Симфония тьмы

Гил истомился ожиданием, ему хотелось, чтобы действие наконец началось. Он переступил с ноги на ногу; пальцы его по-прежнему сжимали ружье, ствол которого покоился на сгибе свободной руки, как в колыбели. Мучительно медленно проползали секунды, собираясь в минуты…

И вдруг дракон прыгнул.

Захваченный врасплох Гил невольно отскочил. Лицо усеяли частые бисеринки пота, в носу стало влажно. Вначале юноше показалось, что зверь собирается преодолеть разделяющую их дистанцию одним прыжком. Он несся в воздухе, огромный, десятки футов проносились под ним, пока он неправдоподобно медленно опускался к полу. Но все расстояние он покрыть не сумел и тяжеловесно приземлился на камень, не долетев футов двадцать. Гил торопливо отпрыгнул назад — он видел, что длинная шея вполне может покрыть оставшийся промежуток. Он пятился и дул в свисток так, что лицо покраснело, а уши стали горячими от бешено рвущего сосуды тока крови.

Дракон фыркнул снова, в ярости тряся головой.

Гил продолжал свистеть.

Звук был почти неслышным.

Глаза дракона на мгновение расширились, потом веки его словно отяжелели. Вислые уши поднялись, раскрывшись большими шатрами, словно пытались уловить каждую пронзительную ноту акустического снотворного, потом увяли, как умирающие цветы.

Гил снова засвистел, на этот раз еще продолжительнее, пока лишенные воздуха легкие не завопили от боли; ему пришлось остановиться и вдохнуть с отчаянным хрипом, прежде чем он смог продолжить.

Бестия прыгнула, но теперь неуверенно, слабо, и снова грохнулась на пол не долетев. Массивные ноги, казалось, трясутся, как желе. Дракон попытался бежать, но покачнулся и неуклюже осел на крестец.

Гил дул в свисток, едва успевая передохнуть.

Дракон снова тряхнул головой, уши громко хлопнули по черепу, и он начал подниматься. Процесс был долгий, мучительный, трудный, но все же зверь сумел снова встать на ноги. Инженеры, изо всех сил старающиеся поддержать подвижность звуковой конфигурации, наверное, крикнули «ура», когда им удалось наконец привести робота в стоячее положение. Снова оказавшись на ногах, тварь, качаясь как пьяная, явно из последних сил двинулась к юноше.

«Что-то слишком легко у меня получается», — думал Гил. Тем не менее он продолжал дуть в свисток, по-прежнему пятясь, не отрывая глаз от чудовищных челюстей и саблевидных зубов своего противника и от громадных лап, которые в обхвате не уступали столетним дубам.

Дракон попытался прыгнуть еще раз, но не сумел больше противиться действию свистка и повалился на бок. Вниз по громадным глазным яблокам мягко, словно смазанные, скользнули веки — размером с крышку мусорного бака каждое, и он заснул.

На галереях раздались одобрительные аплодисменты.

Гил боялся поверить, что чудовище действительно вышло из боя, а не просто прикинулось, дабы выждать момент, чтобы прыгнуть на него и вырвать сердце из груди. Он продолжал дуть в свисток. Щеки ныли, а глаза словно собирались вот-вот вывалиться из орбит, покатиться по полу и затеряться среди белых и черных вихрей, мечущихся по меди. Эдип против воли [10]… Перед мысленным взором вдруг промелькнула картина: все ползают на четвереньках по полу арены, разыскивая его глаза, а испытания на время прекращены — пока ему не восстановят зрение.

В конце концов дракон оглушительно громко икнул — комедийный штрих, внесенный звуковыми инженерами.

Гил выпустил изо рта усыпляющий свисток — тот шлепнул по груди, — пожевал губами, чтобы размять их немного, избавиться от неприятного ощущения, ведь рот словно судорогой свело. Гордо приосанившись, он повернулся к той секции зрительской трибуны, где должен был сидеть отец со своим окружением. И когда он на миг оказался спиной к арене, толпа вскрикнула…

Гил резко развернулся — рот его невольно раскрылся, дыхание перехватило — и бросился бежать. Но быстро вспомнил, что вокруг арена и, сколько ни бегай, безопасного места не найдешь, только силы растратишь зря. Юноша остановился и повернулся посмотреть, что же так сначала напугало зрителей, а потом и его.

