Проклятие Шалиона

ми влажными глазами и пышным мягким мехом. Неподалеку он увидел вольер с дюжиной крупных птиц всех цветов радуги – они сидели на ветках, воркуя; другие, помельче, но тоже пестрые, щебетали в клетках, развешанных вдоль стен. Напротив птичника в одной из комнат он наконец обнаружил людей: грума и какого-то весьма полного мужчину, который сидел прямо на столе, скрестив ноги, и держал за украшенный бриллиантами ошейник взрослого леопарда. Кэсерил увидел, как этот человек приближает лицо к самой пасти огромной кошки, содрогнулся и замер на месте.

Мужчина тщательно вычесывал зверя скребком. Леопард ворочался на столе, подставляя то один, то другой бок – процесс этот ему явно нравился, – и во все стороны летели клочья желтой с черным шерсти. Кэсерил был так поражен видом леопарда, что в ухаживавшем за ним человеке не сразу признал рея Орико.

Двенадцать лет, прошедших с того дня, когда Кэсерил видел рея в последний раз, были к правителю не слишком милосердны. Орико никогда не был красавцем, даже в пору своей юности. Ростом чуть ниже среднего, со сломанным еще в детстве при неудачном падении с лошади коротким носом – теперь этот нос выглядел, как расплющенный гриб. Когда-то рыжевато-каштановые волосы поблекли и поредели, хотя еще слегка вились. Но меньше на его теле стало только волос – само тело весьма раздобрело. Лицо бледное и рыхлое, веки потяжелели и обвисли. Он шикнул на свою пятнистую кошку, которая потерлась головой о его тунику, отчего клочья вычесанной шерсти так и взметнулись в воздух. Леопард энергично лизнул шелк розовым языком, похожим на махровую мочалку, и оставил на внушительном животе правителя длинное темное пятно. Рукава одежды рея были высоко закатаны, на руках виднелось больше дюжины свежих и старых царапин. Кошка на секунду осторожно коснулась зубами оголенного предплечья, но не сомкнула челюсти. Кэсерил расслабил сжатые пальцы и, сняв руку с рукояти меча, откашлялся.

Рей повернул голову, Кэсерил пал на одно колено.

– Сир, я несу вам исполненное почтения приветствие от вдовствующей провинкары Баосии и письмо от нее, – он протянул послание и добавил на случай, если рею еще не доложили: – Принц Тейдес и принцесса Исель благополучно прибыли в Зангр, сир.

– О да, – рей подал знак пожилому груму, который тут же подошел и принял письмо с благодарным поклоном.

– Ее милость вдовствующая провинкара велела передать письмо лично вам в руки, – неуверенно сказал Кэсерил.

– Да-да, минуту, – прокряхтел Орико и с заметным усилием – ему мешал живот – наклонился вперед, чтобы быстро обнять кошку и пристегнуть к ее ошейнику серебряную цепочку. Рей еще раз шикнул, и леопард послушно спрыгнул со стола легким движением. Орико спустился на пол с куда меньшей грацией. – Сюда, Умегат.

Так явно звали грума, а не леопарда, поскольку именно грум шагнул вперед и, передав господину письмо, взял взамен серебряную цепочку. Умегат провел зверя по проходу и бесцеремонно втолкнул его коленом в клетку. Кэсерил, когда кошка оказалась взаперти, вздохнул