Записки морфа

Дорога на минус третий этаж заняла три минуты. Я думал, что нас встретят запертые двери, спецура в боевых скафандрах, автоматические роторные установки, но ничего этого не было. Полтора десятка людей в белых халатах испуганно жалось по стенкам. Одна молоденькая девица, глянув на нашу залитую кровищей броню, согнулась и судорожно опорожнила желудок. Профессора понимали, что нам они на один зуб и не делали попыток рыпаться в отличие от нескольких военных, среди которых затесалась рыжая шевелюра Бориса, знакомая мне по московскому ресторану.

Горе-вояки прикрылись живым щитом из скованных, и обколотых какой-то хренью Багиры, Тени и, к моему удивлению, Пчёлки. Охотницы вялыми медузами висели на руках подельников Бориса, облачённых в силовые костюмы.

— Предлагаю размен, — опередил я незнакомого мне полковника, уже открывшего рот для озвучивания своих требований. Под ноги военным полетела отсечённая чернокудрая голова. Пять пар глаз молча уставились на то, что несколько минут назад было "королевой".

— Вы не препятствуете забрать принадлежащее мне и остаётесь в живых, — продолжил я. — Даю слово, что никого не трону ни я, ни мои бойцы. В случае, если вы попробуете причинить какой-либо вред насильственно удерживаемым охотникам и охотницам, то умирать вы будете мучительно долго. Наверняка камеры на втором уровне и в холле перед переходом позволили вам видеть всю картинку. Вы люди умные и понимаете, что назад пути у меня нет и смерти близких я не прощу. Смею вас уверить: даже если вы активируете систему самоуничтожения и подорвёте подземелья, мой товарищ и я выберемся наружу. Полиморфические способности позволяют превратиться в землероек или кротов, бетон перекрытий для нас не помеха. Поэтому прошу без глупостей. На размышления вам минута.

На всякий пожарный я бросил взгляд на комм, закреплённый на запястье левой руки. Маленькая искорка светодиода подсвечивала красным, свидетельствуя, что устройство продолжает исправно записывать всё происходящее в научном комплексе. Мне требовались доказательства незаконной деятельности и доводы для защиты в случае травли со стороны властей. Кто работал в Системе прекрасно усвоили главное правило — чем толще папка с бумагами, тем целее твой зад. В любом случае, запись, выложенная в сеть, будет главным аргументом в мою пользу. О правильно расставленных акцентах в пиаре я никогда не забывал.

Рыжеволосый Борис попробовал что-то вякнуть, но нарвался на яростный взгляд полковника, и проглотил готовые сорваться слова. Лучше бы он проглотил язык, доставил бы мне удовольствие. Полковнику потребовалось тридцать секунд. Трезво взвесив все шансы, он пришёл к неутешительному выводу бесполезности сопротивления и согласился с моими требованиями, оговорив условия безопасности не только для военных, но и для научного коллектива. Иначе он не видит никакого смысла вести переговоры и обмен. В противном случае он обещал испытать нас на крепость и подорвать институт. Сразу было видно, что полковник беспокоится о своих людях и всегда готов пойти на разумный риск. Крепкий мужик. Уважаю.

Через пятнадцать минут мой отряд пополнился на семнадцать условно боевых единиц. Поцеловав сонную Любу, я приказал выдвигаться в обратный путь. Полковник сдержал слово, и я не нарушил своего. Я его понимаю, он искренне надеялся, что нас остановят на улице. Вполне возможно. Времени очухаться у руководства комплекса было предостаточно. Проморгав проникновение, оно может устроить кровавые проводы и положить всех нас, а смерть всё спишет. Однако, я верю, что здравый смысл возобладает. К вере примешивался фактор захвата десятков заложников из ведущих учёных НИИ. Тут придётся торговаться, если мне, конечно, позволят и если ЁЖ и Курт ещё удерживают учёных, а не стучатся в ворота рая или, с комфортом (дают же черти демонам поблажки), плещутся в адских котлах. В любом случае, информация с комма в автоматическом режиме улетит на заранее оговорённый сервер, откуда её скопируют знакомцы уфимских красавиц. Я давно не верю в честные игры, иногда полезно иметь козыря в рукаве.

