сел на скамейку и осторожно снял рубашку, позволив Сиене увидеть худшее. От стыда его лицо пылало. Хоть он и знал, что стыдиться нужно было не ему… вот он здесь, показывает Сиене, как позволил себя избить, пока не лопнула кожа на спине.

Если бы она пожалела его или сказала, что жалеет, Тейн бы сбежал.

Но Сиена ничего не сказала. Она молча открыла аптечку и принялась наносить лечебный бальзам, обрабатывая раны одну за другой, и Тейн наконец почувствовал себя лучше.

Только горстка детей со всего Джелукана смогла попасть в одну из Имперских Академий. В то время как миры Внутреннего Кольца порой выставляли тысячи кандидатов, количество мест для студентов из некогда сепаратистских миров было сильно ограничено. Инструкторы Академии сами сортировали студентов. Если соискатели проходили отбор, то узнавали, в какой школе будет проходить обучение и на какой планете.

Сиене было не важно, в какую Академию поступать. Любая подойдет. Главное — стать имперским кадетом.

Утром будут объявлены результаты, весь их класс соберется во дворе школы. Родителей не пустят на территорию — будут только студенты и имперские чиновники, — а семьи останутся ждать снаружи. После будет время ликования или утешения. Пока что Сиена, Тейн и другие претенденты оставались в обществе друг друга.

— Я не могла уснуть, — призналась она Тейну, пока они стояли рядом в левой части двора, уставившись на двери, откуда должен был прийти проктор со списком. — Совсем.

— Я тоже. — Тейн натянуто улыбнулся. — И потому успел обдумать пару запасных планов для нас.

Сиена протестующе подняла руки. Она отказалась даже рассматривать альтернативные пути, считая это дурной приметой.

Тейн фыркнул:

— Да ладно тебе, Сиена. Мы же уже прошли тесты. Все уже сделано! Мы больше не сможем себя сглазить.

Это была правда. Более того, по тону Тейна Сиена поняла, что «планы» не были серьезными.

— Ладно, хорошо. Выкладывай.

— Первый. Мы станем знаменитыми акробатами.

— Акробатами?

— Знаменитыми акробатами. Нет ничего славного в том, чтобы быть посредственными, неизвестными акробатами. Если мы выберем этот вариант, то должны сделать всё правильно.

Проктор появится в любую секунду. Гул толпы становился все громче, все напряженнее. Сердце Сиены забилось, но она постаралась поддержать игривый тон Тейна:

— Я пас. Какие еще будут гениальные идеи для нашего будущего? Ты сказал, что это только первый план.

— Второй. Мы путешествуем по Галактике в качестве барабанщика и экзотической танцовщицы.

Она подняла брови:

— Прости, но я не стану экзотической танцовщицей.

— А кто говорил о тебе? Танцевать буду я. Ты получишь барабан.

На этот раз ее смех был подлинным.

— Только если я буду создавать костюм.

— Хм. Может быть, мне стоит перейти к третьему плану…

Тут Тейн выпрямился, широко распахнув глаза, поскольку открылась дверь и вышел проктор. Казалось, его черная форма поглощает солнечный свет. Сиена сжалась, но, как и все другие студенты, сразу же встала по стойке смирно, храня молчание.

Дроиды-усилители зависли рядом, ловя голос проктора:

— Вот список всех успешных учеников школы, зачисленных в различные Имперские Академии. В Имперскую Академию на Арканисе…