Побег в невозможное

— Подожди, так ты хочешь сказать, что любой уголовник может запросто иммигрировать? В то время когда люди способные и талантливые годами стоят в очереди за визой?

— Ха, талантливые люди и здесь нужны, поэтому и стоят, — снова засмеялся Беня. — К тому же, не так всё и просто. Уехать разрешают только тем, кто действительно представляет собой реальную опасность для общества — таким, вроде тебя, а, кроме того, по доброй чекистской традиции, вся эта процедура стоит денег. И весьма немалых.

— Тьфу ты, гадость какая! — Игорь почувствовал себя так, словно вновь оказался в тюрьме. — То есть, получается, мы даем «топору» взятку, чтобы он помог мне лишиться гражданства и стать вечным подонком без Родины и флага? Обреченного, к тому же, на регулярную «посильную помощь» нашим славным «органам». Я правильно понимаю?

— Ну, в общем, да, — смутился Беня. — Только к чему столько эмоций? Проживать в «свободном мире» пусть даже беженцем или нелегалом — не так уж и плохо.

И кстати, если ты вдруг вновь захочешь обрести российское подданство — в жизни всякое бывает — никто ведь не против. Купишь за миллион фунтов титул русского графа где-нибудь в Канаде — там полно наследников — да вернешься, как белый человек, обратно, хе-хе, прямо в свиту Государя.

— Такую чушь ты несешь, Сергеич — даже слушать противно. «Откажешься от гражданства»… А если не выгорит дело? Мне что потом, до старости у Гордея на парковке машины мыть?

— Ага, — захихикал юноша. — Только мыть, я думаю, ты будешь, в основном, Леркину машину. И не говори, что не понимаешь, о чём я…

— Заткни пасть, — беззлобно произнес Игорь, глядя в окно. — Так. Ну, и где твой «куратор»?

— Да уже вот-вот появится, — посмотрел на часы Беня. — Ты, главное, на него особо не реагируй. Он поорёт немного, так, для вида. Может, речь толкнёт — сам же знаешь, «топоры» при слове «Отчизна» любят в экстаз впадать… Но главное, Гордей уже подал Лосю сколько надо, так что вопрос здесь, в общем-то, решенный.

— М-да… Сразу-то почему про депортацию не сказали?

— Лёнчик боялся, что ты откажешься. Если сразу.

— Боялся он… Меня, наверное, ещё сюрпризы какие-нибудь ожидают, а, Сергееич? Ты говори, не стесняйся…

— Тише! — Беня вдруг изменился в лице. — Вон он крадётся, Лось сохатый…

Игорь проследил за его взглядом и увидел, как через арку во двор вошел средних лет мужчина в джинсовом костюме с портфелем в руках и направляется в их сторону.

— Здорово, предатели! — громко хлопнув за собой дверью, «топор» влез на заднее сиденье джипа и деловито перекрестился. — Как настроение? Совесть не мучает?

— Здравствуйте, Олег Витальич, — повернулся к нему Беня. — Да вот, вас ждали. А настроение — чемоданное, если честно.

— О'кей, понятно, — Лось открыл портфель и вытащил какие-то бумаги. — Лёнька сказал, в Америку собрались?

— Ну да, Олег Витальич, мы же…

— Насчёт тебя мне давно всё ясно, — отмахнулся «топор». — Я дружка твоего спрашиваю.

— Так точно, гражданин майор, в Америку, — не оборачиваясь, ответил Игорь.

— Ага, понятно… И ты что, думаешь, — прищурился Лозовой, — там тебе воровать дадут? Думаешь, будешь, как здесь — «авторитета» из себя строить? Впаяют срок двадцать лет за три копейки, и встанешь в позу: у них на «зоне» на одного белого — сотня черных!

— Да не думаю я ничего, — пожал плечами Игорь. — Вы спросили — я ответил.

— В общем-то, мне наплевать, — Лось неожиданно сменил тон и заговорил почему-то шепотом. — Ситуация такая. В Штаты сейчас только две дороги. Одна — через Эстонию, через демилитаризованный сектор, вторая — через Гонконг: сначала до Канады, а затем из Ванкувера в Сиэтл или из Виндзора в Детройт. Так что сами решайте.

— Да нам-то — без разницы, Олег Витальич, — снова заговорил Беня. — Нам лишь бы поскорее.

