Космофлот: война и миры (СИ)

- Тогда, летим! - тряхнул головой Аренк, и замер.

- Как? - спустя минуту решилась спросить Аритайя.

- Знаешь, я не летал раньше на звездных машинах, - протянул парень задумчиво, - но зато я ездил на муроках. И ещё плавал на льдине, - сказал, и едва заметно покраснел. Девушка-сенсорик догадалась: то плавание кончилось каким-то конфузом.

- И первое, что надо сделать, когда отправляешься в плавание на льдине - оттолкнуться от берега, - заявил Аренк, и, упершись, оттолкнул гофрированную 'кишку' перехода. Та колыхнулась, и отошла, складываясь 'гармошкой'. В открытый шлюз тут же влетел вихрь едкого вонючего дыма с пеплом, но вдруг откуда-то с громким шипением ударили упругие струи воздуха, шлюз закрылся, дым и пепел исчезли.

- Фиксирую окончание посадки, - объявил невозмутимый 'голос звездолёта', как только Аренк с Аритайей вышли из шлюза в коридор. - Предстартовая проверка. Все системы готовы полностью. Объявляется стартовая готовность. Просьба команде занять места в рубке управления.

- Я же говорил! - радостно воскликнул Аренк. - Эта штука обязана летать! Из уважения к предкам!

- Фиксирую готовность команды, - объявил всё тот же голос, едва Аренк и Аритайя сели в кресла. Они особо не выбирали, куда кому садиться - разницы между креслами на вид никакой не было. Кроме, конечно же, хрустального черепа - и парень и девушка, не сговариваясь, заняли места от него подальше.

- Классифицирую внешние условия, как не препятствующие старту. Старт! Начало разгона в плотных слоях атмосферы.

Рубка управления плавно покачивалась, никакой тряски или толчков. Привычная Аритайе перегрузка мягко вдавила в кресло.

- Эта штука летит! - громко выплеснула своё удивление Аритайя.

- Расчётная точка один - полёт нормальный, - ответил 'голос звездолёта'. - Повышенный пульс у членов команды. Просьба успокоиться. Все системы работают штатно.

Огненный шарик, плавно ускоряясь, поднялся из жерла древнего вулкана, и устремился в зенит - без видимых усилий и без лишнего грохота - лишь с шипением и свистом. Сказал бы кто деду Уохинтонкану, что для страта с поверхности планеты с плотной кислородной атмосферой применяют замкнутые контуры сверхпроводящей плазмы в термоядерном реакторе открытого типа - дед бы только рассмеялся. И чего себе думали древние?

- Вторая контрольная точка, выход на расчётное ускорение. Все системы работают штатно.

Превозмогая навалившуюся перегрузку, Аритайя достала из кармана ракушку космического моллюска, и уставилась на неё с удивлением. Удивлялась она, конечно же, не приборчику квантовой связи, нет. Удивлялась она себе. Ведь умная девушка, офицер наблюдения, достаточно осведомлённая о космических полётах. Как так получилась, что она взяла, и полетела на древней машине неведомого устройства, которой совершенно непонятно как управлять, в холодное, не прощающих ошибок космическое пространство? Ладно Аренк - он просто примитивный дикарь, свято верящий в записанные кем-то тысячу лет назад заветы. Но она?! И почему сейчас она так спокойна? Почему не чувствует никакого раскаяния в этой глупой выходке?

Время шло, древний космический корабль уверенно держал курс, Аритайя с удивлением всматривалась в себя. И увидела ответ. Она решилась на этот безрассудный полёт не сегодня, и не вчера, когда впервые узнала о крушении 'Пера на ветру'. На этот полёт она решилась ещё в тот день. Когда втискивалась, стиснув зубы от боли, в шлюз в ремонтном скафандре, ставшим неповоротливой обузой, и грозившим стать её гробом. Когда пыталась закрыть люк трясущимися ватными руками, не чувствуя боли в прокушенной до крови губе. А перед глазами всё стоял десантник кохи, и всё целился в неё из своего бластера. Перед глазами он всё ещё стоял живой, но всем своим существом сенсорика она переживала его агонию. А в ушах звучала песнь. Песнь человеков. Гремя огнём, сверкая блеском стали...

Ещё тогда она решилась на свой совершенно сумасшедший полёт. А неизвестная планета, принявшая несчастное 'Перо на ветру' станет лишь первой остановкой.

...