Исхудавшие до состояния высушенных вобл охотники, не верящие в освобождение, раскрыв глаза во всю ширь, удивлённо взирали на последствия бойни, обильно устилавшие полы второго уровня.

— Охренеть, — скрипучий голос Бохи выразил общее мнение.

Застенки и научные опыты, жертвой которых ему пришлось не единожды стать, не отбили у моего стрелка любви к оружию. Даже Тень удостоилась меньшей ласки, чем "Кречет", который ему презентовал Тур. Ну, чем бы дитя не тешилось…. Главное, чтобы оно почувствовало себя нужным и поверило в свои силы.

— Это всё вы накрошили?

— Нет, Дед Мороз со своими отморозками, — ответил я, поудобнее перехватывая Любу, доверчиво прижавшуюся к броне бионта. Багира удобно устроилась на моей левой руке и обхватила шею. Весу в ней было меньше, чем в баране. Я уже начал жалеть, что пообещал не убивать учёных, эти ублюдки явно ставили опыты на выживаемость демонов в условиях полного отсутствия кормёжки. К тому же голодного человека гораздо легче сломать и подчинить психологически.

На глазах моей зазнобы по-прежнему блестели слёзы радости. Только природное упрямство и вера в любимого человека не позволили ей сломаться за всё время заточения. Господи, я больше никому не позволю забрать её и не оставлю одну….

— Тур, Боха.

— Понял!

Посадив стрелка на спину, напарник обвязал вокруг пояса длинную верёвку, выпустил когти и полез по отвесной стене лифтового ствола. Боха передёрнул затвор и приготовился к стрельбе, на поясе у него болталось несколько светошумовых гранат, отобранных у экзоскелетников на втором уровне. Раскачавшись, Тур одним прыжком влетел в раскуроченный проём лифтовых створок.

— Бе-е-ер! — послышалось сверху через пару минут.

— Что?

— Поднимайся, тут комитет по встрече. Просят тебя.

— Так, Тень, остаёшься за главную, — я передал девушке автомат, а Любе вручил "Рокот", конфискованный у рыжеволосого Бориса.

— Я с тобой! — руками и ногами вцепилась в меня Багира, не желая отпускать от себя обретённое счастье.

— Солнце, там может быть опасно.

— Нет, нет, не оставляй меня одну….

— Ладно, — сдался я. — Но…

— Я знаю. Скажешь упасть — упаду, скажешь….

— Меньше слов, — остановил я девушку, коснувшись губами по мокрым дорожкам на щеках любимой. — Залезай на спину и осторожней там.

Подъём не занял и минуты. Наверху меня действительно ожидал целый комитет по встрече. На широкой площадке крутили лопастями три боевых вертолёта, за кустами подсвечивали блекло-розовым светом силуэты снайперов, а у входа в институт, в окружении десятка охотников, в компании двух генералов, стоял отец, из-за спины которого выглядывала Сашка….

*****

Я лежу в противоперегрузочном кресле и пытаюсь выглядеть безмятежно. А что ещё остаётся делать? Я единственный член экипажа, которому запрещено прикасаться к чему либо, как в древнем анекдоте про чукчу космонавта. Слава Станции, что скотчем не скрутили. Во избежание, так сказать. Предстартовый отсчёт. Электронный секундомер на табло отмеряет тысячные и сотые доли секунд, с каждым оборотом приближая нас к мгновению отделения космического корабля от самолета-носителя.

Лёгкий толчок, желудок поджимается к пищеводу. Космический корабль многоразового использования "Фрегат — М" и бочка разгонного маршевого двигателя второй ступени "спрыгнули" с горба гигантского "ИЛа". Поехали. Маршевые двигатели запустились в штатном режиме, без сбоев. Навалившаяся тяжесть вдавила экипаж в кресла. Мириады огнедышащих лошадей понесли упряжь в безбрежные просторы темнеющего неба. Вскоре огненно-плазменные всполохи закрыли обзор через иллюминаторы. Пятая точка в коконе скафандра покрылась потом. Я не трус, но я боюсь. Отлетит какая-нибудь керамическая плитка…. Демоны, конечно, живучи, но не столько, а я ещё так молод, и с девками своими не разобрался…. Они ведь, если я сдохну, не поленятся устроить спиритический сеанс и вызовут мою бренную душу на растерзание, смерть это не повод уйти от ответа.