Записки морфа

— А что я? Я ничего! — сдался я. Не хватало ещё и мне заработать по кумполу. Света может, она такая, даст без разговора в зубы, работай потом на стоматолога. — Проведу короткий ликбез, если вы так просите.

И я провёл. Во первых строках пламенной речи был затронут закон о гражданстве, так-как сей продукт законотворчества был одним из главных камней преткновения вокруг которого кипели политические баталии и ломались копья. Из-за чего, спросите вы, из-за того, что несколько статеек данного документика закладывало мину под номенклатуру, а та не желала быть опоясанной поясом шахида. В законе чётко прописывались механизмы ротации чиновничьего аппарата. Экзамены, аттестации, и т. д. и т. п., в общем, жёсткая проверка профессиональной пригодности всех бюрократов на всех уровнях. Ермолов дураком не был, прекрасно понимая, что за полтора десятка лет его правления в стране успела сформироваться мощная номенклатура новой волны, большая часть которой была представлено выходцами из военных структур. Новая номенклатура быстро заняла тёплые места и превратилась в настоящий клан, как правящая верхушка коммунистической партии при Советском Союзе. А что требуется клану и правящим верхам? Правильно — постоянство и уверенность в завтрашнем дне, то бишь, неизменность и стабильность завоёванных позиций. Номенклатура крепко держится за любимые кожаные кресла в кабинетах и не допускает к ним чужих, какими бы умными и грамотными те ни были. А чем это чревато? Тем, что в обществе, в конечном итоге, возникает застой. А чем чреват застой? Историю Советского Союза все помнят?

Реформаторы во главе с Ермоловым разработали механизмы чисток и ротаций господ управленцев всех уровней и тут же получили жёсткую оппозицию в лице бывших соратников, которые привыкли к новой жизни и не желали ничего менять. Верховный правитель стукнул кулаком по столу, продавив закон. Окружающие согласились с разделением на несколько ступеней гражданства, но на описанных выше пунктах дело забуксовало. В стране образовалось три политических лагеря (хотя, там чёрт ногу сломит, сколько этих лагерей и кампусов), условно называемых консерваторами или ретроградами, реформаторами и нейтралами. Третьи привычно держались чуть в стороне от первых двух активно враждующих группировок, выжидая, кто первым из них сломает шею, чтобы плавно перетечь в лагерь победителей. Отец принадлежал к лагерю реформаторов и верил в идеи солидарного общества, строительство которого начал генерал Ермолов, но даже генералу — всесильному правителю, частенько не удавалось преодолеть вековую инерцию мышления. Ему бы ещё пять-десять лет, но не дала Станция здоровья. Дряхлеющий Лев медленно сдавал позиции, не забывая стравливать молодую поросль. Старик запустил слух о выборе преемника, легавые тут же встали в стойки, завидев добычу в главном кремлёвском кабинете. Старт политической гонке был дан на самом высшем уровне, и тут из бездны ада вылезли разумные йома. На некоторое время большинство политических противников забыло о своих разногласиях. Военные и гэбисты прилюдно помирились, побратались и выступили единым фронтом против новой угрозы. Одним из первых действий коалиции был разгон в мае месяце управления охотников.

— Занятно глаголешь, — Ёж облокотился спиной о кресло. — Да только я не вижу связи, м-м, между смычкой…

— Случкой, — вставил пфенниг Сергей.

— Серый, заткнись! — рявкнул Ёж. — Случкой…, Серый, твою налево, политических боссов. Как я понимаю, они надавали твоему папику по сопатке и чуть не турнули с губернаторского креслица.

— Было дело, но не в этом соль. Мы признаны главной угрозой не потому, что мой папик заступался за сына и слыл одним из возможных преемников, а согласно теории эволюции видов незабвенного Дарвина.

— Как это? — спросил Сергей. Ольга, Света, Ёж и Макс как всегда первыми дотумкали до сути моих логических экзерсисов. Курт врубался чуть позже. Как говорится — трудности перевода, русский для него не родной и ему требовалось осмыслить сказанное. Серёга же просто тормозил.

