Родная Чужбина (СИ)

5

Шагающие опоры Геркулеса остановились, из стволов, расположенных на манипуляторах геркулеса вылетел последний заряд. Всё. Боезапас на нуле практически. Остались только сигнальные снаряды и две ракеты. Их заклинило в пусковых шахтах, от паутины, что метали гигантские пауки армии грархов.

Только вот обстановка вокруг изменилась до неузнаваемости. Это последнее что я ясно помню.

В голове словно взорвалась что-то, что разделило разум с сознанием. Я даже первое время думал, что я умер, но вот боль в голове говорила об обратном. Не знаю сколько времени прошло с того момента как я лежал в кабине Геши как кусок безвольного мяса до того, когда в голове у меня всё стало на место. Точно помню одно, когда я проваливался в беспамятство, голова моя невольно повернулась в сторону небольших боковых иллюминаторов кабины, на улице тогда ещё было светло, по крайней мере, я видел лучи солнца и траву. А сейчас я наблюдал с кабины полную темноту. Причём я абсолютно был уверен, что на улице просто ночь, а не мрак.

Минуточку!!!

Какая трава? Мы же на первом материке Арракса, тут только песок и колючки, откуда здесь взялась трава? Или это моё сознание играет со мной в злые игры. Надо ущипнуть себя. Господи!!! Не могу пошевелить ни рукой ни ногой, даже пальцем не в состоянии двигать. Мышцы словно не подвластные мне, я не ощущаю своего тела вообще.

Ещё сотые доли секунд и паника нахлынет мгновенно, надо сопротивляться, иначе конец. Толку не будет вообще.

А может я действительно умер? Откуда мне знать как должно быть, когда умираешь?

«Прошу разрешения доложить о повреждениях».

— Геша, ты? — вслух сказал я.

«Я».

Секундочку, я только что вслух произнёс слова, значить мышцы лица мне уже подвластны, раз я могу говорить. Не успел я этому обрадоваться, как нахлынула волна нестерпимой боли. Всё тело будто ожило сплошной пульсирующей болью. Меня словно червяка корячило минут двадцать, слёзы и сопли хлестали ручьём, но я этому был даже немного рад. Чувствуешь боль — значить жив. А жить мне сейчас хотелось как никогда.

«Ввести болеутоляющую инъекцию?»

— Да, железный ты болван, не видишь как меня корячит?

«Термин «корячит» не прописан в словарном запасе, Макс. Прошу ввести формулировку данного слова».

Тут я уже начал ругаться во всю, и может быть, Геша, почерпнул из моей ругани новые для себя слова, но искусственный интеллект уже знал, что спрашивать меня о них не стоит, ведь не первый день вместе. Возможно, Геша, принимал это как особую степень эмоционально-психического возбуждения человеческой расы, а возможно искусственный интеллект научился просто «забивать на это гнилое дело». И самое смешное, что меня таки сейчас беспокоил этот вопрос.

Что-то острое вонзилось мне в шею, и по всему телу растеклось медленное и упоительное блаженство. Боль отступила на задний план. Это был укол.

«Препарат б-16 введён в твой организм, Макс».

— Это хорошо, — на одном дыхании проворчал я.

«Рекомендую ввести б-144 и б-415, жду твоего разрешения».

Так как Геше я доверял, даже не моргнув глазом, согласился. Ещё два укола в шею вернули меня к полноценной жизни. Так, руки, ноги, голова на месте, вроде всё движется, острой боли не ощущаю нигде. Это хорошие признаки.

«Прошу разрешения доложить о повреждениях, командир».

— Докладывай.

Геша начал перечислять все повреждённые узлы и механизмы, это длилось две минуты, но вывод был утешительный. Работоспособность Геши была на шестьдесят четыре процента, боезапас практически на нуле, что-то непонятное с радаром ну и нулевой заряд батареи.

— Геша, что с десантным отсеком?

«Десантный отсек не пострадал».

— Наше местоположение?

«Неопределенно».

— Состояние поисковика?

«Исправно».

— Как так? — я чуть не подпрыгнул от неожиданности. Получить такой ответ от Геши, у которого на жёстком кристалле вся информация человечества по космографии. Наши военные инженеры совсем не дураки, если связь выходила из строя на какой-то мало-мальски значащей машине, поисковик как последний вариант сразу же включался в работу. И где бы не находился потерявшийся, поисковик с точностью плюс, минус пять километров определял место нахождение объекта в любом документированном человеком уголке космоса. То есть только там, где ступала нога человеческая.

