Лидия (СИ)

— А ты чего молчишь? — обратился ко мне первый пилот. — Как будто воды в рот… Нам нужно принять решение!

Я глубоко вздохнул, собираясь с мыслями, решая, что ответить.

— Ладно… — прозвучал голос Лиды. — Разбирайтесь тут пока, а я…

Она скинула с себя ремень и, оттолкнувшись, вытянувшись, как пловчиха, заскользила в открытый коридор.

— Ты куда? — спросил я.

— Голова просто раскалывается. Я на секунду.

— Подождите, — сказал пилот. — Сейчас всё решим, — но Лида уже исчезла в открытом люке.

— Связывайся! — повторил командным голосом штурман.

— Ладно, — согласился первый пилот. — А вы… — Он раздражённо посмотрел на меня. — Подключайтесь уже, какого чёрта? Сколько раз надо повторять? Дежурство никто не отменял, да и… — Пилот раздражённо дернул за лямку ремня, давившего ему на грудь. — У нас экстренная ситуация! Подключайтесь все! По протоколу! Постоянная проверка всех систем!

Я в спешке активировал свой терминал и откинулся на спинку кресла. Мне послышался слабый гул, как от системы воздуховода, который доносился из чёрных прорезей головного устройства в центре триптиха. Я вдруг начал считать — шёпотом, едва заметно двигая губами — как первый пилот перед началом ускорения с земной орбиты.

Десять…

Восемь…

(Я пропустил одну цифру).

— …что связь с Землей? — раздался чей-то голос слева.

— …непонятно, — прозвучал ответ. — Сейчас. Видимо, просто…

Пять…

Четыре…

— …и что в таком случае? — Я почти узнал голос штурмана.

Два…

Один…

И…

И стремительная волна тьмы мгновенно смела всё вокруг.

Нейросеть воспринималась не так, как обычно — я не падал, я летел в пустоте, я чувствовал своё тело, я дышал, я ощущал течение времени. При этом какая-то сила выталкивала меня наружу, пыталась вернуть на поверхность, в реальный мир.

В сомкнувшейся надо мной темноте неожиданно прорезался болезненный свет.

Я не хотел смотреть на него и закрыл рукой глаза, однако свет просачивался сквозь пальцы. Он становился ярче с каждым мгновением, застилал всё вокруг, прожигая меня потоком фотонов, пронизывая каждую клеточку моего тела. Я подумал, что не могу так ощущать себя во время нейросеанса, и тут же ослепительная пустота накрыла меня с головой. Мне послышались голоса, крики — искажённые, как лучи, проходящие через скопление газов. Головокружительное зарево притягивало меня к себе.

Я закричал сам — и не узнал собственного голоса.

В следующую же секунду я оказался в рубке. Непонятная сила прижимала, вдавливала меня в кресло.

— …как мог включиться?

— …отрубить… главная магистраль…

Я с трудом различал слова.

— Что произошло? — заорал кто-то. — Вы говорили, что ускорение…

— Сбой… — штурман закашлялся, проглатывая слова. — Какой-то сбой в главной магистрали. Двигатель как бы самопроизвольно переключается… Сейчас был вырос, и…

Несколько человек так и не вышли из сети — или же были без сознания. Оба старших техника сидели, намертво привязанные к креслам — головы их безжизненно откинулись назад, как у сломанных кукол.

— Откуда здесь гравитация? — хрипло спросил я.

Отсек задрожал, как будто корабль на полной скорости летел сквозь раскалённые слои атмосферы, а потом сила, вжимавшая меня в пол, неожиданно ослабла.

— Это не гравитация, — сказал навигатор. — Это… перегрузки.

— Замечательно! — крикнул первый пилот. — Нет, это просто… Отрубите! — Он посмотрел на меня расширенными от ужаса глазами. — Просто отрубите эту чёртову…

— Что отрубить? — спросил я, с трудом осознавая происходящее. — Главную магистраль, но мы же… — И тут же замолчал, вспомнив.

Лида!

В кресле у терминала её не было. Я взволнованно дёрнулся, сбросил с себя ремень, и в тот же момент меня швырнуло на триптих терминала.