Вацлав: своя игра

[Кольца Сатириуса, флагман эскадры четвёртого ударного флота]

- Я Вас внимательно слушаю, господин лейтенант, - заметил начальник разведотдела четвёртого флота, капитан первого ранга, Андрей Егорович.

Вацлав угрюмо вздохнул. Это вот 'господин лейтенант' было не к добру. Устав уставом, но промеж своих обращаться принято на 'товарищ лейтенант' - традиция неписанная. Официоз же означает, что начальник сильно не в духе. Чего, собственно, и следовало ожидать после всех этих приключений с отпуском без одобрения непосредственного начальника, проникновением в пиратское логово, и побегом оттуда во время облавы.

Разговор происходил в кабинете начальника разведотдела, куда Вацлав явился представиться по случаю возвращения к службе из отпуска.

Андрей Егорович принялся было нервно барабанить пальцами по пульту перед собой, но спохватился, перестал, а затем и вовсе, крякнув, поднялся со своего ложемента, и встал прямо перед Вацлавом:

- Рапорт я прочёл, бегло. Что сказать, шедевр. Оставим потомкам. Ты мне, товарищ лейтенант Бондски, точно ни чего не хочешь объяснить? Может, совета спросить? Как у старшего товарища, побывавшего, в своё время, и не в таких, знаешь ли, переделках.

Вацлав тяжело вздохнул. Начальство сменило тон с предгрозового на 'лёгкую облачность', что внушало некоторую надежду. Но беда была в том, что всю дорогу с планеты Ё в расположение эскадры четвёртого флота парень ломал голову над тем, что и как будет объяснять начальству, но ничего толкового придумать так и не смог. Понятно, что лучше придерживаться как можно ближе к правде, но где та грань - совершенно не понятно. Однако что-то говорить было надо.

- Вы знали, Андрей Егорович, - начал всё же Вацлав, - что во времена колониальных войн на планете Ё был штаб повстанцев? В бункере под землёй. Теперь это подвал тамошнего музея истории.

- Эк! - начальник разведотдела крякнул с досадой. - Я должен был об этом подумать! Верхушка 'Наноит' вся оттуда! Приспособили, значит, к делу. Что бы старые наработки не пропадали. По принципу 'в хозяйстве сгодится'. Ну, дальше ясно: как и положено уставами, у древнего командного пункта имелись пути экстренной эвакуации.

- Ничего оригинального, - подтвердил Вацлав, - банальная секретная ветка метрополитена.

- Выходит, Волк получил с тебя, что хотел, - Андрей Егорович нахмурился, и резко сменил тему. - Иначе бы он тебя не отпустил. Так?

- Не совсем, - Вацлав замялся, подбирая слова. - Скорее, получил новую надежду найти то, что ищет.

- Что-то связанное с твоим отцом? - как бы между прочим поинтересовался капитан первого ранга, но тут же покачал головой, и добавил: - Сочувствую твоей потере. Мне жаль что у них там, на Кирибее... так всё получилось.

- Вы знаете, что там произошло?

- Извини, - Андрей Егорович отвёл взгляд, - Только вчера узнал. Бардак как всегда! Полицейские не любят делиться информацией по взаимодействию, жадничают до своей юрисдикции, а нас зовут, когда уже ситуация SOS. Да и в контрразведке... бывший куратор твоего отца, когда на пенсию уходил, представь, взял, да и зашифровал личное дело Роджера Бондски. Каждое слово отдельным шифром! И ведь не лень было столько возиться! Еле раскопали. Старик, видишь ли, верил... фианину... больше, чем своей контрразведке. Опасался, что обидят.

Теперь Андрей Егорович смотрел на Вацлава испытующе. И ждал, что тот скажет.

- Он был мне... отцом! Вряд ли Вы найдёте отца, который уделял сыну внимания и заботы больше, чем мой мне, - пояснил свою позицию Вацлав.

- И что же за наследство он тебе оставил, что крутейший из космических пиратов готов ради этого на всё? - капитан первого ранга прищурился, заглядывая Вацлаву в глаза. С таким хитрым прищуром Андрей Егорович походил на какого-нибудь варварского вождя, допрашивающего посланца цивилизованной и развитой, но заплывшей жирком, разленившейся и оттого обессилившей соседней империи. Звериная хитрость, варварское коварство, и готовность драться против тихого приличного мальчика, который до этой встречи считал своей проблемой затёкшие от долгого сидения ягодичные мышцы, и мечтал принять ванну с чашечкой кофе. Вацлав невольно сглотнул.