— Лет пять назад я читал забавную статью. В ней говорилось, что человечество существует до тех пор, пока не появится новый биологический вид, лучше приспособленный к жизни на замшелом шарике с прозаическим названием Земля. В КГБ и в штабах министерства обороны сидят отличные аналитики. Дураки в эти организации не попадают. Умные люди сложили воедино разрозненные факты, придя к выводу, который им очень-очень не понравился.

— И что? — продолжал тупить Сергей.

— Этот вид появился. Это ты — Серый, а когда появляется угроза выживания всего человечества, то все политические дрязги становятся по боку. Понимаешь? Мы — угроза! Охотники — угроза, так как они главные кандидаты на пополнение рядов йома. Политики забыли об одном, — я взял театральную паузу.

Большой знак вопроса прямо-таки нарисовался на лицах всех присутствующих.

— Станция. "Тарелочка" никуда не делась. Генералы побоятся обстреливать её, но ничего им не помешает пальнуть по нам. Пока зелёные человечки обрабатывают Америку, нас загонят в тайгу и накроют тактическим батоном килотонн на пять. Они упустили из виду, или предпочитают не думать, что рекрутом в йома может стать любой.

— И давно ты допёр до сей истины житейской? — спросил Ёж.

— Давно.

— А что ты говорил про невесту?

— То и говорил, вы сами слышали.

— Ты её любишь? — с небольшой толикой ревности спросила Рыся, забираясь ко мне на колени, при этом преданно смотря в глаза. Вряд ли кто-то из ребят решился бы на подобный вопрос, но для ребёнка вопросы такта не писаны.

— Да, Киса.

— А она красивая?

Я кивнул, как будто ты записей не видела.

— Значит, ты на ней женишься?

— Ну-у, — честно говоря, я выпал в осадок. — Если Багира будет не против….

— А ты возьмёшь меня второй женой, когда я вырасту?

Очнулся я от громового гомерического хохота. Ржали все. Ёж съехал с кресла и обеими руками держался за живот. Сергей бился головой об стену, Макс икал, девчонки в два голоса тоненько всхлипывали, видимо смеяться сил у них не осталось, Захарыч жевал сигарету, только Курт недоумённо вращал головой и с глупой улыбкой смотрел то на зависшего, будто древний компьютер босса, то на ржущих, словно лошади, ребят. Что сказать — трудности перевода. Рыся стояла на полу и грозно шипела на всю честную компанию.

— Посмеялись — будет!

— Бер, видел бы ты своё лицо…, - всхлипывая, сказала Ольга. Дом потонул во втором раскате смеха.

Я усадил Рыську на диван рядом с собой.

— Дураки! — обиделась девочка на взрослых.

— Не обращай внимания, — ответил я. — Смех без причины — признак дурачины.

— Дядя Лёша, так ты не ответил. Ты женишься на мне?

Тут уже и Курт присоединился к весёлому табуну лошадей. Отсмеявшись, ребята обратили взоры на меня:

— Когда выходим? — озвучил общий вопрос Сергей.

— Сегодня ночью, ответил я. Со мной пойдут Курт, Тур и Ёж.

*****

— А вот эта звезда, не туда смотришь! Левее, да, правильно — это Вега. А вон там созвездие Персея, — Ёж махнул рукой, показывая куда-то в безбрежность тьмы, усеянной яркими искрами звёзд.

— Ты часом не астролог? — ехидно спросил Тур.

— Нет, — спокойно ответил Ёж, грустно улыбнувшись. — Я так давно не смотрел в небо. Знаете, меня всегда привлекали звёзды. Не в том смысле, что…, я…, - он чуть замялся.

— Хотел бы пощупать их рукой? — подсказал я.

— Да, — наш карманный звездочёт, лёг на спину, подложив руки под голову, и с мечтательной улыбкой, сказал. — Мне всегда было тесно здесь. Всё уже открыто, обследовано, облажено и обгажено, а там мир полный неизвестности, эх. Бер, как думаешь, доживём?

— Если головы под пули совать не будем, то почему бы и нет? На одном из сеансов связи батя слил мне конфиденциальную информацию, что продолжительность жизни демонов может достигать трёхсот лет, а то и больше. Это предварительные оценки. Так что всё возможно, Ёж.