— Все остаются на своих местах! — нервно кричал пилот. — Никто не…

Но я не обращал на него внимания. От открытого проёма в коридор меня отделял лишь один прыжок — я сжался, как перед броском, и оттолкнулся изо всех сил от приборного щитка с чёрной решёткой.

Пилот снова что-то прокричал мне в след.

— …корабль! — услышал я, прежде чем провалился в коридор. — На радаре…

Сигнализатор в ухе завопил, я поморщился от боли, но не стал возвращаться назад.

Я вывалился в коридор и уже собирался прыгнуть в сторону кубрика, когда внезапный всплеск невозможной силы тяжести придавил меня к стене, не давая пошевелиться.

Из рубки доносились крики.

Через секунду я снова плыл в невесомости. Тело болело так, словно я упал с высоты в несколько метров на цельнометаллическую плиту. Я перевёл дыхание, потянулся вверх, ухватился за поручень в стене — и тут увидел Лиду.

Она падала, раскинув руки, неподвижно глядя перед собой ослепшими глазами — как утопленница, которая проваливается в темноту.

— Лида! — закричал я.

Коридор вдруг превратился в отвесный тракт, залитый фальшивым светом, а воздух стал плотным, как тяжёлый газ.

Я оттолкнулся ногами от стены. На мгновение всё вокруг потемнело, как перед обмороком, я потянулся рукой к поручню, висящему над головой, и тут же взбесившаяся сила тяжести отбросила меня назад, обратно.

Лида бесчувственно упала рядом со мной.

Кровь бешено пульсировала у меня в висках. Я приподнялся — руки дрожали так, словно мне приходилось поднимать груз в несколько центнеров весом — и потянулся к Лиде. Свет в коридоре снова замигал, и упрямое тяготение, прижимавшее нас к стене, исчезло.

Я схватил Лиду за руку, притянул к себе. Мне послышалось, что она застонала. Передо мной проплыло несколько капелек крови — красные вздрагивающие пузырьки, которые уносило вверх какое-то невидимое течение, подъёмная сила.

— Лида… — прошептал я.

Я оттолкнулся от стены и, придерживая Лиду за талию, поплыл к жилому отсеку. Всплески гравитации прекратились, но мне всё равно казалось, что мы поднимаемся куда-то вверх, всплываем на поверхность.

В кубрике у меня закружилась голова.

На несколько секунд я потерял ориентацию в пространстве.

Лёгкий судорожный толчок чуть не отбросил нас обратно, в коридор, но я успел ухватиться за металлическую скобу у открытого люка, и через мгновение наши тела вновь потеряли вес.

Отсек с коконами был как-то причудливо перевёрнут в пространстве — как на морском корабле, который огромные волны подняли килем вверх. Мы повисли у ближайшего кокона, и я принялся раздирать одной рукой его мягкую синтетическую скорлупу.

Корабль снова вздрогнул — можно было подумать, что кто-то пытается запустить его гигантское плазменное сердце, пропуская по заизолированным венам мощные электрические разряды. Несколько красных капелек проплыли перед моими глазами — как пузырьки воздуха в воде. Лида была уже внутри кокона, и я укутывал её в этот плотный амнион, стягивал ремнями.

Её глаза по-прежнему неподвижно смотрели прямо перед собой.

Застегнув спальный мешок, я завис над Лидой, придерживаясь за стену. Мне нужно было возвращаться, но я не хотел уходить, не хотел оставлять её одну.

Время больше не имело значения.

Я наклонился и поцеловал её в губы. Холодный бесчувственный поцелуй. По моему телу пробежала дрожь, как от озноба.

Сигнализатор в ухе вновь истерично заорал, разрывая мои барабанные перепонки:

— Код! Красно-чёрный! Это они!

— Что? — крикнул я.

— Быстро!

Это был голос первого пилота — испуганный и надрывный. Его рваный крик резко замолк, как будто ему не хватило дыхания. Я оттолкнулся от стены и поплыл в коридор.

— Уровень радиации!.. — завизжал сигнализатор. — Они собираются атаковать! У нас сейчас отрубится сеть!

От волнения я едва мог совладать с собственным телом. Я резко оттолкнулся от стены, надеясь в один мощный прыжок долететь до рубки, но не рассчитал усилие и врезался правым плечом в металлическую скобу. Я почувствовал тупую боль и схватился за ушибленную руку. На секунду я даже решил, что сломал кость.