Курьер. Дилогия (СИ)

   Я обвёл взглядом полуразрушенные улицы когда-то живого, а теперь умирающего города-крепости, уютно расположившегося в тени пальм и у холода и животворящей влаги оазисов, и не увидел ничего, что могло бы напомнить мне о том, каким он был раньше. Тотальные разрушения, ямы и дыры от разорвавшихся снарядов, мин, бомб, повсюду трупы в лужах крови, над которыми густыми тучами роятся мухи, оружие в завалах, осколки, неразорвавшиеся фугасы, чёрные пятна сажи и источающие едкий чёрный дым костры - всё это была неполная картина того места и времени, в которое я угодил. Теперь, после подсказки Грина, я вспомнил об этом временном пласте всё, даже больше, чем мне хотелось бы вспомнить: 20 июня 1942 года штурм Тобрука, самой укреплённой крепости в Африке - это был главный плацдарм союзников, взять боем который не удавалось никому, кроме Эрвина Роммеля, - противостояние двух армий в бескрайних просторах пустынь - немецко-итальянской и союзников, чьим главнокомандующим был генерал К.Дж. Окинпек, - борьба с переменным успехом, и тысячи солдат, нашедших последний приют в этих и без войны убийственных песках.

   Я сбросил с себя вяжущее оцепенение, вздохнул, собираясь с мыслями, и в этот момент у меня в сознании раздался взволнованный голос Грина.

   "Преображенский, у меня для тебя две новости: одна плохая, вторая странная. С какой начать?".

   - Давай со странной, - пожал я плечами непонимающе.

   "Правильно говорят: послушай Андрея и сделай наоборот, - кивнул Грин, и мне очень захотелось его задушить. - Начну с плохой... Мы вытащили Ковалёва - он мёртв. Застрелен из пистолета с близкого расстояния, на него смотреть страшно: весь в ожогах последней степени, живого места нет, на лице выражение такое, что ребята, которые его вытаскивали, чуть в обморок не упали".

   - Нихрена себе... - произнёс я чуть слышно: Ковалёв и смерть... Как-то до этого для меня эти вещи слабо сочетались друг с другом. Выходит, Грэй был прав: даже суперспеца может уложить обычная шальная пуля, пущенная из-за угла... Эх, судьба, судьба. Злодейка, сволочь и тварь! Как обмануть тебя, чтобы перестали умирать хорошие люди?!

   "Задавать глупые вопросов не будешь?" - с надеждой спросил Грин.

   - Не буду, - холодно и мёртво буркнул я, вспоминая Антона Сергеевича, которого даже я, безалаберный по жизни оболтус, называл всегда по имени-отчеству, просто потому что уважал его, уважал, несмотря на то, что когда-то дал ему в морду за пьяные приставания к Шеле.

   - А что за странная новость? - вздохнул я печально, сместившись в тень полуразрушенной стены дома, скрывшись с улицы, чтобы не маячить у всех на виду, невдалеке от меня за завалами из камней замелькали белые куртки солдат союзников, я сфокусировал и напряг зрение и увидел чёрные эмблемы на их куртках на предплечьях и против сердца, а на них белые орлиные головы - значит принадлежат к американским парашютистам.

   "Очень странная, - озадаченно отозвался Грин, а я тем временем затянул потуже тесёмочки на штанах. Долой излишнюю болтологию, пора приниматься за работу, иначе я со своей любовью поговорить рискую проторчать тут ещё бог знает сколько времени, а ведь дома меня ждёт горячее жаркое, горячее вино со специям и горячая Шела и её роскошные серебристые волосы, раскинувшиеся по подушке. - Всё дело в том, что как только мы вытащили Ковалёва, вслед за ним появился Дегтярев, весь трясущийся, перевозбуждённый какой-то, мы попытались его успокоить, но он кричал, что ему нужен ты, и точка! Вызнал у Грэя координаты твоего маяка, уж не знаю как, и без моего ведома запустил генераторы. Короче, к тебе летит это взбудораженное чудо, не знаю уж с какими намерениями, он не соизволил объяснить, так что будь готов на всякий случай... Понял?".

   - "Не знаю как...", "без моего ведома...", - передразнил я его, прикинувшись тенью за углом стены, мимо меня как раз прошли те самые солдаты в белых куртках, они оживлённо переговаривались, что-то ища по сторонам. Хвала звёздам, что Грин ко мне обращался мысленно, иначе они бы услышали его визгливые вопли. - Признай, что сам отправил его ко мне, за компанию.

   "Признал бы, а смысл? - удивился Грин. - Какой в этом смысл? Меня как и Аластора Зизольдий давит за перерасход кварэнов, вот мне делать больше нечего, как отправлять туда-сюда лишних лиц. Я же отчитываюсь за каждый кварэн...".

   - Знаю-знаю, - перебил я его. - Не переживай, эт я шутю так... Как умею. Ладно, я тебя понял, буду готов к появлению этого птенчика, а теперь давай заканчивать. Время - деньги...

   "Хорошо, - согласился Грин. - До связи".