Вот это номер!

— Бугов, ты там? — прозвучал совсем тихий голос из динамика.

— Что? — не сразу понял я.

— Это Бруднич, Бугов… вытащи нас отсюда, тут… — связь оборвалась.

Это была Лана из десантного отсека, мы ещё были в общей сети геркулеса. Я отсоединился от Геши, расстегнул ремни на кресле пилота и попытался встать. Не могу сказать, что у меня это отлично получилось, то ли ноги меня держать не хотели, толи даже не знаю что. Мышцы начали ныть по всему телу, видать инъекция, что Геша ввёл не справлялась. Тело было ватным, каждое движение, каждый шаг давался неимоверной ценой. Такое состояние, будто меня несколько раз переехали гусеничным танком, или как после перепоя и тренажёрного зала одновременно. Вроде всё правильно делаю, а как в первый раз. Пока я добрался до выходного люка, а только выйдя наружу с кабины пилота геркулеса можно было попасть в десантный отсек, я вспомнил все ругательные и матерные слова, которые только знал. Наконец открыв люк, я выглянул наружу. Отлично должен сказать было на улице. Тёплая летняя ночь, лёгкий ветерок приносящий блаженную прохладу, тихо, спокойно, прямо не знаю, что и думать. Почти как на земле, откуда я родом.

Спустившись на землю я ощутил под ногами траву, растущую из земли. Мягкую и покладистую, такую живую и приятную. И воздух, он был пропитан всеми ароматами леса, видать неподалёку здесь есть лес, давно я такого не видел и чувствовал.

Всё совершенно не укладывалось в голову. Предположений было много, но они как гончие псы, носились, мелькали в голове и никак не желали останавливаться на месте. Всё совершенно не правильно, всё не так, всё не вяжется, и никакого логического объяснения. Да и сейчас я был больше сконцентрирован на управлении и обладании своим телом, нежили над загадкой нашего присутствия неведомо где. Кстати, насчёт «нашего присутствия» надо мошкару с десантного отсека на свет Божий вытащить, или что там от них осталось. Хмм… так же вопрос, свет этот Божий, или как?

Повозился с мошкарой я знатно, ударно так сказать. Семь здоровых «кабанчиков» это не шутка я вам должен сказать, особенно тогда, когда ты сам еле-еле на ногах держишься. И главное все, до единого пехотинца в полной отключке. Но живы. Это точно, так как все бормотали, что в голову взбредет, абсолютно бессвязные фразы, ничего не значащее слова, проще сказать — бред. Плюс ещё я их таскал в темноте, благо на небе светило две луны, иначе не знаю, что и делал бы. Освещение в десантном отделении моего геркулеса отсутствовало, видать, Геша, отключил все дополнительные отсеки и перекинул все ресурсы на главную цепь, пока я был в безпамятстве.

Так, ну разложил я эти полуживые тела кругом на поляне, да решил развести костёр. Всё это было на подсознательном уровне, я не задумывался ни на минуту, ещё и учитывая тот факт, что думать было больно. А я не мазохист, я в этом абсолютно уверен, по крайней мере никогда раньше за собой такого не наблюдал. Какие-то первобытные инстинкты, что ли, но нутро говорило, что всё правильно. Оглянувшись вокруг, я заметил невдалеке большое скопление деревьев, вынув с кобуры свой пистолет, я отправился за дровами. А что вы хотели? Топора на Геше ясное дело не было, мечей и кинжалов на вооружении геркулеса не состояло, придётся расстреливать в упор деревья, чтобы дров для костра соорудить. А даст Бог, может просто хвороста удастся собрать и мучится не придётся.

Мне повезло, много времени на сбор хвороста не ушло. Под ногами много сухих веток нашлось, сделав две ходки, я набрал пристойное количество деревяшек для костра. За распалом костра дело за мной не стало, быстро и эффективно, с помощью зажигалки за две минуты огонь разгорелся и согрел своим теплом. Романтичная должен сказать вам ситуация: ночью на природе у костра, я и семь друзей-товарищей. Только вот правда, семеро никаких друзей-товарищей, прям как в молодости. Тогда, на земле на четвёртом курсе техникума мы собрались с одногрупниками в поход на природу с ночёвкой, и дежавю, та же ситуация. Восемь человек у костра и среди них, только один я не в смерть пьяный. Только вот на этот раз семь не пришедших в сознание пехотинцев. Красота, ёпть.