Тело дракона лопалось и раскрывалось вдоль позвоночника, обезображенное семи-восьмифутовыми разрезами, как на китайском бумажном фонарике. Кожа с хлопком раскрывалась и хрустела, отворачиваясь назад и открывая темные дыры в теле. В этих темных туннелях было что-то изначально зловещее, что-то уродливое и отвратительное. Ему припомнились ходы червей в протухшем мясе.

А потом из этих дыр появились дьяволы.

Никакого другого определения он не мог подобрать. Воистину дьяволы. Ростом четыре фута, двуногие, ручищи с тремя локтями волочатся по полу. Тела тварей покрывала густая шерсть, а чудовищные головы, бородавчатые, жирно-скользкие, четырехглазые, рассекала широкая пасть, заполненная острыми как бритва желтыми зубами, которые косо выпирали из-под зеленых губ, истекающих слюной. Головы держались на коротких толстых шеях, грудные клетки напоминали бочки… Судя по невероятно мускулистым ногам, бегать дьяволы умели.

У Гила пронеслось в голове, что он мог бы рассмеяться, не будь ситуация столь грозной. Эти твари явно были порождениями ночного кошмара, посетившего кого-то из мастеров, готовящих испытания, ибо сами по себе такие создания существовать не могли. Однако тревога тут же вытеснила всякое желание смеяться. Гил понял, что эти твари могут убить, независимо от того, смешны они или нет.

Он насчитал их десять.

Гил снова схватил свисток и дунул изо всех сил.

Никакого результата — абсолютно.

Дьяволы продолжали выбираться из драконьего тела и глазом не моргнув, не проявляя никаких признаков усталости или вялости.

«Ну конечно, — подумал Гил, — не станут же мне устраивать второе испытание точно такое же, как предыдущее, даже если я бьюсь всего лишь за Четвертый Класс…»

Мастера испытаний мудры и изощренны. Каждая следующая проба будет ни в чем не похожа на предшествующую. Да, свисток здесь не поможет… Гил выхватил акустический нож, направил на дьяволов, спускающихся по драконьей голове, сделал рубящее движение. Один из дьяволов пронзительно закричал — острое невидимое лезвие звукового клинка настигло его и рассекло, брюхо дьявола внезапно разверзлось, из него на драконий подбородок вывалились кровоточащие внутренности. Дьявол слегка вывернулся, словно не в силах поверить в происходящее, решил на минуту отвлечься от этой картины и собраться с мыслями. А потом рухнул на пол, свернув себе шею.

У Гила вызывали отвращение эти тысячи зрителей, сидящих рядами, — они жаждали крови и требовали ее во время церемоний, пусть даже крови ненастоящей. Они приветствовали его, они нечленораздельно орали и размахивали руками. Вампиры, вот кто они такие, вампиры, жаждущие запретного питья.

Еще один взрыв криков одобрения. Теперь громче. Горловой. Нутряной.

Гил взмахнул кончиком клинка в сторону второго животного и отсек ему левую руку. Конечность шлепнулась на пол, пальцы несколько секунд еще отчаянно сжимались в судорожных конвульсиях, пока не признали поражение. И тогда рука исчезла. Инженерам она больше не требовалась, а потому не было смысла поддерживать ее существование.

Гил двинулся к остальным восьми дьяволам, угрожающе размахивая клинком. Но конечно, прогнать их ему не удалось. Ведь на самом деле они не знали страха, не могли испытать боль, а были созданы специально, чтобы убить его. Гил обозленно взмахнул клинком, не коснувшись дьяволов по-настоящему, а лишь чиркнув звуковым пучком по двоим из них. Один, перерезанный почти пополам, сумел сделать единственный неровный шаг, дернулся, как эпилептик, и рухнул на пол, обливаясь красными струями, которые, несмотря на свой ненастоящий источник, все же обрызгали Гилу лицо. Он принялся стирать брызги, ничего не получалось, и только тогда сообразил, что инженеры хотят сохранить их нетронутыми. Сгусток красной жидкости попал ему в нос, он высморкнул ее на пол. А тем временем второй дьявол, с рассеченной головой, мягко соскользнул на камень арены.