— Поскорее, говоришь?! Что, гад, не терпится соевых котлет отведать? Или, может, веру нашу православную решил сменить? А?! Я ведь могу вам и здесь «санаторий» устроить, если уж так невтерпеж… — Лось вдруг замолчал и некоторое время рассматривал прохожих за окном. — Короче, смотрите: в Эстонию — мы хоть завтра, да и там проблем никаких: америкашкам разрешили беженцев из «зоны безопасности» вывозить, вместе с миротворцами. Оттуда каждый день — рейс на Вашингтон.

Но вот по прилёту в Штаты вас могут запросто отправить в лагерь для перемещенных лиц. На пару месяцев, для проверок. Так что, я думаю, через Гонконг, всё-таки, быстрее получится.

— Хорошо, значит, через Гонконг, — согласился Беня. — А когда…?

— Когда… Так, ты распишись вот здесь и здесь, — Лозовой достал из портфеля ещё несколько листков бумаги и протянул их Игорю. — Завтра, после обеда, привезу новый паспорт с филиппинской визой, командировочное в Манилу и билет на рейс с дозаправкой в Гонконге. В тамошнем аэропорту покажешь «Еврокард» беженца — качество приличное! — и пересядешь на любой рейс до Торонто или Ванкувера. Всё ясно?

— Подождите, — Игорь пробежал глазами документы и повернулся к «топору». — Это же отказ от гражданства.

— Ну да, — кивнул тот. — Отказ, подписка о неразглашении и договор о сотрудничестве. Всё как положено. Подписывай и вали.

— Прямо сейчас?

— А когда? — хохотнул Лось. — Слышь, Вениамин! Твой приятель что, думает, мы тут в игрушки играем?

— Но, Олег Витальич, — покачал головой Беня. — Родину терять — всегда трагедия.

— А знаешь, что я скажу тебе, мой друг? — сощурился «топор». — Вы её и так уже потеряли. В пояс мне поклонитесь, что живых вас, гадов, отпускаю. Ох, как устанут Дума да Государь с вами, гнидами уголовными, возиться да как велят вас вырезать, сволочей, в одночасье…

— Подписал. Вот, возьмите, — Игорь протянул бумаги Лозовому.

— Ага. Ну, вот и славно. А ты говоришь — трагедия, — Лось подмигнул Бене и взялся за ручку дверцы. — Значит, завтра, Вениамин, приедешь сюда к шести — я постараюсь не опоздать. Только приезжай один. На кой чёрт мне твой дружок?

И кстати. Имей в виду, братец, — он снова посмотрел на Игоря. — Ты можешь забыть Родину, но Родина тебя никогда не забудет. Вот так. Ну, всё, бывайте, гадёныши.

Он выбрался из машины, опять с силой хлопнув дверцей.

Какое-то время они сидели молча и разглядывали играющих во дворе подростков. Неожиданно пошел дождь.

— Не думал я, что это когда-нибудь произойдет, — задумчиво произнес Игорь. — Да ещё вот так, за пять минут, сидя в машине… Ну, что застыл? Поехали.

— М-да… — протянул Беня, заводя двигатель. — А я, честно говоря, немного нервничал.

— Из-за чего?

— Да мало ли. Вдруг ты не станешь подписывать. Лёнчик деньги на это потратил, мне сказал, чтобы я с тобой поговорил, подготовил… А ты как-то легко всё… Почему?

— Легко? — усмехнулся Игорь. — Тебя что, и правда, это удивляет?

— Ну да. Это же не сигарету затушить. Шутка ли — отказ от гражданства!

— Бумажки покупаются и продаются, но выбор у человека остается всегда. Неужели ты всерьёз полагаешь, что этот упырь с портфелем может лишить меня выбора?

— Да, но «топоры»…

Джип миновал арку и снова оказался на вечерней, теперь уже залитой дождем, московской улице.

С наступлением вечера город стремительно наполнялся светом — всё вокруг мигало и переливалась разноцветными неоновыми огнями и световыми инсталляциями.

Казалось, что жизнь в столице начинает пробуждаться только сейчас: пёстрая вечерняя толпа постепенно заполоняла собой тротуары, оживали многочисленные уличные кафе, а вдоль обочин выстраивались вереницы ярко раскрашенных «пежо», «роверов» и «линкольнов» городского такси.

Открыв окно, Игорь подставил лицо ветру и с наслаждением вдыхал тёплый весенний воздух.

— Эх, Беня, Беня… Неужели ты думаешь, что какие-то гоблины — будь они хоть трижды «топоры» — смогут отнять у меня Родину?