   - Буэнос диас, ми амиго, - проворчал я, в который раз уже машинально удивляясь тому, что у него по чувству юмора слон сплясал, отдавив всё на свете, и аккуратно и незаметно высунулся из-за стены. Та группа вошла в переулок и сейчас стояла у искорёженных оплавленных горящих слабыми огоньками останков чего-то металлического и оживлённо жестикулировала, переговариваясь. Вот один из солдат присел, снял со спины здоровенный короб с длиннющей антенной - неужели рация?! - поднёс ко рту микрофон и начал в него что-то говорить. Я понял, что пора...

   Неслышным дуновением ветра я вырвался из-за остатков стены, за которыми прятался, пробежал по улице с десяток метров, старательно огибая валяющиеся тут и там трупы и лужи крови, взбежал по груде развалившихся обломков стены какого-то дома, подпрыгнул, уцепился кончиками пальцев за парапет, подтянулся, упёрся ногами, оттолкнулся и легко как паук взбежал по стене дома чуть ли не до крыши, схватившись за малозаметный выступ и подобрав под себя ноги. Слева от меня совсем рядом метрах в трёх была стена другого дома, в центре её было окошечко, забранное решёткой, по его откосам виднелась изящная надпись на арабском. Я примерился, прикинул расстояние и резко оттолкнулся, вытягивая руки. Удар! Пальцы впились в прутья решётки. Рывок! И перебирая руками и ногами как взаправдашний паук, я взлетел по стене на крышу, уселся на ней, наслаждаясь видом - я старался не смотреть на очаги пожарищ и груды развалин - и не давая себе ни минуты отдыха, пробежал по крыше и скакнул вперёд, вытягиваясь в длинном прыжке.

   Крыша следующего дома оказалась уже метрах в пяти и вдобавок этажом ниже, я, раскинув руки и поджав ноги, обрушился на неё, мягко перекатился, подбежал к краю и замер. Грин забыл дать мне направление, но это мелочи - пси-кристалл активатора всегда ориентирован на темпоральный маяк, он укажет направление, - меня волновало другое: по крышам домов к цели не доберёшься, а она лежала где-то за пределами города, вдобавок на улицах не утихает бой. Артиллерия пока не громыхает, самолёты тоже куда-то испарились, но оказаться меж двух огней мне совсем не улыбалось, даже скорее меж трёх - я совсем позабыл об охотниках за головами, да и Дегтярев этот ещё со мной повидаться хочет. Чего ему надо?! Чтобы я ему сказку рассказал? Эх, как ни крути, а на землю спускаться периодически придётся - я окинул взглядом видную часть города и наметил примерный маршрут - не сейчас, конечно, но всё же, но всё же...

   Я отошёл от края крыши, развернулся и побежал, наращивая скорость. Прыжок! Я перелетел через улочку, по которой как раз со страшным лязгом и грохотом катился ещё один железный монстр - неужели это действительно танк?! - по обе стороны от него бежала группа пехоты, ударился грудью о парапет, мгновенно на него взобрался и помчался далее. Оттолкнувшись, я пробежал по стене одного из домов, скользя подошвами ботинок, сгруппировался, схватился за выступ полуразрушенного окна, рванулся вверх, взбежал по стене вертикально, схватился за ещё один выступ и что есть сил оттолкнулся, прыгая назад и разворачиваясь в воздухе.

   Удар... Зашипев от боли, я упёрся ногами, замедляя скольжение, мои пальцы вцепились в малейшие выступы и выемки в плохо уложенной кладке, давая опору, я взметнулся наверх и уселся на гребне стены, переводя дыхание и осматриваясь. С одной стороны подо мной метрах в десяти внизу располагался дворик, по стене одного из домов которого я взбежал секунду назад, сюда мне явно не следовало спускаться, с другой стороны подо мной метрах в двадцати-тридцати располагалась дорога - дворик, похоже, находился на холме - по которой сновали туда-сюда группы людей, отстреливаясь от кого-то, укрывавшегося в соседних домах. На моих глазах один солдат в белой куртке вдруг бросился к подорванному и искорёженному догорающему грузовику, выволок из огня длинный короб с чем-то очень тяжёлым, открыл его и вскинул на плечо длинную трубу, навёл её. Негромкий хлопок, белый след газов, и через секунду громыхнул мощный взрыв на другом конце улицы, взметнулась фонтаном облако пыли, солдат снова кинулся к ящику, как вдруг длинная тяжёлая очередь прошила его насквозь, он всплеснул руками и рухнул в грязь, автомат лежал рядом с ним. Из-за угла улицы и примыкавших к ней домов вынырнула группа солдат в жёлтой форме, они моментально рассредоточились по укрытиям и открыли шквальный огонь, но тут со страшным лязгом из-за домов со стороны площади выкатил танк, его башня развернулась со скрипом, секунду ствол его орудия смотрел на дом, где укрылись солдаты Роммеля, и громыхнул выстрел. Ударная волна качнула даже меня, а дом осел внутрь себя, похоронив подл собой несколько человек. Опять заскрипело, башня развернулась, танк взревел мотором, выпустив густые клубы дыма, гусеницы со страшным лязгом задвигались, и танк, развернувшись, укатил вперёд, вслед за ним повалили пехотинцы в белых куртках, поливая огнём любое подозрительное укрытие...